Кыргызстанка рассказала, что происходило в Кабуле за две недели до прихода талибов
Директор Школы миротворчества и медиатехнологий в ЦА, профессиональный журналист из Бишкека, медиаэксперт с богатым опытом работы в зонах конфликтов Инга Сикорская побывала в Афганистане летом 2021 года – за две недели до того, как к власти пришло движение "Талибан".
Работала Инга в Афганистане и ранее. Свои наблюдения и впечатления от довольно хорошо знакомой ей страны, переживающей, однако, непростые времена, в этот раз Инга записывала как дневник. Истории людей, фото, видео. "Кабульский дневник" был опубликован порталом "Фергана".
* * *
Завершилась моя четвертая поездка в Афганистан за последние девять лет.
Июнь-июль этого года были наполнены встречами со старыми коллегами и знакомыми, а также участием в кабульских миротворческих образовательных мероприятиях.
Прежде свои наблюдения за происходящим я отражала либо в журналистских материалах, либо в тренинговых. В 2013 году я даже написала учебник "Как женщине журналисту делать визуальные репортажи из Афганистана".
А сейчас стало еще интереснее наблюдать за людьми и страной, вокруг которой так много стереотипов. Иногда я в своем кратком дневнике отмечала: "Не верь глазам своим!". Так разительно отличается реальность от того, что мы видим и читаем в СМИ, находясь в других странах!
Поэтому нынешние мои записи - это впечатления и восприятие людей, их историй, окружающей обстановки и событий, которые происходили буквально накануне захвата Кабула талибами.
19 июня - 27 июля 2021 года
Странное спокойствие царит в Кабуле, и жары сильной нет, как в прежние времена. Несколько дней даже шел дождь. Ночи очень прохладные, и жизнь размеренная, как будто ничего не происходит вокруг. В июне, когда я приехала сюда, все было еще более спокойно. А сейчас уже июль, и люди готовятся к Курбану (Курбан айт, исламский праздник жертвоприношения), покупают баранов, кур, сладости, новую одежду. Хотя все знают, что почти половина территории страны уже под контролем боевиков террористического движения "Талибан", о чем ежедневно сообщают СМИ, – жизнь продолжается.
Я живу примерно в шести километрах от международного кабульского аэропорта им. Хамида Карзая, расположенного недалеко от теперь уже бывшего тренировочного военного лагеря коалиционных войск, который последние несколько лет был местом подготовки афганских военных. Сейчас я на крыше, с высоты смотрю на близлежащие дома. Удивление вызывает воздух. Он здесь, в пригороде, чистый, что сильно отличается от бишкекского загрязненного климата. И у меня кружится голова то ли от воздуха, то ли от высоты: столица Афганистана находится на высоте 1 800 метров над уровнем моря.
Мужчины и женщины
Я нахожусь в Кабуле уже три недели, и в разговорах моих знакомых, журналистов и активистов никак не могу обнаружить тревожные нотки, показывающие страх перед предстоящими изменениями. Оптимизм и позитивный настрой моих афганских собеседников просто сводят с ума.
Вопреки всем мнениям о сильном порабощении женщин в Афганистане многие из них очень активны, имеют образование, работают и стремятся строить лучшее общество.
Да, они соблюдают исламские обычаи и традиции, они надевают платок (чодар на местном диалекте), но большинство из них не прячет волосы под хиджаб. Синюю бурку носят в основном этнические пуштунки, живущие в семьях с консервативным укладом, либо жители отдаленных регионов.
Кабульские женщины спрашивают разрешения у своего мужа или у старших мужчин в доме, когда собираются куда-то пойти, либо просят пойти с ними, но это никого не смущает. Это их правила.
В последние годы они поддерживают такой уклад, больше связывая его с собственной безопасностью. Но часто и другое, когда женщины группой ходят за покупками по магазинам, на почту или в больницы.
Детские сады, школы и университеты практикуют за небольшую плату трансферы для детей и учащихся: утром машина разъезжает по домам, забирает детей и педагогов, а после занятий их развозят обратно по домам.
