Сказочный Кыргызстан. Ошская область (фото, видео, сказки)
KG

Сказочный Кыргызстан. Ошская область (фото, видео, сказки)

Все самое интересное в Telegram

Сказочный Кыргызстан – это серия материалов Дианы Светличной из семи областей страны. Это взгляд горожанки на уклад жизни в сельской местности. Это попытка приоткрыть дверь в хрупкий мир традиционной семьи, рассмотреть его ценности, записать истории и сказки, которые скрепляют поколения кыргызстанцев.

В южном направлении

Въезжаем в Ошскую область c восходом солнца. Расстояние от Бишкека до Оша по прямой 300 километров, но серпантины, спуски-подъемы, объезды-зигзаги увеличивают путь почти втрое. В среднем на дорогу уходит около 14 часов. Навигатор настаивает на проезде через территорию Узбекистана - так ближе. То тут, то там появляется колючая проволока, с указателями глухо. Ориентируемся по колючке: вот - Кыргызстан, а вон - Узбекистан.

Долины, окаймленные пологими склонами, поля после уборки урожая, щедрое солнце. Хочется, чтобы дорога не кончалась.

Сельская местность ранним утром не спит: в полях тракторы и комбайны. Люди вдоль дороги расставляют на продажу свой урожай. Тут и овощи, и бахча - все красивое, во всем есть лучик солнца. Дыни, арбузы продают поштучно, не взвешивая, овощи - мешками и ящиками, не глядя. Цены такие, что хочется забрать все.

Приграничные территории - микс культур, традиций. Фасады зданий, планировка частного сектора, цветовые решения - все это очень интересно рассматривать, любопытно находить различия и сходство в быте соседствующих народов. Вот поселения с маленькими заборчиками, во дворе бегают дети, в саду стоит желтый сноп сена; вот высокие глухие ворота, длинная стена дома, один дом переходит в другой, и так до конца улицы. В одном месте дорогу перед воротами метет молодая девушка в хиджабе, в другом - перед маленьким заборчиком из штакетника сидят аксакалы. Лица бородатых стариков испещрены морщинами, одеты они в теплые чапаны, орлиные взоры устремлены вдаль. Здесь никто не торопится, время никуда не спешит. В каждом населенном пункте видны маковки новых мечетей.

Древний город

Въездов в Ош, только по дороге из Бишкека, не меньше трех. На каждом - скопление машин, суета, гудение, пыль. Повсюду торговля, в маленьких грузовичках перевозят лошадей, баранов, коров. Машины жмутся друг к другу, никто не соблюдает правил дорожного движения, люди перебегают проезжую часть в самых неожиданных местах. По обочинам одна за другой мелькают вывески: кафе, чайхана, ресторан; тандыры и топчаны здесь под каждым деревом, под каждым навесом. Тротуары разбиты, машины паркуются где хотят. Две столицы, две судьбы. Как много общего у нас.

Записная книжка

"Восточный базар - это всегда праздник и приключение. Пошла за миндалем и застряла на полдня. Чтобы дойти до рядов с орехами, нужно миновать фрукты, овощи, соленья. Мало того что все эти яблоки, персики, малина - чистый Эрмитаж, так они еще и пахнут как сумасшедшие.

- Не хочешь, не покупай, просто попробуй! - предлагает парнишка и вытирает яблоко о коленку. Человек для меня блестящим спортивным костюмом пожертвовал! Беру яблоки.

- Персик на тебя похож! - наперерез яблокам кричит сосед спортивного продавца. Смотрю на круглый, лохматый фрукт - правда, моя копия. Загорелые, ловкие руки выбирают, упаковывают, взвешивают.

- Кишмиш сладкий без косточка! - сует мне в лицо черную гроздь девочка школьного возраста. Первое, что приходит в голову - детский труд, второе - красивая гроздь.

Мимо "картошка-морковка" несусь галопом. Но на ряду соленья-варенья сбавляю скорость. Боже ты мой! Все эти бочковые малосольные огурчики, хрустящие грибочки, помидорчики, приправки, капусточка, моченые яблочки... Напробовавшись досыта, стою с онемевшей от пакетов рукой и ловлю себя на мысли, что с домашними винами пошел уже перебор, пробую девятое - смородиновое, беру первое - розовое и пытаюсь бежать. Но пакеты! Они неподъемные!

Кое-как тащусь к выходу. На границе "еда-одежда" вспоминаю про миндаль.

- Купи платок! - слышу за своей спиной. - Купи, а то подарю!

В моей записной книжке найдется с десяток таких заметок. Каждый раз, отправляясь в новый город, я непременно иду на рынок. Потому что рынок - это лицо местности без макияжа. Здесь дух и суть, знание и сущность, здесь все настоящие, здесь все настоящее.

