Дословно. Речь Нарымбаева в Бишкекском горсуде
24 мая в Бишкекском горсуде было вынесено решение в отношении обвиняемых в мошенничестве экс-руководителя аппарата президента КР Данияра Нарымбаева и экс-депутата парламента КР Хаджимурата Коркмазова.
Все материалы по делу Коркмазова - Нарымбаева - здесь.
Горсуд постановил оставить в силе приговор Первомайского районного суда Бишкека в отношении обоих подсудимых, но переквалифицировал статью.
Так, бывший руководитель аппарата президента Кыргызстана Данияр Нарымбаев осужден на 3 года лишения свободы с конфискацией имущества с отбыванием срока заключения в колонии усиленного режима. Бывший депутат Жогорку Кенеша Хаджимурат Коркмазов осужден на 1 год и 6 месяцев лишения свободы с конфискацией имущества с отбыванием срока заключения в колонии усиленного режима.
Предлагаем ознакомиться с последним словом перед судом Данияра Нарымбаева в Бишкекском городском суде:
"Ваша честь! Я прошу дать юридическую оценку акту проверки аппарата Жогорку Кенеша с участием депутатов базы данных Системы контроля и учета доступа от 4 января 2016 года в отношении прохождения Плотниковой Ольги Валерьевны 7 мая 2015 года в здание ЖК и заключению ГКНБ КР, имеющихся в материалах дела.
Ваша честь! Я хочу обратиться ко всем здесь присутствующим, ко всем, кто меня поддерживает и кто меня осуждает, ко всему народу Кыргызстана.
Все эти десять месяцев я слышу справедливые упреки, что я мало сделал, чтобы в Кыргызстане была справедливая правоохранительная и судебная система. Всю свою профессиональную жизнь я искренне работал на укрепление государства и закона, но, пережив эти дни, многое пересмотрел в своих взглядах и позиции.
Я осознал все несовершенство этих систем и в полной мере испытываю это сейчас на себе. Но одно могу спокойно и уверенно сказать: я никогда не участвовал в преступных схемах по попранию закона, в этом я чист перед людьми и историей, которая когда-нибудь рассудит.
Испытав на себе весь беспредел обвинения, я считаю своим гражданским долгом и долгом всей моей профессиональной деятельности предельно откровенно высказать свою позицию, резюмируя итоги своего участия в этом процессе. Даже если это негативно повлияет на выносимое судом решение и мою дальнейшую судьбу.
Дело в отношении меня - это демонстрация полного отсутствия презумпции невиновности как принципа в работе Генеральной прокуратуры как надзорного органа. Еще не начав расследования, после первого же допроса и очной ставки, Генеральная прокуратура в опубликованном во всех СМИ пресс-релизе объявила об установлении факта моей вины.
Напомню, что даже в случае задержания с поличным или признательных показаний обвиняемого его вину может установить только суд. Меня не задерживали с поличным и я не давал признательных показаний ни на одном из допросов. Ни одним из объективных доказательств следствие не располагало - ни на момент начала следствия, ни до сих пор, по истечении деcяти месяцев и после двух судебных расследований.
Хочу привести дословную цитату выступления в прениях 23 мая гособвинителя Нурлана Сулайманкулова: "В случае Нарымбаева изобличить преступника столь высокого ранга представляет определенную сложность для следственных органов. Это не является секретом. В этой связи мы исходили лишь из того, что было добыто следствием на фактических обстоятельствах дела. И те доводы защиты о том, что должны быть деньги, должны быть пометки, должны быть другие какие-то фактические данные, они в данном случае несостоятельны. Потому что если в каждом случае совершенного преступления у органов следствия будут все доказательства, которые предусмотрены УПК и юридической наукой, то с преступностью в Кыргызской Республике мы бы покончили еще 50 лет назад. Потому что не бывает таких преступлений, где есть все предусмотренные УПК доказательства. В ходе следствия органами следствия добываются те доказательства, которые они смогли добыть".
Что еще более может свидетельствовать об отношении прокуроров к закону? Цель оправдывает все средства.
Именно поэтому Генеральная прокуратура сначала объявила меня преступником, а потом сфабриковала дело, фальсифицируя объективные доказательства и используя лжесвидетельства. Мы смогли доказать только малую часть подлогов и фальсификаций в этом деле, и то лишь благодаря независимости и принципиальности депутатов.
Другие факты фальсификаций остались сокрытыми из-за давления на предоставлявшие их организации. Под угрозами следователей они сфальсифицировали данные, предоставленные суду, и теперь стали заложниками этих подлогов. Как юрист я не буду озвучивать эти факты фальсификаций, пока не легализую доказательства. Это вопрос будущего.
