Чего Кыргызстан достиг в противодействии пыткам и какие "дыры" остались?
Близится к завершению проект Фонда "Сорос - Кыргызстан", финансируемый Европейским союзом, который касался системной работы с госорганами по предупреждению пыток в нашей стране. И. о. исполнительного директора фонда Нуриана Картанбаева в беседе с Kaktus.media рассказала, какие результаты проекта уже можно "пощупать" и что работа с судебным корпусом и милицией станет приоритетом для Фонда "Сорос - Кыргызстан" на ближайший период.
Проект "Поддержка в консолидации усилий по предупреждению пыток и других жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство видов обращения или наказания и в борьбе против безнаказанности в Кыргызской Республики" реализовывался в течение двух лет. Стоимость проекта было около 830 тыс. евро, из них почти 83 тыс. выделил Фонд "Сорос - Кыргызстана".
- Работой над предотвращением пыток фонд занимался и до проекта с Евросоюзом. Чем отличалась ваша предыдущая работа от деятельности последних двух лет?
- Одна из рекомендаций спецдокладчика ООН по пыткам по результатам его странового обзора в Кыргызстане в 2012 году касалась улучшения качества медицинского документирования, потому что возникали серьезные сложности в доказывании пыток. Спецдокладчик ООН сказал, что врачи Кыргызстана должны обратить особое внимание на данную проблему, поскольку именно отсутствие стандартов медицинского документирования не позволяло наказывать виновных в пытках в Кыргызстане.
Мы посчитали, что сможем помочь Министерству здравоохранения, изъявившему волю и желание внедрить стандарты Стамбульского протокола (руководство ООН по эффективному расследованию и документированию пыток). Правовая программа Фонда "Сорос - Кыргызстан" начала работать с 2014 года по данной тематике, в декабре 2014 года при нашей поддержке появилось практическое руководство Министерства здравоохранения по медицинскому документированию случаев насилия, пыток и жестокого обращения.
В 2015 году мы очень активно занимались тем, чтобы эти стандарты внедрить в ежедневную практику врачей. Ведь одно дело разработать и утвердить стандарт, другое – когда многотысячная армия врачей по всей стране его применяет, меняя на практике свое отношение к проблеме и пациенту.
Мы понимали, что это очень масштабная работа и что только наших ресурсов будет недостаточно, чтобы помочь Министерству здравоохранения воплотить в жизнь новые практики. Поэтому обратились за помощью к Европейскому союзу, привлекли дополнительные ресурсы и последние два года реализовывали совместный проект.
Большой блок задач в этом проекте касался внедрения новых практик эффективного медицинского документирования, внедрения системы мониторинга со стороны ФОМС, усиления работы судебно-медицинских экспертных служб.
Мы не тешили себя мыслью, что только внедрение стандартов эффективного медицинского документирования снизит масштабы применения пыток, и поэтому в рамках проекта, финансируемого Евросоюзом, мы вовлекли в работу Национальный центр по предупреждению пыток, Коалицию НПО против пыток в лице 17 неправительственных организаций, Генеральную прокуратуру, Адвокатуру и судебный корпус.
Проблема применения пыток, как отметил спецдокладчик ООН, носит системный характер, и соответственно в ее решении должны быть задействованы все институты и игроки, которые играют какую-то роль в этом процессе. Назвав проект "Объединяя усилия против пыток", мы хотели донести именно это послание.
- Вы здесь выступали в качестве грантодателя или эксперта?
- И то, и другое. Во первых, мы несли на себе координирующую функцию, около половины ресурсов мы выделили в виде прямых грантов Национальному центру по предупреждению пыток, организациям Коалиции НПО против пыток для оказания правовой помощи. На себя же мы взяли большой блок работы по усилению институционального становления Национального центра по предупреждению пыток, блок по медицинскому документированию, работу с Адвокатурой и судьями.
- Вас удовлетворили результаты проекта?
- И да, и нет. Сказать однозначно, что мы решили проблему пыток в Кыргызстане, мы не можем. Мы понимали, что это труднодостижимо. Ее может решить не наш фонд, а должно решить государство на своем уровне. Наша роль была вспомогательная.