Однако все больше стремление девушек и женщин найти работу. Чтобы получить место, к примеру, преподавательницы в государственной школе или медика в государственной больнице, кроме диплома о высшем образовании, надо еще сдать специальный экзамен по приглашению профильного министерства.
Латифа, учительница младших классов в частной школе Кабула, рассказала мне, что во время таких экзаменов бывает конкурс по 200 человек на пять свободных мест! Поэтому многие женщины устраиваются работать в частные школы или в образовательные центры с минимальным заработком в месяц две-четыре тысячи афгани (от $24). Но они и этому рады.
Латифа не скрывает радости: "Когда я стала работать, почувствовала себя человеком!".
Кроме ухода за домом и детьми, у афганских женщин есть свои радости. Это турецкие и индийские сериалы, бесконечно транслируемые местными телеканалами, а также частые походы в гости. Особенно желанны свадебные мероприятия и помолвки, которые по одному случаю организуются несколько раз.
Обязательное условие перед этим – поход в салон красоты на макияж, прическу, что занимает достаточно времени. Кроме того, покупка или пошив нового наряда. Все для того, чтобы во всей красе показать себя в гостях и, конечно, потанцевать от души.
Марьям
- А ты не боишься террористов? - спрашиваю я Марьям, молодую активистку и волонтера, которая помогает пациентам в местных больницах, ходит по домам, ставит капельницы, измеряет давление, выслушивает больных.
- Нет, - отвечает она, но в ее глубоких черных глазах проскальзывает печаль. Детство этой девушки прошло в ужасное время, когда боевики движения "Талибан" держали в страхе всю страну.
- А если они войдут в Кабул, что будет?
- Наверное, головы будут отрубать, - Марьям проводит рукой посередине шеи.
Она вспоминает, что как-то ехала из Газни (центр провинции в 150 км к юго-западу от Кабула, расположенной на стратегическом пути, ведущем в Кандагар, оплот радикальной организации на юге страны) и сидящие рядом люди рассказали, что террористы остановили одного водителя, потребовали сначала деньги, а потом убили его.
Я смотрю на эту маленькую хрупкую девушку, ощущаю ее внутренний стальной стержень и начинаю чувствовать себя на ее фоне букашкой...
Сейчас у Марьям одна мечта - работать и лечить больных, здесь, в Кабуле. Она выпускница медицинского факультета и обладатель множества дополнительных сертификатов - от швеи до женского лидерства.
Однако безработица, высочайший уровень коррупции и кумовства при устройстве на работу пока не оставили ей выбора. Денег на взятки у ее семьи нет, высокопоставленных родственников - тоже. Поэтому медик-волонтер - это лучше занятие для нее сейчас.
Сегодня четверг, и не хочется портить настроение мрачными мыслями: у нас шопинг, и мы с Марьям едем на такси по афганской столице.
В Кабуле с его пятимиллионным населением дороги просто выматывают. Нескончаемые пробки, полное отсутствие светофоров и изощренные маневры водителей. Здесь уж точно дух захватывает! Иногда машина вырывается прямо на встречную полосу и замедляет ход лишь в нескольких сантиметрах от другого автомобиля. При этом водители могут еще и помахать друг другу рукой.
Я попыталась пристегнуть ремень в такси и вся измазалась каким-то мазутом. Ремень был страшно грязный, а водитель дико посмотрел на меня. Здесь не принято пристегиваться, более того в пятиместную машину может загрузиться в два раза больше людей, включая маленьких детей на переднем сиденье! Рядом проехал грузовик с открытым кузовом, в котором сидели женщины и дети со свешивающимися наружу ногами.
На дорогу до Gulbakhor center, крупнейшего магазина, где можно купить все что угодно, у нас ушло почти полтора часа. При входе в любой большой магазин, как и в любой офис, – вооруженная охрана, металлоискатель и две отдельные комнаты для досмотра мужчин и женщин.
Громадные торговые центры и маленькие магазины в Кабуле просто забиты товарами и народом. Продавцы - исключительно мужчины.