Священная гора

Ош напоминает чашу, стенками которой являются холмы и скалистые образования Алайского хребта. Дыхание Памиро-Алая здесь ощущается повсюду. Пятиглавая Сулайман-Тоо, возвышающаяся в самом центре и делящая город на две части - отрог горной цепи и первый в стране памятник Всемирного наследия.

Гора Сулаймана, или, как еще ее называют, "престол Сулаймана", более десяти веков собирает паломников со всей Азии, ей приписывают множество чудотворных свойств, она давно стала знаковым местом для мусульман. Приехать в Ош и не побывать на Сулайман-Тоо - считай, ничего не увидеть, не почувствовать город.

- Высота священной горы составляет 150 метров, - начинает свой рассказ местный гид.

Вокруг него стоят с разинутыми ртами туристы, проходящий мимо местный житель останавливается и качает головой:

- Не 150, а 200!

Сколько раз я брала экскурсии на Сулайманку, столько раз гидов кто-то останавливал, поправлял. Легенд, связанных с названием горы - десятки, у каждого местного жителя есть какая-то история, связанная с этим местом.

- Никогда с родителями не ссорился, а тут мама как начала: "Надо жениться, надо жениться", я вспылил и в сердцах ей крикнул, что вообще никогда не женюсь. Потом вышел из дома, прошелся, остыл, думаю, зачем нагрубил родителям, стыдно стало. Но у меня не было той, на ком я хотел бы жениться, мне никто не нравился. Шел по улице, думал. Сам не знаю, как оказался на Сулайман-Тоо, просто решил подняться. Всю жизнь жил в Оше, а никогда на горе не был. Ну и что? Встретил там свою будущую жену, она шла со своими подругами посмотреть на город сверху. Никогда не женюсь, называется. Вот уже 12 лет живем, - рассказал нам свою историю хозяин гостевого дома Алмаз.

Историй про исцеление, которое дарит гора, хватит на тысячу и одну ночь. У каждого местного жителя брат/сват/тетка/невестка/подруга получили благодаря Сулайман-Тоо новую жизнь/второй шанс/счастливый случай. Не знаю почему, но всем этим историям я верю.

Тропа здоровья

В воскресенье на улицах Оша пусто и тихо. В восемь утра у подножия Сулайман-Тоо звучат только голоса птиц. Зову переводчицу совершить восхождение - что-то вроде утренней пробежки. Спортивная молодежь города ловко заменила название пролегающей по горе дорожки с "тропы паломников" на "тропу здоровья".

- В Оше нет ни велосипедных, ни беговых дорожек, даже спортивным шагом особо пройтись негде. Но с недавних пор мы с друзьями по утрам бегаем через Сулайман-Тоо. Это приличное расстояние, свежий воздух, хорошая нагрузка при спуске и подъеме, - рассказывает нам организатор спортивных мероприятий в Оше Нурлан.

- А это не оскорбляет чувства верующих? - осторожно интересуюсь я.

- Истинно верующих оскорбить нельзя, - отвечает он.

С открытым сердцем и чистыми помыслами

Южное солнце светит в полную мощь до самой зимы. В девять утра на Сулайман-Тоо уже можно обгореть. Мажемся солнцезащитным кремом, готовимся к восхождению. У подножия горы встречаем празднично одетых женщин. Они сидят в тени дерева, негромко переговариваются, лица их излучают радость. Чужая радость как магнит. Разговор завязывается сам собой.

- Мы здесь всей семьей. Приехали поблагодарить высшие силы. У сына моего младшего брата девять лет не было детей. Он приезжал сюда, просил благословения на рождение ребенка. И вот он - его сын, - рассказывает Анаркан эже.

Рядом с женщинами играет маленький Умар, ему два года, он общий любимец, все внимание семьи приковано к нему.

- Девять лет мы его ждали и дождались. У нас есть такой обычай - просить в святых местах рождения ребенка. Вот Господь послал нам его, и мы вернулись сюда поблагодарить его. Приехали всей семьей и острижем здесь Умару чуб - он с этим чубом родился. Зарезали барана, приехали воздать почести. У нас есть такой обычай в Оше, Джалал-Абаде. Для нас самое святое место - это Сулайман-Тоо, - говорит Анаркан эже.

По признанию Анаркан эже, ее родители тоже приезжали сюда, тоже просили здесь ребенка, и когда она появилась на свет, так же благодарили Бога и здесь же состригали ей волосы.

- Сейчас у меня семеро детей и двадцать один внук. Мне шестьдесят четыре года, маме девяносто лет. Она родила десятерых детей - пять мальчиков и пять девочек. У мамы больше ста внуков и правнуков. Есть и праправнуки, вон они, - указывает Анаркан эже на бегающих детей.