И в этом плане мы на передовой в Центральной Азии, потому что стандарты медицинского документирования следов пыток еще не внедрены больше нигде на постсоветском пространстве.В то же время одним из достижений проекта я считаю то, что Кыргызстан смог привлечь внимание международного сообщества профессионалов, работающих в этой области, к той работе, которая проводится в Кыргызстане, и в частности к тем практикам и стандартам, которые разработало наше Министерство здравоохранения.
При этом, к сожалению, статистика показывает, что ситуация с раскрываемостью пыток и привлечением к ответственности виновных не сильно изменилась. Из этого мы сделали вывод, что далеко не все упирается в медицинское документирование. Изначально мы начинали проект с мысли о том, что наличие документирования и хорошей доказательной базы должны существенно помочь в расследовании дела, но на практике увидели: даже наличие хорошего освидетельствования и заключения не приводило к наказанию виновных. Мы стали лучше понимать проблему и знаем, как дальше двигаться.
- Проект, где вас поддерживал Евросоюз, завершается. Однако предотвращением пыток вы продолжите заниматься. В каком направлении?
- Так как медицинское документирование – не панацея, мы решили больше работать с теми, кто совершает пытки, выяснять, почему они происходят, то есть активнее сотрудничать с органами внутренних дел и другими правоохранительными органами. Также мы увидели, что многие дела либо не доходят до судов, а те немногие, которые доходят, там же разваливаются либо не рассматриваются должным образом. Поэтому очень важно продолжать работать с судьями.
- Скорее всего работа будет связана с правовой базой, ведь сложно поменять сознание милиционерам?
- Мы очень много раздумывали, встречались с партнерами по поводу того, как работать с милицией, что будет эффективно.
Реформа правоохранительных органов много раз начиналась, но постоянно прерывалась и пока не привела к видимым результатам.
Поэтому мы хотим проанализировать и понять, где и как лучше вовлечься в процесс по предупреждению пыток. Основной акцент мы будем делать на критериях оценки работы милиции, потому что одна из проблем кроется в том, что милиционеры гоняются за раскрываемостью, за статистикой.
Мы также планируем продолжить нашу работу по поддержке проведения судебной реформы в стране, по внедрению новшеств нового уголовного законодательства, которое вступит в силу в начале 2019 года. У нас много надежд, связанных с вступлением в силу новых кодексов и законов, поскольку там заложены новые механизмы и гарантии соблюдения прав человека.
- А в каком направлении можно работать с судейским корпусом?
- Мы оказали содействие Высшей школе правосудия в разработке учебно-методического комплекса по обучению судей рассмотрению такой категории дел и совместно провели ряд тренингов. В связи с обновлением состава судей многие судьи не обладают достаточными знаниями в этой области. В частности, они нуждаются в понимании специфики тех же судебно-медицинских и судебно- психолого-психиатрических экспертиз. Поэтому судей надо массово обучать.
Также интересно проанализировать рассмотрения всех дел, которые когда-либо проходили в нашей судебной системе. Их не так много: порядка 30-40, но их объективный анализ позволит понять, какие существуют пробелы и узкие места в судебной практике. То есть в перспективе мы хотим сделать фокус на аналитику, исследования, чтобы лучше понимать проблему и выработать новые механизмы ее решения.
- Вы активно работали с гражданским сектором. Вы видите, что уровень правозащитников вырос и где нужно повышать потенциал?
- Одна из целей завершающегося проекта - усиление потенциала Коалиции против пыток. Я думаю, проект достиг очень хороших результатов.
Коалиция НПО против пыток в рамках проекта унифицировала и гармонизировала свои стандарты оказания правовой помощи, выработала новую методологию реабилитации жертв пыток и жестокого обращения.
Раньше каждая организация применяла свои стандарты, а сейчас мы совместно привели все к единому подходу. Таким образом, сейчас НПО могут представить общую статистику по кейсам по стране, могут делать свой анализ ситуации и соответственно предлагать новые рекомендации государству.
- Вы рассчитываете, что государство будет активнее вовлекаться в эту тему или у вас нет надежд?
- Политическая воля относительно реформы правоохранительных органов заявлена. Но вот как преобразования будут реализовываться на практике, покажет время.
Что важно, на мой взгляд, в противодействии пыткам? Нужны люди с политическим весом, политической волей, во всех ключевых институтах власти, которые будут этот процесс вести, контролировать, мониторить, будут основной и движущей силой. Пока государство не возьмет на себя ответственность и не захочет что-то с этим делать, гражданскому обществу и донорам самостоятельно эту проблему не решить.
