"Жену заставляют развестись, сына прячут". История больного туберкулезом
Своей историей поделился бишкекчанин, 31-летний Байзак (имя изменено), частный предприниматель:
- Подозрение о том, что я болен туберкулезом, появилось в декабре 2017 года. Где я подхватил заболевание, понятия не имею. Честно, не знаю.
Началось все с сильного кашля. Так как информации об этой болезни у меня не было, то я не подумал, что это может быть туберкулез. Я терял вес. Но думал, что это следствие семейных проблем, которые у меня были на тот момент. Списал происходящее со мной на стресс.
Когда я уже пошел делать флюорографию, мне сказали, что подозревают туберкулез. Меня отправили в Национальный центр фтизиатрии. Там сказали сдать мокроту на обследование. Я два раза ее сдавал, но мне ее забраковали. Сказали, что в ней много слюны, и все время просили отделить ее от мокроты. Я не понимал, как это сделать, потому что первый раз сдавал подобный анализ. Попросил написать название препарата, который поможет мне правильно сдать анализ. Мне написали, я принял, но все осталось так же.
Ходил больше месяца с открытой формой
Больше месяца я ходил и сдавал мокроту. В течение этого времени я не знал, какая у меня форма туберкулеза: открытая или закрытая. Было ощущение, что никто и не собирается это выяснять.
В лаборатории некоторые сотрудники вели себя грубо. Когда я спросил, когда приходить за готовыми анализами, женщина сказала, что через два-три дня. А там сидел какой-то молодой человек, вероятнее всего, практикант, что-то писал. И он говорит: "Зачем ему сказали, что через два-три дня? Скажите, через 5-6 дней - придет и будет нам мозги морочить". У нас начался конфликт. Я не выдержал и сказал: "Ты если что-то пишешь, то и занимайся своей писаниной. Не влезай в наш разговор".
Через знакомых я вышел на человека, который работает в НЦФ. Он меня успокоил и сказал сдать ему мокроту. Принес "бутылочки" эти. Я боялся ему сдавать, так как уже было несколько неудачных попыток. Но меня заверили, что анализ мне сделают. На следующий день мне позвонили и сказали, что у меня открытая форма туберкулеза и надо срочно ложиться в больницу.
В палатах курят
В этот же день я лег в Национальный центр фтизиатрии. Начались другие казусы: палаты внутри продаются. К примеру, в одной палате лежат четыре человека. В другой, такой же, только один человек. И формы, и типы туберкулеза у них одинаковые.
Я считаю, что больные туберкулезом должны быть все равны. Однако, к примеру, в одной палате сидят и курят. Меня положили сначала в хорошую палату. Кроме меня, там лечились еще двое молодых людей. Но потом пришел какой-то парень (позже он хвастался, что его сестра работает в ФОМС), сначала его положили в палату, где курят, нужду справляют прямо в палате. Ему это не понравилось, он позвонил сестре, и парня положили в палату, где лежал я. А меня перевели в эту ужасную палату, куда сначала положили его.
Тогда у меня начался конфликт с заведующим. На что мне сказали, что я тут ничего не решаю. Я начал защищать свои права и объяснять: чтобы вылечиться, нужен чистый воздух, и я лучше дома полежу. На что мне сказали: "Вот и иди домой". Тогда я написал заявление, что ухожу лечиться дома. Перед уходом я зашел к главврачу и рассказал о ситуации. Тот вызвал заведующую, но она заявила, что я уже пять палат поменял. Выставила меня проблемным пациентом.
Главврач все равно поручил поместить меня в хорошую палату. Заведующая сказала, что мест нет. На что главврач ответил, что у нее в отделении 12-13 мест свободны. Меня вернули ту палату, где я лежал вначале.
Месяц я пролежал в Национальном центре фтизиатрии. Потом выяснилось, что у меня устойчивая форма туберкулеза, и меня перевели в отделение в Воронцовку. Месяц пролежал там. Сейчас лечусь амбулаторно.
Лекарства продают
Еще меня поразило, что одному больному-сироте продали лекарства перед выпиской на 10 тыс. сомов. При этом он каждые три дня ходил и брал лекарства. Хотя они должны быть бесплатными.
Дома не приняли
Теща стала говорить супруге, что я никогда не вылечусь, дальше со мной жить не стоит. Когда я перестал быть заразным, то захотел увидеть сына (до этого я боялся его заразить). Мне этого сделать не позволили, заявив, что я туберкулезник. Иди, мол, отсюда. Я вызвал милицию, чтобы все же посмотреть, все ли в порядке с ребенком. Милиция забрала в участок меня, якобы я угрожаю родственникам и хулиганю. Там, услышав, что я болен туберкулезом, тоже стали говорить: "Не подходи к нам близко. И к ребенку до 18 лет не суйся".
Я предупредил, что мне каждый день необходимо принимать лекарства, и я не могу трое суток сидеть в ИВС, но услышал ответ, что если я умру, то это не их проблемы.
Из милиции меня вытащили знакомые.
Позиция НФЦ
За комментариями Kaktus.media обратился к директору Национального центра фтизиатрии Абдуллаату Кадырову:
- Этого больного отправили на амбулаторное лечение? Тогда в чем проблема?
- Что касается анализа мокроты, то существует четкая инструкция по ее сбору. Некоторые больные умышленно вместо мокроты сдают слюну. Чтобы получить достоверный анализ, нужна именно мокрота. Если бесконечно сдают слюну, то, конечно, достоверных результатов анализа не будет: по слюне нельзя обнаружить микобактерию.
Поэтому каждому больному проводят инструктаж. У нас были случаи, например, на юге два года назад, когда 80% обследуемых в Кадамджайском районе отправляли слюну. Это же неправильно.
По поводу курения в палатах, то это недостоверная информация. Мы никогда никому в палатах не разрешаем курить. При туберкулезе курить вообще запрещается. Курение - враг для здоровья, тем более для больного туберкулезом. Мы об этом постоянно говорим.
Все лекарства против туберкулеза - бесплатны.
Если у больного есть претензии и факты, то пусть сам позвонит, и этот вопрос я моментально разрешу, приму конкретные меры в отношении врачей и сотрудников.