Генеральная прокуратура обвиняет меня в давлении и манипулировании судебной ветвью власти. Я никогда не вмешивался ни в какое рассматриваемое судом дело. В случае с Нариманом Тюлеевым я ровно в рамках своей должностной компетенции передал слова президента о соблюдении строгой законности по делу, резонанс от сомнений в законности решения которого на протяжении двух лет обсуждался как в широкой общественности, так и на площадке главного политического органа страны - Жогорку Кенеша.
Парадокс заключается в том, что все критикуют правовой беспредел и возлагают политическую ответственность за это на власть. Но ровно когда я от лица политической власти попытался напомнить о необходимости соблюдения строгой законности по данному делу, меня же и обвинили в ее нарушении.
Тогда давайте снимем любую политическую ответственность власти за соблюдение или нарушение закона в судебной системе.
Я никоим образом не вмешивался в судопроизводство, не контактировал с членами судебной коллегии ни одной из трех инстанций. От института президентской власти институту судебной власти я лишь передал напоминание об ответственности за соблюдение закона.
Зато в ходе судебного разбирательства по моему делу я неоднократно убеждался в колоссальном давлении на суд со стороны Генеральной прокуратуры и нарушении принципа состязательности сторон. Об этом прямо свидетельствует факт, что Первомайский районный суд отдавал все ходатайства моей защиты на исполнение следователю Генеральной прокуратуры Манасу Кыдыралиеву.
Судьи в данном случае такие же жертвы, как и я. С одной лишь оговоркой. У вас есть выбор, Ваша честь. Уверен, это дело станет либо отправной точкой к возвращению независимости судебной системы и возрождению судебной власти. Либо констатацией ее окончательного поражения.
Да, я не успел провести судебную реформу. Под моим руководством эксперты, ученые, судьи подготовили пакет законопроектов по судебной реформе, который был одобрен Советом по судебной реформе при президенте и принят за месяц до моего ареста в первом чтении прошлым созывом Жогорку Кенеша. Это прогрессивные законопроекты, которые, в случае их принятия, должны принципиально реформировать судебную систему, в том числе в пользу ее гуманизации.
Мы часто слышим упреки, что богатые коррупционеры избегают наказание, а бедняки сидят за воровство курицы. Именно поэтому рабочей группой, которой я руководил, был разработан закон о проступках, утвержденный в первом чтении прошлым созывом парламента, который позволит декриминализировать мелкие преступления и предусматривать наказания за них, не связанные с лишением свободы.
Но после прохождения двух судебных инстанций я на себе испытал все изъяны действующей системы и понимаю, что рассматриваемые законопроекты требуют существенной доработки, чтобы в корне изменить положение дел и обеспечить независимость Фемиде и искомую справедливость гражданам.
После революции я разработал законопроект о люстрации и настаивал на его инициировании, но мне не удалось убедить центр принятия решений.
Теперь я с еще большей уверенностью считаю, что необходима люстрация, в первую очередь, правоохранительной системы. Она подмяла под себя, раздавила судебную систему. Суд стал нотариусом, лишь закрепляющим обвинение.
Надо признать, судебной ветви власти у нас практически нет. Я убежден, что судейский корпус в кулуарах разделяет мое мнение, но молчит. Я убежден, что в рядах правоохранительной системы есть принципиальные, профессиональные кадры, которые разделяют мою оценку ситуации, но они тоже молчат.
Повторюсь, единственный мандат власти - это справедливость. Из-за ее попрания происходят революции. Но беда в том, что революции меняют лишь президентов как верховную власть, а второй, третий эшелон системы остается и вновь подводит и дискредитирует верховную власть.
Порочная правоохранительная и надзорная система, которая по иерархии стала выше судебной, не только не может, но и не хочет обеспечить справедливость. Она творит правовой беспредел. Это серая стена исполнителей. Их много, имя им - легион.
Сегодня они по сути поставили на колени не только судебную систему, но и политическую. Сегодня нет политика, которого не шантажируют возбуждением уголовных дел. Дискредитируя под лозунгом борьбы с коррупцией политическую власть, они устанавливают власть силовиков, чтобы получить полный карт-бланш в силовом управлении страной и государством. Именно они стали неприкасаемыми.
Необходимо восстановить баланс и конфликт интересов между обвинением и судом, между обвинением и защитой. Иначе сегодня, с больной головы на здоровую, прокуроры обвиняют в фальсификации тех, кто ее раскрыл - мою жену и депутатов, правозащитников и независимого эксперта. Во вмешательстве в судебный процесс они обвиняют парламентариев, ГКНБ и президента. Поправ принцип состязательности и равноправия сторон, прокуратура превратила площадку суда в свою вотчину.