Поэтому покупать, к примеру, нижнее женское белье приходится навскидку – неважно, подойдет по размеру или нет, главное - быстро приобрести и отойти от прилавка. А то не совсем удобно как-то, говорят местные женщины. Что мы и сделали.
На рынке в западном районе Кабула Koht-e Sangi я попыталась примерить синюю афганскую бурку, чтобы купить ее на память. Однако ни одна из них не налезла на меня. Перемерив, наверное, штук двадцать, я расстроенно отошла от прилавка.
- Это не для твоей головы, - зловеще сказал бородатый продавец.
Пообедать мы решили в кафе, расположенном в большом развлекательном центре Park mall. Народу много, играет живая музыка. Два гитариста сидят сбоку у прохода между столиками, исполняя разные песни.
Вдруг мой слух поразила знакомая мелодия. О-о, да это "…дорогой длинною" на персидском языке! Круто! Правда, слова больше напоминали романс "Очи черные", но все равно круто! Сидеть в центре Кабула в середине июля 2021 года и слушать вариацию старинного русского романса.
Афганцы - очень музыкальный народ, они любят песни и танцы. Некоторые в попытках заработать играют на улице, привлекая людей к своему искусству. Правда, это нечасто можно увидеть в Кабуле. Такое встречается в основном в районах, где сосредоточено большое количество иностранцев. К примеру, в районе Wazir Akbar khan мы видели мужчину с ребенком, исполнявшего на дудочке жалобную мелодию. Здесь сконцентрированы посольства, крупные офисы и торговые центры.
В супермаркете ABC, куда мы зашли за продуктами, я с удивлением обнаружила литовский сыр, творог, сгущенку с описанием на русском языке. Правда, этот ассортимент не очень пользуется популярностью у местных покупателей - многие продукты были просрочены. Однако сыр все же удалось выбрать. Еще я очень удивилась тому, что смогла расплатиться картой VISA кыргызского банка. Терминал ее быстро пропустил, а в стоящем рядом банкомате я обналичила деньги с кыргызских сомов на афгани. Другим чудом для меня было то, что и в двух других крупных супермаркетах я также с легкостью расплатилась сомовой картой и сняла деньги.
Носир
42-летний тандырных дел мастер, по его словам, "больше 30 лет лепит тандыры". Это потомственная профессия в его семье. Его отец, братья и теперь уже его сыновья тоже занимаются этим. Из красной глины они делают большие тандыры для выпечки хлеба - высотой в полтора-два и диаметром в один метр. Года три назад в мою предыдущую поездку я уже была здесь, на улице тандыров, и сейчас меня пронзил какой-то запах из давних воспоминаний. Что это?
Я вся напряглась и пыталась понять, что же мне напоминает этот аромат мокрой глины? Да, точно! Это запах из моего далекого детства во Фрунзе, когда мы на улице лепили из мокрой земли маленькие фигурки и сушили их на ярком июльском солнце.
Носир лепит тандыры старинным методом - замешивает глину руками, а потом вместе с братом они месят раствор с соломой уже ногами. Странно, подумала я, а наши азиатские мастера всегда добавляют шерсть.
- Мы также добавляем туда и вот такие нитки, - словно прочитал мои мысли мастер и добавил, - это то, из чего изготавливают мешки.
На мой вопрос о возможном приходе террористического движения в Кабул Носир долго размышляет, прежде чем ответить. Его юность, как и детство Марьям, также пришлась на то время, когда страна была под гнетом экстремистов.
- Когда я учился в школе при мечети, меня мулла бил палкой, - вспомнил он. - Если они снова придут к власти, то, наверное, будут жестко расправляться с народом.
- Но тандыры - ходовой товар, - переходит он на другую тему и улыбается.
Действительно, в Кабуле тандыры используются не только для выпечки хлеба, чапоти, самбуса, приготовления кебабов, но и для выпечки пиццы. В афганской столице есть большой ресторан, маркет, а также служба доставки тандырной пиццы (перс. пицца тандори), местное изобретение, но очень вкусное и популярное среди горожан и иностранцев.
Анвар
Люди старшего поколения, такие как Анвар, 67-летний пенсионер и водитель бусика, которые живут в стране, где война идет более сорока лет, прагматичны во многом.