В тени сидит девяностолетняя Саткын апа, целует подбегающих детей, поправляет девочкам платья. Пока мы разговариваем с Анаркан эже, к подножию горы съезжаются родственники. Всем есть, что обсудить, все в приподнятом настроении. Анаркан эже встречает каждого прибывшего родственника, каждому говорит теплые слова.

- Мой отец всех детей учил честности, честным трудом зарабатывать на жизнь. Отец был комбайнером. И все мои пять братьев работают с техникой. Убирают зерно. Все работают на простой работе и воспитывают детей. Мы (пять сестер), кто хотел учиться - учились, получили образование. Есть рукодельницы, учительницы, одна сестра врач. Все наши родственники хорошие и порядочные люди.

Солнце поднимается выше, обдает жаром, одежда прилипает к телу. Я присматриваюсь к женщинам в красивых платьях, все еще не верю, что они пойдут наверх. Но вот дождались всех, встали, разделились на группы, пошли. Неторопливо, с удовольствием, с радостью. Хадж веры, любви, надежды. Все вместе. Четыре поколения одной семьи.

В воскресенье на Сулайман-Тоо прежде были толпы туристов, но пандемия перечеркнула расписания, изменила маршруты, сегодня тут нет чужих. Ни туристов, ни зевак, только местные жители - семьями, парами.

- Мне в детстве рассказывали, что здесь есть места, где люди просили детей и ставили бешики (детские колыбели), а потом эти бешики окаменели. Сегодня это места для поклонения, - Анаркан эже показывает мне выступы в скале. - Вон там место, где оставили Коран. Люди заходят туда и в тесноте читают молитвы. Плохого человека так сдавливает, что он начинает задыхаться и выбегает наружу, а хороший, честный человек чувствует себя свободно.

Мы идем по тропе вверх и вверх, перед нами открывается потрясающий вид - весь Ош как на ладони. Муэдзин из мечети Сулайман-Тоо призывает верующих к молитве, мелодия азана проносится над городом, застревает в ветвях фисташковых деревьев - они тут повсюду, затихает, засыпает, растворяется в тишине.

Доходим до вершины, на ней развевается государственный флаг, в тени сидят усталые путники, ждут очереди, чтобы войти в домик Бабура.

- Тоже пойдете туда? - спрашиваю селфящегося на фоне мечети загорелого парня. Кивает.

- Это работает? - продолжаю приставать. Смотрит с непониманием. Молчит.

- Желания исполняются? - не отстаю.

- Да, - кивает.

Семья маленького Умара входит в маленькую мечеть, выйдя обратно, женщины сидят на скамейке, отдыхают, прикрыв глаза. Перед спуском встают для общего фото. Бабушки по очереди прижимают к себе виновника восхождения, целуют его в щеки. Фотограф просит не моргать.

- Этот день важен для нашей семьи - день нашего Умара. Хотим, чтобы он его запомнил, - говорит Анаркан эже.

Сказка для Умара

Давным-давно жили-были муж с женой. Муж ходил на охоту, жена занималась рукоделием. Дичь на охоте сама шла в руки мужу, рукоделием жены люди восхищались. Красивые и молодые, об одном горевали муж с женой - не было у них детей. Снится однажды жене сон, говорит ей во сне дерево: поднимись вместе с мужем на гору, попроси солнце и небо о милости. Зовет утром жена мужа на гору, он упирается: дел невпроворот, будни охотника суетны, не до прогулок ему. А жена не отстает: на гору ей надобно. Поворчал-поворчал муж, да согласился. Идут вверх по солнцепеку, пот градом, вокруг ни ручья, ни деревца. Муж идет по жаре, пот утирает, мысль думает: так и сгореть можно под солнцем-то, хоть бы одно дерево, что ли, тут выросло. Побежал вниз, отломил у дерева веточку, набрал из реки воды и обратно на гору. Воткнул в землю веточку, полил речной водой, спустился вниз с горы с женой вместе. Год проходит, ничего в жизни жены и мужа не меняется. Снится жене сон: говорит ей во сне птица, поднимись вместе с мужем на гору, попроси солнце и небо о милости. Зовет утром жена мужа на гору, он упирается: дел невпроворот, будни охотника суетны, не до прогулок ему. А жена не отстает: на гору ей надобно. Поворчал-поворчал муж, да согласился. Идут по солнцепеку, пот градом, жара невыносимая. Вдруг глянь, вдалеке деревце, а под ним тень. Уселись муж с женой под деревом, сидят, смотрят вокруг. Слышит муж, птица крыльями бьет, застряла в колючем кустарнике, рука его по привычке за стрелой потянулась, да жена остановила его. Побежал муж к птице, освободил прекрасную, взметнулась она в небо, полетела к солнцу, муж с женой дар речи от красоты ее потеряли. Еще год прошел, все в жизни мужа и жены по-прежнему. Снится жене старец, говорит во сне: поднимись вместе с мужем на гору, попроси солнце и небо о милости. Зовет утром жена мужа на гору, он упирается: дел невпроворот, будни охотника суетны, не до прогулок ему. А жена не отстает: на гору ей надобно. Поворчал-поворчал муж, да согласился. В третий раз поднялись они на гору, на горе разрослись деревья, стоят в цвету, благоухают. Солнце в небе яркое, а не жарко в тени деревьев. Над горой летают птицы прекрасные, крылья их яркие, песни они поют сладкие. Остановились муж с женой, изумленные, смотрят вокруг, любуются, солнцу и небу улыбаются. Вдруг видят на вершине горы стоит старец, оперся о клюку, лицом обращен к небу. Подошли к старику муж с женой, услышали: "Благослови, небо, того, чьи руки трудятся, а сердце сострадает". - "Дедушка, что вы у неба просите?" - спросила старика жена. Помолчал старик, улыбнулся, пошел вниз медленно. А через год муж с женой пришли на гору уже вместе с сыном своим.

