Мы боимся: интервью ВИЧ-инфицированного незадолго до смерти
В редакцию Kaktus.media попала уникальная запись: ВИЧ-позитивный мужчина по имени Сергей незадолго до смерти дал откровенное интервью о жизни с диагнозом и проблемах, с которыми сталкиваются ВИЧ-инфицированные в Кыргызстане.
Про диагноз
Я узнал о своем статусе в 26 лет, когда находился в местах лишения свободы. Не поверил сначала. Незадолго до этого отказался от наркотиков, начал заниматься физкультурой. У меня шла прибавка в весе. Поэтому подумал, что напутали что-то. Когда вышел на свободу, то лишь через несколько месяцев вспомнил, что мне ставили положительный диагноз, так-то жил, как будто его нет. Потом что-то вдруг пошел пересдавать. Причем сделал это не анонимно. Рассказал про полученный положительный результат на зоне.
Не было никакой дотестовой консультации. Когда пришел за результатом, то попросили еще раз пересдать, потом мой позитивный статус подтвердили. В тот момент, когда мне оглашали результат, то один врач заходил, то другой, четыре или пять человек, вместо одного. Хотя лишь один должен был знать о диагнозе, а остальные - только с моего согласия должны были знать об этом.
Мне было очень неловко. Неприятно. Казалось, что все на меня смотрят. И когда я сильно расстроился, чуть не заплакал, мне врач сказал: "Не бойся. Еще лет 10 проживешь". Для меня это был конец света. Я не хотел жить. Снова стал колоться и пить. Все равно же скоро умру. Толком ничего не объяснили, антиретровирусную терапию не предложили. Только взяли расписку, что привлекут к уголовной ответственности, если я кого-то заражу. Напугали, вместо того чтобы успокоить.
Про возвращение к жизни
Лишь по настоянию мамы – она сильно плакала – пошел на заместительную метадоновую терапию. Там узнал об НПО, куда устроился аутрич-работником (взаимодействие с закрытыми группами потребителей инъекционных наркотиков). Начал принимать АРВ-препараты. Сначала антиретровирусная терапия мне не пошла. Потому что она тоже очень сильная, к тому же вымывает опиаты. Пришлось временно прерывать прием препаратов. Хотя это нежелательно. Но я был вынужден, потому что было плохо, я резко похудел. Это и на печень большая нагрузка. И дозу приходилось в два раза как минимум увеличивать. Потом я АРВ-терапию возобновил. Тогда у меня начал восстанавливаться иммунитет, и все заболевания, которые были в приглушенном виде, в первые дни обострились. У меня началась двусторонняя пневмония. Многие больницы отказались меня принять даже на "скорой". Пришлось подключать коллег с работы. Слава богу, пневмонию вылечил.
Про стигму
Жизнь налаживается тогда, когда перестаешь употреблять наркотики и переходишь на опиоидную заместительную терапию. Ты перестаешь искать деньги, и освобождается время, можно работать, появляется желание жить и чтобы нормальная семья была.
Честно сказать: у нас сообщество не сильно развито. К примеру, в плане создания семьи ВИЧ-позитивному человеку. Если люди были знакомы до того, как узнали о своих статусах, а это может быть дискордантная пара (в которой один из партнеров ВИЧ-положительный, а другой - ВИЧ-отрицательный), могут быть оба ВИЧ-позитивные, то они так и живут. Но если одинокий человек узнал о своем статусе, то потом ему сложно найти вторую половинку. По крайней мере я с этой проблемой столкнулся. Очень тяжело. У нас не такое большое количество ВИЧ-позитивных, как в той же Украине или России. Да и каждому раскрывать свой статус не будешь.
Нормального человека это, естественно, напугает. Хотя и говорят, что ничего такого страшного. Но психологический барьер существует. К тому же я осознаю ответственность. Тем, кто ее не понимает, может быть, и проще. Может, кто-то и не говорит, а потом скажет, и будет уже поздно: половой партнер заражен. Я слышал о таких случаях.
Хоть и говорят, что стигма уменьшилась, но все равно людей это очень пугает. ВИЧ, СПИД. Хотя ВИЧ погибает очень быстро и вне жидкости не живет, а тот же гепатит С живет годами вне организма человека. В Европе это более серьезная проблема, чем ВИЧ.
