Реформы, конфликты, отставка. Интервью с экс-министром природы Динарой Кутмановой
Динара Кутманова стала первым главой Министерства природных ресурсов, экологии и технического надзора, созданного чуть больше года назад. 15 марта ее от этой должности освободили. О причинах отставки и результатах своей деятельности в "молодом" ведомстве она рассказала в интервью Kaktus.media.
- Динара Асиевна, расскажите о предварительных результатах деятельности ведомства за этот период.
- Создание Министерства природных ресурсов, экологии и технического надзора было требованием времени и современной повестки Кыргызстана. Его созданием мы повысили статус природоохранного ордера. Одно дело, когда за экологию и природные ресурсы отвечает агентство, и другое - когда министерство.
Во-первых, мы создали инструмент для государственного контроля. Это профильные отделы, профильные лаборатории, аккредитации, регламентирующие документы. Во-вторых, мы повысили свой статус, особенно в Центральной Азии, приняв на себя обязательства сократить выбросы парниковых газов на 44% к 2030 году. Раньше этот показатель составлял 29%. Когда повышаешь свои климатические обязательства, то, естественно, нужно финансирование для этих проектов. Мы посчитали, что нам необходимо около $10 млрд. Напомню, что ранее промышленно развитые страны взяли на себя обязательства выделить бедным странам на борьбу с изменением климата $300 млрд.
Для того чтобы войти в этот поток, мы должны были продемонстрировать, что, действительно, готовы внести такой вклад в решение экологических и климатических проблем. И то, что в Кыргызстане эти сферы представлены на уровне министерства, демонстрирует серьезность нашего подхода.
- Какие проблемы были выявлены в природоохранной среде?
В Кыргызстане природоохранная среда многие годы оставалась на обочине проблем, государственный контроль был нарушен.
- В 1990 году в Кыргызстане был принят Закон "Об охране природы", затем, в соответствии с ним, положение о государственном экологическом контроле. Но с созданием Госэкотехинспекции это положение утратило силу, и экоконтроль стал проводиться в соответствии с положением о проверках субъектов предпринимательства. Были утеряны оперативность и внезапность, так как проверять можно только после уведомления за 10 дней. Экологический контроль должен осуществляться на всех этапах и на стадии производства, однако его сильно ограничили.
В министерстве я структурировала все эти проверки. И выяснилось, что около 80% проверок Госэкотехинспекции - это проверки сферы услуг, базаров, торговых центров, потому что единственный экологический аспект их деятельности - это мусор и отходы. Спрашивается - зачем? Ведь это компетенция муниципальных органов.
Мы же должны были проводить экологический контроль для предотвращения вредных воздействий крупных субъектов, например, кирпичные, цементные заводы и другие производства с вредным выбросом, а также горнорудные предприятия.
ТЭЦ не проверяли с момента реконструкции, потому что не было лаборатории. Есть 2 400 предприятий, имеющих лицензии, но почему-то проверяли деятельность только 144. То есть экологический контроль в стране практически не осуществлялся.
Ранее природоохранный орган был фиктивным, не было инструментов. И моей задачей было создать систему управления, регулирования и контроля природоохранной среды.
Для осуществления госэкоконтроля нужен инструмент. Лаборатория ГАООСЛХ утеряла аккредитацию в 2016 году, то есть с того времени замеры лаборатории являются нелегитимными. Поэтому стояла задача пройти аккредитацию, была проведена большая работа, приобретено оборудование, обучили сотрудников. При этом ввели еще новые виды исследований, чтобы проводить контроль качества угля. Таким образом, 12 августа 2022 года получили свидетельство об аккредитации. Теперь госорган может проверять качество поступающего угля на ТЭЦ Бишкека, а также на месте добычи и в местах продажи. Это хорошее достижение за короткий срок. Всем этим занималось министерство. И такая ситуация только в экологии.
- А как обстояли дела в недропользовании?
- В этой сфере был хаос, и его устранение кому-то невыгодно. Кому понравится, если раньше тебя проверяли раз в 10 лет и закрывали глаза, а теперь требуют соблюдать закон? Дело в том, что соблюдение нормативов требует затрат, а затраты бизнес, как правило, не хочет брать на себя. Это мы видели на примере "Кумтора", когда на протяжении многих лет отходы незаконно складировали на ледниках.
