Ширин Айтматова: Я уже давно не живу в тени отца

Независимый журналист и медиаэксперт Азамат Тынаев подготовил для сайта "Открытая Азия" интервью с экс-депутатом парламента Кыргызстана Ширин Айтматовой.

Ширин Айтматова – одна из самых ярких депутатов прошлого созыва Жогорку Кенеша и дочь известного кыргызского писателя Чингиза Айтматова. Кто-то ею восторгался, кого-то она сильно раздражала, но безразлично относиться к ней было нельзя. В последнее время Ширин Айтматова не давала интервью о своей деятельности и не стала участвовать в выборах в парламент на второй срок. О своей прошлой работе, оценках себя и коллег, планах на будущее Ширин Айтматова рассказала в интервью журналисту "Открытой Азии онлайн".

Ширин, почему вас не оказалось среди тех 95 депутатов прошлого созыва, которые вновь решились идти на выборы? На взгляд многих, вы были одним из позитивных символов ушедшего Жогорку Кенеша – развили политический Твиттер, боролись с фармацевтической коррупцией, заостряли внимание на насилии против детей, были вызовом косности и деградирующему традиционализму в парламенте…

- Когда мои коллеги начали обсуждать свои дальнейшие действия, все разговоры в основном сводились к денежным суммам. Я всегда была маргиналом в своей фракции ["Ата Мекен"], и больше всего мне хотелось тихо уйти. Осознав, что я могу безболезненно распрощаться со своим депутатским статусом, испытала огромное облегчение.

- Хорошо известно, что у вас были определенные трения с лидером фракции Омурбеком Текебаевым. Вы можете сказать, что и его отношение сыграло свою роль в таком решении?

- Прежде всего, я считаю "Ата Мекен" своей партией, и себя считаю социалистом. А что случилось с ними, я не могу сказать.

- Вы получали перед выборами приглашения от других партий?

- Нет!

- Вы так сказали это, как будто гордитесь этим. Но почему не было предложений? Мне кажется, вы как кандидат в депутаты достаточно притягательная.

- Я достаточно проблемная!

- А с чем это связано? И какие проблемы вы создаете?

- Я поняла, что в парламенте, если мы говорим о не слишком старых женщинах, нужны презентабельные женщины, которые знают, когда промолчать. Я же оказалась слишком неудобной для системы. Вначале для меня вся эта кухня была безумно интересной, меня тянуло на активность, но со временем я увидела, что все далеко не радужно, и мой энтузиазм пропал. Я углубилась в свои депутатские проекты и заботы, которыми не все хотят заниматься, и больше не чувствовала себя частью единого целого. Мне хотелось хоть в чем-то добиться результатов, за которые было бы не стыдно.

- И с высоты своего, может быть, горького опыта, что вы пожелали бы новым депутатам?

- Не ввязываться во фракционное строительство, не дать затянуть себя в выяснение отношений, это все – пустая трата времени.

О "плюсах" и "минусах"

- Какую оценку вы дадите своей депутатской работе, что запишете в плюсы, что – в минусы?

- Минусов много [смеется]. Быть частью того созыва и видеть, что ничего не улучшилось, а может, даже и ухудшилось, это и есть главный минус, который мы должны все вместе разделить.

- Как воспитанному человеку, вам наверняка трудно говорить о своих плюсах. Давайте я сам назову один из них – это ваша постоянная заостренность на детской проблематике.

- Почему-то все вопросы, связанные с тематикой охраны детства, наталкивались на непонимание и даже неприятие. Я три года была заместителем парламентского комитета по правам человека, и мое предложение об учреждении поста детского омбудсмена не прошло два раза!

- Кстати, а где вы встречали сопротивление этой инициативе?

- Главным противником был, как ни парадоксально, институт омбудсмена. Еще парадоксальнее, что это мои коллеги по фракции. Я даже была вынуждена написать письмо президенту, он направил мое обращение в отдел социальной политики. Я встречалась с двумя сотрудницами аппарата, и они меня уверяли в полной поддержке. По моей информации, 1 июня, ко Дню защиты детей, глава государства сам должен был объявить о необходимости этой позиции, но я не знаю, что случилось дальше, в общем – этого не случилось.

О привилегиях и зарплате депутата

- Мы можем говорить после таких фактов, что прошлый созыв ЖК был во многом реакционным, во многом был с приставкой анти-?

- Вы думаете, наш парламент не отражал мнение народа? Ведь многие люди поддерживают странные инициативы и законопроекты парламента. Поэтому он очень хорошо представляет настроения и желания населения. Это касается и геополитических веяний. Может, он не отражает позиции условных "пяти человек" в столице, образованных и тонко чувствующих, а в целом вполне соответствует меняющейся коллективной психологии электората.

- Я возражу: а почему тогда автор регрессивного закона об иностранных агентах Турсунбай Бакир уулу не прошел в новый состав? Для многих это стало вселяющим оптимизм предзнаменованием.