Необходимо выделение следственных функций из лона надзорного органа в отдельную государственную структуру - Следственный комитет, оставив за Генеральной прокуратурой сугубо надзорные функции. Это создаст взаимно стимулирующий конфликт интересов и конкуренцию функций, что повысит качество и следствия, и прокурорского надзора.
Тогда в суде прокуроры будут представлять интересы законности, а не следствия, которое имеет естественный обвинительный уклон.
Иначе сегодня гособвинители корпоративно защищают не только пробелы следствия, но и покрывают очевидные сделки с обвиняемыми и свидетелями, откровенные фальсификации и подлоги материалов дела, допущенные следователями как во время следствия, так и вмешиваясь в судебные процессы.
Спектр ролей следователя Генеральной прокуратуры Манаса Кыдыралиева в данном уголовном деле наглядно продемонстрировал совмещение функций следователя, судебного исполнителя, фальсификатора, почтальона и свидетеля. Прошло четыре месяца со времени обнародования факта фальсификации, всплыли другие факты его преступной деятельности, а он как работал, так и работает действующим сотрудником Генеральной прокуратуры. И он лишь из среднего слоя касты неприкасаемых. "Честь мундира" стала круговой порукой.
Что касается меня, я четко понимаю, что и Тюлеевы, и Коркмазов - лишь использованный инструмент. В тени, за рамками этого дела, остались настоящие игроки. Вопрос даже не в том, что меня оговорил Коркмазов, сначала перед Тюлеевыми, а потом перед правосудием.
Главный оговор против моей чести был сделан до этого и другими людьми перед президентом, а затем уже и перед обществом. У меня есть подозрения, кто это, но без доказательств я, как юрист, не буду предавать их имена огласке.
В превалировании силовой элиты над политической, вслед за мной и многими другими, этот легион доберется и до президента. И это главная цель, о чем я говорил с первого дня моего ареста и уверен в этом до сих пор.
В политической системе власти тоже есть серые мыши системы, которые творят беззаконие, вероломно прикрываясь политической и юридической ответственностью высшего руководства. Именно так я был демонизирован в глазах судебной системы и общества. Пользуясь телефонным правом, они оказывали давление на судей, кивая на меня и верховную власть. За эти десять месяцев я услышал о себе много нового.
Убежден, что эта же участь нести ответственность ожидает и моих преемников, а в итоге и президентов.
Но политическая власть - это не только первые лица, которые сменяются через выборы и революции. Это тоже система - айсберг, нижняя часть которого остается невидимой, но фатальной. И для демонтажа этой подводной части айсберга недостаточно лишь политической воли. Нужна системная реформа. И нужна воля самой судебной власти.
Судебная система до тех пор будет оставаться зависимой от политической власти и Генеральной прокуратуры, пока сама не осознает себя отдельной ветвью власти, несущей консолидированную ответственность перед народом. Власть никому не спускается сверху, ее нужно отстаивать. Такова природа власти.
Конституция содержит необходимый потенциал, нереализованные возможности для того, чтобы судьи сплотились и осознали себя как единое профессиональное сообщество. Собрания судей, Совет судей, Съезд судей могут и должны выработать механизмы защиты от вмешательства в отправление правосудия, потребовать от законодателя принятия законов, в корне, жестко пресекающих давление на судей.
В этот механизм могут быть заложены разные меры: от более жесткого регламентирования дистанцированности суда от участников процесса, в первую очередь, гособвинения, до использования современных технологических мер.
Да, это многократно ограничит судей в праве на частную жизнь, но такова цена доверия к правосудию, а значит, такова цена независимости судебной власти. Во многих странах судьи сознательно отказались от части своих прав человека ради этого доверия, ради легитимности судебной власти.
Но в защиту независимости судей необходимо сделать работу Дисциплинарной комиссии открытой и с членством в ней представителей гражданского общества. Это превратит ее из института расправы над судьями в институт защиты независимости судей. Так работает этот институт во многих странах, добившихся реальной независимости судебной власти десятки лет назад. Необходимо усилить защиту независимости судей через расширение полномочий Совета судей, законодательно укрепить независимость Верховного суда.
Я привлекался в разные годы к разработке проектов конституционных поправок. И мне приписывают авторство всех состоявшихся реакционных редакций Конституции. Но именно к ним я не имел отношения. Во время конституционных реформ 2002 и 2005 годов я был уволен в обоих случаях на начальном этапе работы. За то, что настаивал на необходимости расширения полномочий парламента в формировании и контроле правительства и усилении ответственности Верховного суда как главного органа, призванного обеспечивать единообразную судебную практику, совмещая кассационную и надзорную формы судопроизводства. То есть две функции, а не одну, как сейчас, когда разные судебные составы из трех судей последней инстанции выносят противоречивые решения в схожих ситуациях.