За 30 лет было выдано 7 200 лицензий, часть была аннулирована, но в архиве лицензионных дел всего 1 900. Спрашивается: а где остальные лицензионные документы? Где описи? Мне говорят: они разложены по коробкам, раньше никто не ставил задачу вести учет документов. То есть юридически это были бесхозные папки, и каждый мог унести их и все - нет документов. Открываешь дела, а там нет квитанций об уплате налогов и всех прочих выплат. Данные не заносились в информационную базу. Пришлось произвести акты сверок, направить лицензиатам уведомления.
И здесь началось интересное. Многие стали говорить: зачем вся эта бюрократия? Но я ведь приняла этот орган без сальдо, неизвестно, сколько лицензиаты задолжали государству. Там царила коллективная безответственность, которая была выгодна недропользователям. По закону срок владения лицензией ограничен, но некоторые продолжали держать их по 20-25 лет. Около 180 лицензионных документов переданы в правоохранительные органы, сколько будет передано в суд - другой вопрос.
- Как коллектив отнесся к новым требованиям?
- В целом я встретила сопротивление, и целый год ушло на то, чтобы изменить сознание сотрудников. Эта работа по упорядочиванию системы была начата мной. И, думаю, была проделана колоссальная работа. Я создала отдел по учету и оформлению лицензионных соглашений, были разработаны регламенты и другие внутренние документы. Я неоднократно проводила собрания, просила менять сознание, но при этом никого не увольняла. Ввела административный регламент, предусматривающий сроки и порядки рассмотрения документов. За год, который я проработала в министерстве, срок рассмотрения заявок сократили до одного месяца, а раньше их могли рассматривать по полгода.
Создала структуру "Единое окно" - управление экспертной, разрешительной, лицензионной документацией. Ведь в министерстве есть лицензирование не только недропользования, но и других видов деятельности, например, обращения с опасными, токсичными веществами, отходами и так далее. Поэтому правильно было создать "Единое окно", чтобы все эти документы выдавались через него, не нужно выделять из них вопросы лицензирования. Но такой подход был воспринят болезненно и с сопротивлением именно со стороны департамента геологии и недропользования, который никак не хочет менять годами сложившиеся схемы в работе, работавшие без регламентации и контроля. Это было выгодно недобросовестным недропользователям, которые годами держали лицензии, не выполняя условия лицензионных соглашений, не оплачивая обязательные платежи и имея огромные суммы задолженностей.
- В чем причина вашей отставки?
Это упорядочивание некоторым не нравилось. Они стали бегать в кабмин и жаловаться: зачем это управление, зачем эта бюрократия? Начался открытый саботаж.
- Я доводила до кабмина ситуацию, поэтому было сменено несколько директоров департамента геологии и недропользования. Интересная ситуация сложилась за два месяца до назначения последнего директора департамента Айши Карпаевой. Дело в том, что ранее она курировала разработку политики недропользования и была уволена за недостатки в работе. Пришлось проводить служебное расследование. Была также комиссия от администрации президента, которая тоже рекомендовала освободить ее от должности. Я написала в кабмин представление по отрицательным мотивам, но почему-то там ее освободили по собственному желанию. И через некоторое время ее назначают уже главой департамента. Я никого за руку не ловила, но такое решение было принято именно в кабмине. То есть в кабмине слова министра и позицию администрации президента не приняли во внимание. Шла вот такая борьба, и к ней подключили не только внутренний саботаж, но и внешние ресурсы. Это был мощный конгломерат, и за этим стоят недобросовестные лицензиаты и бывшие сотрудники, которые остались не у дел. Президент ставил мне задачу наладить систему, очистить ее от коррупции, блокируя мои решения, они блокируют задачи президента.
- Есть некий конфликт между президентом и кабмином в вопросах назначения?
- Скорее, несогласованность действий. Думаю, что президент еще не разобрался в ситуации, но он обязательно разберется.