Благодарить и делиться

Пока женская часть семьи маленького Умара преодолевала длинное расстояние и благодарила небо за ниспосланного ребенка, мужчины внизу разводили костер и готовили в казане мясо.

Двоюродный дедушка Умара - Исраил байке руководил процессом. Наблюдал за прожаркой и сам помешивал большие куски в казане. Я пыталась разобраться в родственных связях всех собравшихся, но у меня ничего не выходило.

- У нас тут все дети свои, родные и не важно, кто дедушка родной, кто двоюродный, мы все одна семья и живем общими радостями, делим все пополам - и хорошее, и плохое, - говорит Исраил байке.

У Исраила байке четверо детей и четверо внуков. Все любимые, все долгожданные. Я попросила рассказать его про самую младшую внучку, он засмеялся и ответил, что неправильно любить только младшего, что каждому ребенку важно знать, как он дорог своим родителям, бабушкам и дедушкам.

- Я и своих невесток называю дочками. У меня только одна дочь и три невестки, они все для меня дочки. Обращаюсь так ко всем, а когда кто-то обернется, называю по имени. Раз они стали моими невестками, значит, они мои дочери, - рассуждает Исраил байке.

Главное событие дня следует сразу за короткой молитвой - прабабушка Умара обнимает малыша и отрезает его заплетенный в косичку чуб.

- Эти волосы мы оставим на Сулайман-Тоо, как бы поделимся своим счастьем с теми, кто его еще не обрел. Очень важно уметь благодарить и делиться, - говорит Исраил байке.

Все, что мне удается выпытать у Исраила байке - это имя его младшей внучки - Сайкал.

- Когда она называет меня чон-ата, мое сердце тает. Нет ничего лучше, чем маленькие дети в доме, - признается Исраил байке.

Сказка для Сайкал

Давным-давно жил-был царь. Красивый, веселый, только жадный. Пир устраивает, гостей приглашает, а на столах пусто. Гости танцуют, поют, а во рту ни росинки. Много богатств у царя, да под замками все, не хочет делиться царь, жалко добра ему. Перестали к нему гости приезжать, и его к себе никто не зовет. Сидит себе царь на троне, расстраивается. Понять никак не может, в чем дело, что за люди такие - он к ним, они от него. Обидно даже. Созвал советников царь, требует от них решений мудрых. А советники боятся царю правду сказать, неизвестно, во что эта правда выльется. Кому приятно, когда его зовут жадиной. Вот мудрецы его по очереди и утешают. Уверяют, что дураки вокруг, он один ясное солнышко. И лесть ему льют, и врать не стесняются. Сто мудрецов он послушал, сто первого ждет. А этот сто первый - сто первый год живет, плохо слышит, ходит медленно. День его царь ждет, второй - вздыхает, на третий - не выдержал, решил сам пойти к мудрецу. Приходит в дом мудреца, а там темно, хоть глаз выколи. В углу сидит мудрец со свечой, на язычок пламени любуется. Царь шагнул к мудрецу со своей свечой, поделись огнем, говорит старому. А мудрец схватил свечу свою и говорит, не могу отдать свой огонь я тебе, самому нужно. Царь чуть от смеха не умер. Ты мудрец, видно, из ума выжил. Это же огонь, чем больше им делишься, тем больше его становится, сказал царь вполголоса. Улыбнулся мудрец, погладил свою бороду.

Данный материал поддержан Фондом "Сорос - Кыргызстан". Содержание данного материала является предметом ответственности автора и не отражает точку зрения Фонда "Сорос-Кыргызстан".

Есть тема? Пишите Kaktus.media в Telegram и WhatsApp: +996 (700) 62 07 60.
url: https://kaktus.media/421725