- Что эта власть, что та, что будущая, для меня нет разницы, никто из них для народа ничего хорошего не сделал и не сделает, - эмоционально говорит мужчина. – "Талибан", говоришь, придет?
Он вопросительно смотрит на меня, и я вся съеживаюсь под его твердым взглядом.
- Это банда и бизнесмены, им только деньги надо. Они своих шефов слушают, а шефы их везде сидят: в Пакистане, в Америке и здесь, в Кабуле.
Мужчина говорит, что самое страшное для него сейчас - это заболеть.
Недавно у него внезапно поднялось давление, он стал неработоспособен и был лишен ежедневного дохода. Водитель пассажирского бусика мог ежедневно заработать 500-600 афгани ($6), эти деньги ему очень нужны. Его пенсия составляет 40 тысяч афгани в год ($493). Однако по местным правилам обычно пенсии перечисляются на карту один раз в год, а деньги на расходы нужны ведь постоянно, говорит он.
Афганцы ищут любые заработки, потому что они в основном содержат очень большие семьи. Поэтому на местных мужиках лежит двойная ответственность. Кроме работы, они еще и совершают большинство ежедневных покупок для дома - продукты, мыломоющие средства, лекарства. Многие из них женятся очень поздно из-за отсутствия денег на свадьбу и калыма (традиционного выкупа за невесту). Эти факторы являются причиной распространенных близкородственных браков "подешевле"…
Сима
Это, пожалуй, самая известная женщина-политик в Афганистане. Доктор Сима Самар, моя давняя знакомая и коллега по миротворческим программам. Защитница афганских женщин и прав человека, имеющая богатый академический бэкграунд, была специальным посланником президента Афганистана, председателем Независимой комиссии по правам человека Афганистана (АНКПЧ), занимала посты министров по делам женщин и по правам человека.
Оптимизма ей не занимать. Но в ее рассуждениях слышна горькая правда. Сима сетует на преждевременный вывод американских войск, говорит о недостаточной грамотности населения, из-за чего многим людям сложно сориентироваться в ситуации, о существующей этнической, религиозной и региональной напряженности.
- Афганистан бросать сейчас нельзя. Нам предстоит найти лучшие способы для упрочения мира.
Готовы ли противоборствующие стороны к урегулированию и переговорам? Вопрос остается открытым до сих пор.
Основные ее опасения связаны с рисками для прав девочек и женщин, которые были с трудом улучшены, а также положением этнических и религиозных меньшинств, таких как хазарейцы, о которых часто забывают.
Внутренние беженцы
В июле местные СМИ сообщили о том, что все больше людей из регионов, захваченных боевиками, стали прибывать в Кабул. Многие из них размещались у родственников, другие в городском парке, третьи искали места в городке беженцев, который расположен на западе афганской столицы.
Городок из мазанок для внутренних перемещенных лиц был создан здесь еще несколько лет назад. И в нынешнюю свою поездку я удивилась тому, что эти глинобитные мазанки разрастаются. По сути, временное жилье для людей превратилось в постоянное.
Кадир приехал в Кабул с семьей к родственникам, которые уже имели здесь временное жилье как внутренние перемещенные лица.
- Сейчас в одной комнате нас тринадцать человек. Это хорошо, что есть крыша над головой. А я помогаю сооружать окна и двери, - показывает он.
Я посмотрела на дом. Комната - это землянка, огороженная дувалом, а крыша над головой - это тряпка, особенно сильно развевающаяся во второй половине дня конца июля, когда Кабул накрывают пыльные бури и сгущается жара.
Я уезжала из Кабула в конце июля, когда уже чувствовалось напряжение. Время приближалось к двум часам дня. Нескончаемая пробка тянулась в аэропорт, где по меньшей мере надо пройти пять-шесть постов и выстоять беспорядочную очередь. На улице у входа в международный терминал я оглянулась назад, и в этот миг сильный афганский ветер с треском захлопнул за мной дверь.
Инга Сикорская, директор Школы миротворчества и медиатехнологий в Центральной Азии, журналист, эксперт.
