"Медленно, не скрывая лица". Зилалиев рассказал о нестыковках в деле с "бомбой"
Сегодня, 27 сентября, в Первомайском райсуде Бишкека продолжилось судебное дело в отношении Дуйшенбека Зилалиева. Его обвиняют в том, что он сообщил о якобы заложенной бомбе во время инаугурации президента Кыргызстана Сооронбая Жээнбекова.
Председательствующий судья на процессе сообщил участникам заседания, что стороны должны выступить в прениях. Первым выступил подсудимый Зилалиев.
Он отметил, что показания главного свидетеля следственных органов, курсанта Академии МВД КР Самары Омуракуновой надуманные и не соответствуют действительности. Соответственно, доводы следствия, которые основаны только на ее показаниях и послужили причиной его обвинения в совершении якобы "преступления", как минимум незаконны.
"Омуракунова утверждает, что мы специально остановились, чтобы сообщить о заложенной бомбе. Это не соответствует действительности. Мы остановились на красный свет светофора, и это подтверждается показаниями свидетеля Манаса Балтабаева и сотрудника Академии МВД КР Шарапова, а также другими материалами дела. Если бы у меня был умысел сообщить о готовящемся взрыве, то почему я этого не сделал в другом месте следования кортежа, а прямо около своей работы - у Фонда госимущества КР? Это просто абсурд", - подчеркнул Зилалиев.
Зилалиев напомнил: Омуракунова утверждала в суде и на следствии, что когда машина остановилась, сначала медленно и полностью опустилось заднее стекло, а потом якобы Зилалиев медленно и четко сказал: "Чон кыз! Азыр бомба жарылат". Затем так же медленно закрылось стекло, и машина медленно уехала, свернув на ул. Московскую. Здание ФУГИ расположено примерно в 300 метрах от этого перекрестка.
"Это как получается тогда? Я, сообщая о готовящемся взрыве, специально все делал медленно, чтобы потом меня эта девушка спокойно опознала и сообщила обо мне? Почему я, не скрывая своего лица, на запоминающейся машине, со своими госномерами делаю такое? Я ведь мог и на другой машине подъехать, медленно открыть окно и медленно сообщить о готовящемся взрыве. Вы только представьте это. Все это я делаю, будучи человеком, занимающим политическую должность, имея специальное милицейское образование, опыт работы в правоохранительных органах, осознавая всю полноту ответственности. Я медленно, не скрывая лица, на заметной машине сообщаю о бомбе. Это ведь полная чушь. Думаю, что с главным свидетелем следствия Омуракуновой что-то не так", - возмутился подсудимый.
Зилалиев считает, что Омуракунова либо неправильно услышала его слова, что наиболее вероятно, так как перекресток, где все это произошло, - один из самых оживленных в Бишкеке. Либо Омуракунова обиделась на его небольшое замечание о кокарде на головном уборе, что менее вероятно.
"Мой адвокат Учкун Каримов спрашивал во время суда у свидетельницы, когда именно она сообщила следствию, что узнала меня как Зилалиева. Она ответила, что опознала меня в интернете после этого случая и сообщила следователю мои фамилию и имя, а также показала фотографию 2 декабря 2017 года. Но и тут ее показания не сходятся. На следующий день после инаугурации (то есть после так называемого преступления) в ГКНБ был мой помощник Манас Балтабаев, и там знали все обо мне. Я сам лично звонил председателю ГКНБ (в то время это был Абдиль Сегизбаев) и говорил ему о своей остановке на данном перекрестке", - пояснил Зилалиев.
Он подчеркнул, что с первых дней пытался объяснить работникам ГКНБ, что курсант что-то напутала. К тому же только через две недели его допросили, а его помощника Балтабаева допрашивали на следующий день после "инцидента".
Зилалиев поставил под сомнение показания Омуракуновой в том, что в первые же сутки она опознала директора одного из банков как человека, который говорил ей о заложенной бомбе.
"Она прямо опознала его, а потом заявила, что это не он. На обозрение суду были представлены фотографии мои и директора этого банка. Все убедились в том, что спутать нас было невозможно, так как внешне мы совершенно разные и нисколько не похожи", - пояснил подсудимый.
Бывший глава ФУГИ КР подчеркнул, что он прекрасно владеет кыргызским языком. При этом свидетель Омуракунова утверждает, что человек, сообщивший ей о якобы заложенной бомбе, плохо владел кыргызским языком.
"В показаниях нескольких свидетелей есть существенные противоречия. К примеру, свидетель Исаков, младший лейтенант милиции, в ходе дачи показаний на следствии утверждает, что он видел машину марки Toyota Land Cruiser 200. Но я был на автомобиле марки Lexus 570. Также он якобы видел, как опустилось заднее стекло моей машины и как человек азиатской национальности о чем-то говорил с девушкой. В суде же он сказал, что таких показаний следователю не давал и ничего этого не видел. Хотя протокол подписал собственноручно. Свидетель, кинолог Искембаев рассказал, что Омуракунова насчет бомбы ему ничего не сообщала, а просто сказала, что возможен взрыв, и он сразу же проверил со служебной собакой близлежащие предметы на возможность обнаружения взрывных устройств. Собака ничего не обнаружила. На суде же дал показания, что проверку не проводил, поскольку собака не натренирована на обнаружение взрывчатки. Такие же показания давали и другие свидетели. Нестыковок очень много. Меня удивляет позиция следствия, которое при наличии таких нестыковок возбуждает дело, расследует и отправляет его в суд", - отметил Зилалиев.
Он считает, что, исходя из всего этого, становится очевидным, что показания Омуракуновой, а значит и обвинение в целом, строятся на не соответствующих действительности и абсурдных предположениях.
"Следствию состав преступления не был нужен, они выполняли заказ или же исполняли приказ. Просто для кого-то я оказался в удобное время в удобном месте, и грех было упустить такой шанс и не начать топить меня. Я не хочу сейчас никого подставлять, но скажу об одном. Сотрудники ГКНБ мне сами говорили: "Байке, мы понимаем всю абсурдность ситуации. Дело высосано из пальца. Но вы знаете, мы люди подневольные". Я, конечно, не смогу сейчас доказать эти слова. Но врать мне незачем", - заключил Дуйшенбек Зилалиев.