Это ослабляет Верховный суд. А слабый Верховный суд не может консолидировать судебную систему и сделать ее единой и независимой ветвью власти. Именно поэтому я настаивал на внесении изменений в Конституцию весной 2015 года.
Но я согласился с позицией, что нашему народу, не раз познавшему узурпацию власти через конституционные поправки, трудно будет поверить в их прогрессивность и на этот раз.
Но история преодоления таких явлений знает немало успешных примеров выстраивания независимого правосудия и без радикальной конституционной реформы. Эти примеры разные, но общее в них одно - судейское сообщество всегда выступало инициатором либо активным участником в выработке эффективных мер противодействия вмешательству политической власти в принятие судебных решений. Эти меры зеркально будут противодействовать и коррупции в судебной системе.
Сегодня предпосылки для этого есть: в стране укрепились гласность и свобода слова, в парламенте представлены разновекторные силы, включая оппозицию, в обществе растут требования о справедливом правосудии.
Предвижу, что многие упрекнут меня в том, что я это не инициировал, пока был у власти. Лучше поздно, чем никогда. Даже если это отрицательно отразится на решении суда в отношении меня. Это мой долг перед обществом.
Возвращаясь к теме моего дела, я хочу выразить благодарность
своим адвокатам, близким и друзьям, которые провели собственное расследование и обнаружили факты фальсификаций и лжесвидетельств.
Я выражаю искреннюю признательность депутатам Жогорку Кенеша, которые выявили доказательства этих фальсификаций и подняли вопрос восстановления закона.
Я благодарен президенту Кыргызской Республики Алмазбеку Атамбаеву за своевременную реакцию на факты фальсификации, обнародованные в прессе депутатами.
Я выражаю признательность Государственному комитету национальной безопасности за принципиальную проверку этих фактов.
Журналистам, благодаря которым процесс был максимально открытым и все факты становились публичными. Я понял, что свобода слова и гласность - единственное утвердившееся в нашей стране демократическое завоевание, которое стоит на пути у правового беспредела. Единственное оружие в руках того, кто попал в жернова системы.
Я выражаю признательность и уважение правозащитникам, которые, несмотря на большие претензии с их стороны к моей политической и государственной деятельности, встали в защиту даже не меня, а законности расследования, постулатов объективности и состязательности судебного процесса, для которых принципы дороже личных отношений.
Я глубоко благодарен землякам жетиогузцам, всем иссыккульцам, поднявшим вопрос справедливости. Я никогда не решал их местные социальные проблемы, не устраивал для них тои, не раздавал подарки. Они выступили в мою защиту исключительно из обостренного чувства справедливости, так присущего нашему народу, и из сохранения чести потомков Тилекмат аке. Это поселило тепло в мое сердце, укрепило мой дух и многократно повысило мою ответственность перед ними.
В ходе открытого процесса моей защите и сторонникам удалось доказать, что на нашей стороне закон и справедливость. Остается только понять, встанут ли на сторону справедливости и законности те, кто сегодня принимает решение.
Благодаря политической воле президента расследован факт фальсификации. Надеюсь, что это станет началом очищения рядов правоохранительной системы от оборотней в погонах. Надеюсь, что борьба с коррупцией перейдет из карательного этапа, когда аресты становятся самоцелью, к этапу системной реформы, ликвидирующей саму логистику коррупционных механизмов.
Пока я не докажу свою невиновность, я не вправе давать советы, но вправе заявлять обращение гражданина, пополнившего статистику громких арестов, и чьи законные права на защиту были нарушены.
Я не стою перед выбором. С первого же дня ареста и по сей день я уверен в одном - честь дороже свободы! Оправдание в глазах людей важнее формального, судебного оправдания.
И сегодня я спокоен. Потому что мне, моим адвокатам, моим близким, сторонникам и единомышленникам удалось сделать главное - доказать обществу мою невиновность.
Перед выбором стоит суд: закрепить опасные прецеденты, узаконив возможность осуждения по одному оговору, фабрикацию дел на основе фальсификаций, подлогов и принуждения к лжесвидетельству или отстаивать законность в стране?
Я благодарю первую судейскую коллегию Бишкекского городского суда за обеспечение подлинной состязательности этого процесса и приобщение объективных доказательств, несмотря на колоссальное давление. Надеюсь, Ваша честь, на проявление и этой коллегией профессиональной принципиальности при вынесении вердикта. Я невиновен".