Про личную жизнь
Я приехал из командировки, познакомился в кафе с девушкой, мы выпили, попали к ней домой, там еще выпили, и так получилось, что был незащищенный секс. Больше по ее инициативе. В пьяном состоянии. Я на следующий день поехал и взял постконтакную профилактику. Привез. Пришлось все рассказать. Она была в шоке.
После этого мы с ней жили. Она даже постконтактную профилактику до конца принимать не стала, когда поняла, что я ее не брошу. Но потом так получилось, что мы разошлись... Когда мы с ней познакомились, она мне сказала, что она бывшая потребительница инъекционных наркотиков и что бросила, в ремиссии пять лет. Я на тот момент три года находился в ремиссии. Попав к ней домой, я увидел, что все чисто, все хорошо. Но она работала в частной гостинице, туда работницы коммерческого секса нередко приносили героин. Ей самой в том числе. И я ее за этим поймал. Мы поскандалили, и я ушел. Потом подумал, что раз она меня с диагнозом приняла, то я должен ее из этой ямы вытащить. Вернулся. Но не получилось.
Сейчас она является участницей заместительной терапии, но опустилась вообще: потеряла работу, все потеряла. Слава богу, я ее не инфицировал.
Про проблемы ВИЧ-позитивных
Первая – это проблема с медициной. Не буду ничего придумывать, но был случай у нас в НПО: у девушки были атрофические язвы на ногах, хирурги поставили диагноз, что ее нужно госпитализировать, я ее сопровождал как соцработник в больницу на Фучика. Когда я приехал с ее документами, где было написано, что девушка ВИЧ-позитивная и врачи увидели это, то категорически отказались ее принимать.
Заведующий сказал, что никаких показаний к госпитализации нет. Скоро процесс пойдет на заживление, затронута только верхняя часть. А она семь лет уже не могла никак болячки вылечить. Там язвы уже размером 10-15 сантиметров. Она экс-потребитель инъекционных наркотиков, когда перешла на заместительную терапию, смешивала димедрол с метадоном. Потом она димедрол долгое время не употребляла. Но язвы все равно не заживали. Так ей помощь и не оказали. Хирург купил ей на свои деньги какие-то антибиотики, бинты. Я стал просить письменную гарантию, что у нее абсцесс не начнется или еще что. Но и в этом отказали.
ВИЧ-позитивные обращаются к врачам, только когда такие проблемы: или какой-то кризис со здоровьем, или слишком поздно лечить заболевание. Чаще всего они изначально подверглись какой-то стигме или дискриминации, внутри себя чувствуют неловко, неудобно, и поэтому я повторюсь, что даже дотестовое консультирование – это очень важно. Пусть результат окажется отрицательным, но человек будет знать какие-то аспекты о ВИЧ. Если статус будет положительным, то человек будет себя по-другому вести.
Чаще всего все делается для галочки. В большинстве медучреждений как говорят? "Мы будем работать или писаниной заниматься? Или ставить уколы, или рассказывать". Не успевают. Нехватка кадров опять же. Я вот лично лежал в наркологии и сталкивался с тем, что, когда переходил на заместительную терапию, у меня брали кровь, и я говорю: "У меня положительный статус. Зачем брать?" Все равно взяли. Я говорю: "Ладно". Тогда дотестовую консультацию проведите. А так как я сам являюсь консультантом, то решил что-то почерпнуть для своей практики. Вдруг они как-то по-иному консультацию проводят. Однако медперсонал спросил меня: что это такое? Я был удивлен. Это центральная наркология, а не какая-то забегаловка. И такие вещи не знают. Хотя я уверен, что в журнале дотестовая консультация проставлена.
Приезжали как-то специалисты ВОЗ, в числе которых фтизиатры, специалисты по ВИЧ из разных регионов. И когда я этот вопрос поднял, то большинство согласились, что дотестовая консультация до сих пор является проблемой и делается формально. А из этой проблемы все и вытекает. Человек закрывается от медиков полностью. И пока ему сильно плохо не станет, он к медикам не пойдет. Он боится. Потому что не проконсультировали, не объяснили… Я знаю парня, который, узнав о своем статусе, повесился.
