Кыргызстанцев вновь вызывают на конституционное поле брани
Кыргызстан в очередной раз стоит на пороге судьбоносного события. Гражданам страны уж не упомню, в седьмой или восьмой раз за четвертьвековую историю независимости предлагают поучаствовать в переделке Основного закона. в республике назревает очередная конституционная реформа. И это при том, что шесть основопологающих разделов Конституции, принятой 27 июня 2010 года, по этой же Конституции являются неприкосновенными для каких-либо изменений и поправок до 1 сентября 2020 года.
Сегодня вряд ли кто скажет лроеделенно, сколько гневных стрел было выпущено в адрес первого президента А. Акаева, превратившего Основной закон страны в даму на услужении его прихотям. После свержения Акаева с поста президента все его преемники в этом кресле дружно отмечали, что в результете четырехкратных манипуляций с Основным законом Акаеву удалось создать режим личной власти, режим полумафиозного клана, для членов которого существовали только две цели - побольше обогатиться и подольше удержаться у власти.
А вот что говорил он сам в экстазе эйфории от победы, одержанной им в ходе референдума 2 февраля 2003 года: "Одобренная на всенародном реферндуме Конституция означает новый качественный взлет в укреплении нашей государственности, переход республики на более высокую орбиту исторического развития. Новый Основной закон не только вобрал в себя лучшее из мировой практики государственного строительства. Он выстрадан нашим собственным опытом, ценой как достижений, так и ошибок, котороые мы пережили и испытали".
Напомню, говорил это глава государства после того как новая Конституция была самым бессовестным образом подогнана самим же Акаевым под президента Акаева, наделив его беспрецедентно широкими полномочиями.
Новая реформа. Зачем и для чего?
Говорил раньше и повторяю сегодня. Члены Конституционного суда оказали медвежью услугу Кыргызстану и кыргызстанцам, самим себе (запятнали свое имя на долгие годы) и президенту Акаеву, не найдя мужества отказать ему баллотироваться на третий президентский срок, как это было предусмотрено Конституцией.
В связи с этим напрашивается неизбежный вопрос: во имя и ради чего затевается новая конституционная реформа? Причем, с грубым нарушением положения Конституции о неприкосновенности шести ее основополагающих разделов. Можно было бы еще как-то согласиться с данной инициативой, если бы предлагаемые дополнения и изменения действительно кардинально улучшали Основной закон. Но ведь этого же нет. Скажу больше. Предлагаемые дополнения вообще не вписываются в общепринятые понятия о Конституции.
Знакомясь с высшими ценностями нашего государства, предлагаемыми в текст ноаого проекта Конституции его разработчиками, я первым делом вспомнил Моральный кодекс строителя коммунизма. Этот своеобразный свод принципов коммунистической морали, вошедший в тексты Третьей Программы и Устава КПСС, принятые ХХII съездом партии в 1961 году. Но только кто мне популярно и доходчиво объяснит, какое отношение все эти ценности и принципы имеют к Конституции государства? Какая умная головушка решила ввести их в ранг конституционных норм? Когда же мы перестанем, наконец, выставлять себя на посмешище цивилизованного мира?
Попутно замечу, что в 2011 году Владимир Путин отметил, что Моральный кодекс строителя коммунизма - это ни что иное, как выдержки из Библии. А годом позже ортодоксальный коммунист Геннадий Зюганов в продолжение этой мысли сказал: "Если вы возьмете Моральный кодекс строителя коиммунизма и Нагорную проповедь Иисуса Христа и положите их рядом, то вы ахнете: они совпадают полностью по тексту".
А нужны ли вообще переделки?
Все до единой перекройки Конституции носили в нашей суверенной республике конъюнктурный характер. Хотя отважусь предположить, что ничего бы не изменилось ни в поведении первого, ни в поведении второго или последующих президентов, если бы Основной закон, принятый 5 мая 1993 года вообще не меняли. Вся мировая практика показывает, что конституцилнный строй, каким бы он ни был, сам по себе не влияет ни стабильность, ни на хаос и анархию в государстве. Все решают морально-нравственные опоры и этические принципы человека у власти, а также негласные договоренности между ветвями власти и внутри элит.
Скажем, кто из кыргызстанцев сомневается в том, что судебная власть (кстати, объявляемая независимой при любой Конституции) целиком и полностью зависит от исполнителной и законодательной властей, независимо от того, президентская, президентско-парламентская или парламентская форма правления провозглашена в республике. Так что вывод напрашивается один: дело не в форме правления, а в его содержании.
Уже сегодня проект очередной реформы Основного закона страны превратился в предмет политических ристалищ. Очень хочу надеяться на то, что борьба вокруг него не выплеснулась за рамки конституционного поля. А еще хотелось бы верить, что уроки прежних всенародных референдумов не забыты и пошли всем нам на пользу.
