"Нет чувств к ребенку". Почему замначальника управления АУБ Базаркулов не платит алименты
В Кыргызстане только 2% отцов после развода платят алименты. Причин этому много, но самая главная - нежелание отцов нести ответственность за ребенка после расставания с его матерью. А судебные дела по взысканию алиментов на детей рассматриваются долго, и в итоге получается совсем маленькая сумма, на которую нельзя ни прокормить ребенка, ни дать ему образование. Kaktus.media рассказывает историю Мээрим Салимовой, которая шесть лет судится с отцом своего ребенка, экс-замначальника управления АУБ Кашкабаем Базаркуловым, пытаясь взыскать с него алименты.
Сегодня, 3 июня, Мээрим выиграла процесс в Ленинском районном суде.
"В 2018 году обратилась в УВД по Ленинскому району, чтобы привлечь Кашкабая Базаркулова к ответственности, так как с 2014 года он не исполнял решение суда", - говорит она.
Кашкабай Базаркулов - бывший супруг Мээрим и отец ее 12-летнего сына - сейчас, по ее словам, является директором микрокредитной компании "Прогресс".
"В данный момент он является руководителем ОсОО МКК "Прогресс" с заработной платой... 6 тысяч сомов(!). Суд присудил выплачивать алименты с июня 2014 года, сумма которых с каждым годом уменьшается и уменьшается и с 4 755 сомов уменьшилась до 1 502 сомов в данное время, потому что Кашкабай, будучи основателем своей компании, может клепать себе справки о зарплате на любую сумму", - отмечает она.
В свое время он был руководителем управления в АУБ, после революции в 2010 году был внесен в черный список. Трижды женат, от каждого брака есть дети, старшего сына от первой супруги ни дня не воспитывал, возложив ответственность за него на старшую сестру. Всего у него пятеро детей.
По словам Мээрим Салимовой, ее бывший муж Кашкабай Базаркулов патологически ревнив и применял домашнее насилие в отношении нее и первой супруги тоже.
Он мог разбудить среди ночи, чтобы сообщить о введенных им новых правилах - одеваться строго по его дресс-коду, к примеру. Заставил уйти с работы, не дал продолжить учебу в докторантуре, не разрешал разговаривать с мужчинами, кроме старшего брата и отца, нельзя было никому улыбаться.
По словам Мээрим, именно поэтому она вынуждена была сбежать от него с двухмесячным сыном.
"Сегодняшний процесс был посвящен невыплате неустойки за невыплаченные алименты. Это не единственный суд, который я выиграла. Но он отказывается платить, ссылаясь на то, что ребенок якобы не его. В первый раз, когда он об этом заявил и я порекомендовала ему оспорить отцовство, раз он так считает, а суд назначил провести экспертизу ДНК. Результаты показали, что вероятность его отцовства составляет 99,9%. Однако он заявил, что платить не намерен, поскольку не 100% отцовства. Этот 0,01% не говорит о том, что он приходится отцом", - рассказывает Мээрим.
Очень важно, чтобы были рычаги давления на злостных неплательщиков, так как решение суда есть, исполнительный процесс есть, положительное решение теперь за невыплату неустойки тоже есть, но нет результата.
Мээрим Салимова отмечает, что неоднократно предлагала решить вопрос полюбовно, не доводя до суда: "Ему гораздо важнее насолить мне, которая не подчинилась в свое время, оказалась свободолюбивой и независимой. Он готов платить за анализы ДНК немалые суммы, готов нанимать адвоката и даже платить государственную пошлину, которая, собственно говоря, за нынешний процесс равна сумме алиментов в перерасчете за полтора года, нежели помогать сыну получать образование, одеваться, питаться. Хотя на определенную судом сумму алиментов в 1 502 сома ежемесячно, как все понимают, особо и не разгуляешься".
Недавно Мээрим предала огласке свои судебные разбирательства с Кашкабаем Базаркуловым и написала пост в Facebook. В комментариях к ее посту он подтвердил, что не признает ребенка, так как не чувствует к нему ничего с самого его рождения.
Прилагаем скриншоты его комментариев:
Что говорит Кашкабай Базаркулов
Редакция Kaktus.media обратилась за комментарием к Кашкабаю Базаркулову.
"Чувство, что ребенок не мой, было, как только он родился. Сердцем чувствовал, что он не мой, чужой. Не только меня не тянуло к ребенку, все мое нутро отталкивало его, хотя я не показывал этого. Ребенок не похож на меня, хотя двое детей от первой жены и двое детей от жены, с которой я живу, похожи на меня. У нас была несовместимость. Не могла забеременеть от меня девять месяцев и тут почему-то после развода забеременела", - заявил он.
Кашкабай Базаркулов утверждает, что расходились с супругой они два раза. В последний раз уже после рождения ребенка.
"В то время я работал в АУБ. Каждый месяц я приносил по 8 тыс. сомов и раз в неделю забирал ребенка, когда она давала его. Затем я женился в третий раз, и Мээрим перестала давать ребенка, ссылаясь на то, что ему может навредить мачеха. Еще тогда, имея постоянные сомнения в том, что ребенок мой, я стал думать о сроке рождения ребенка", - рассказывает он.
По словам Базаркулова, признать ребенка он не может, потому что не совпадают сроки.
"Я провел анализ ДНК на отцовство, в котором написали, что я являюсь отцом ребенка на 99,9%. Результат не 100%, потому что некоторые индексы отцовства не показали 100%, и написали, что, возможно, была мутация. Я химию не принимал и не принимаю, о какой мутации идет речь - непонятно. Один из индексов отцовства показал значение 0,002, второй - 0,87 и третий - 0,77. Другие индексы показали значение больше единицы. В Интернете прочитал, что если хотя бы один индекс отцовства покажет результат меньше единицы, то отцовство не подтверждается. В моем случае их три", - отметил он.
Мужчина обвиняет Мээрим и ее родителей, что они договорились с лабораторией и выдали ложные результаты.
"Когда я сдал мазок с внутренней стороны щеки и когда сдал мазок ребенок, я попросил работника лаборатории сразу запечатать образцы, но мне работник сказала, что они должны с образцами провести какие-то анализы до отправки их в Россию. Спустя много времени, уже после получения результатов, прочитал в Интернете, что образцы должны были быть запечатаны в моем присутствии", - добавил Базаркулов.
После того как сдали анализы, она с ребенком и ее матерью (медицинский работник действующий) остались в лаборатории. Полагаю, после того как я ушел, они заменили мой мазок на ее или на мазок ребенка или смешали их.
По словам Базаркулова, сделать еще раз ДНК-тест он не может из-за отсутствия средств.
Конечно, как будет возможность, я докажу, что это не мой ребенок.