- Я не знаю. Но, в любом случае, этот законопроект вызвал бы отторжение в аппарате президента, поскольку высветил бы кардинальные расхождения с международным сообществом, вконец игнорировать которое мы тоже не можем. И для Атамбаева это стало бы хорошей возможностью хотя бы формально обозначить себя как демократического президента.

- Ну, депутаты еще никак не могут распроститься с привилегиями…

- Ну какие там привилегии! Власть – вот самая главная привилегия. Но, кроме спикера, ею обладают еще только лидеры фракций. Поэтому все остальное я считаю популизмом.

- Хорошо, но тогда зачем депутату нужен служебный автомобиль в Бишкеке? Этому есть какое-то логическое объяснение, если только это объяснение не принадлежит самим депутатам? У вас самой, кстати, есть служебный автомобиль?

- У меня есть только своя личная автомашина, на которой я и езжу.

- Для интереса, какая у вас была депутатская зарплата?

28 тысяч сомов. ($400, прим.ред.)

- Тогда зря вы упрекаете участников движения против депутатских привилегий в популизме, потому что минимальную зарплату депутатам они предлагают сделать в 52 тысячи сомов. Просто, наверное, есть разница, как и на что тратить бюджет парламента, который формируется из денег налогоплательщиков.

- Тогда это хорошая инициатива [смеется].

Я не абсолютизирую это утверждение, есть ведь и исключения, но общая картина такова. Бизнесменов всегда можно напугать, что у них отберут собственность, активы. Вспомните, как осуждали одного политического активиста, когда стало известно, что у него есть долги. Ну и что? У меня тоже есть долги, но это же не значит, что я не могу быть политиком, работать на интересы народа. Сейчас, когда люди выживают, закладывая в ломбарды даже микроволновки, очень хочется спорить с убеждением, что власть существует только для богатых.

О депутатской неприкосновенности

- Вы же тоже стали жертвой большого бизнеса, когда проиграли суд одной фармацевтической компании?

- Это было удивительно, что депутата осудили за то, что он исполнял свою работу. Я думаю, ни у кого уже нет веры в судебную систему. Вот вы говорите о депутатской неприкосновенности. Да ее нет на самом деле. Если достаточно заплатить, то никакой неприкосновенности и не будет. Когда мне нужны были деньги на адвокатов, парламентский профсоюз не смог мне помочь. Тогда зачем он нужен? Зачем мы каждый месяц платим взносы во фракцию по пять тысяч сомов?

- Можно ли сказать, что вас, в определенном смысле, "съели" в парламенте?

- Но это же не поменяло меня! Если в человеке произойдут внутренние изменения, и он станет таким, как они, то тогда эта масса его поглотит. Но если он сохранит свою индивидуальность, свои убеждения и ценности, то все будет хорошо. Насчет себя: конечно, иногда опускались руки. Но я пришла к такому решению – зачем заставлять окружающих тебя ненавидеть, если твои действия не меняют ситуацию? Это не значит, что я капитулировала перед оппонентами и обстоятельствами. Когда я сама пришла в ЖК, меня воспринимали как декоративное оформление большой партии. Может быть, от меня ждали пафосного лоска и пикантных изюминок, что я буду напоминать своим профилем Айтматова. Тогда никто и не подозревал, что у меня есть свое мнение, что я не буду послушным депутатом, что у меня есть силы быть непокорной. В общем, у меня не получилось быть "дочерью" партии.

- А что у вас должно получиться?

- Я бы попробовала себя на выборах в Бишкекский городской кенеш, поэтому сейчас меня интересуют вопросы партстроительства.

- Вы собираетесь создать новую партию?

Я не хочу, чтобы это звучало как-то сенсационно или по-кыргызски – "она создает новую партию!". Просто мне интересно заняться реализацией своих идей, продолжить какие-то наработки, возникшие во время депутатской работы. Четких контуров нет, все пока в идеале. Хотелось бы собрать адекватных и порядочных людей или самой примкнуть к таким.

- То есть вы уже укушены политикой и собираетесь оставаться в общественной жизни?

- Да, но только с оговоркой, что мне не нужна власть как таковая. Хочется делать что-то полезное. Сейчас я на все смотрю с интересом и пошла бы работать даже в районную больницу, в органы правовой защиты детей или в детский дом. Хочу понять изнутри, что нужно делать, чтобы менять ситуацию к лучшему. Мне хочется решать какие-то проблемы, добиваться положительных изменений. Как с теми же делами по "Бактамеду" и проблемам пациентов, получающих диализ. Но и биться с системой одной - это очень и очень трудно, поэтому хочется заниматься правым делом вместе с единомышленниками. Поэтому пока я полна романтики – открыть в маленьком подвальчике партию, начать все с низов. Я слишком была окружена атмосферой интриганства и закулисных торгов, чтобы вновь повторять пройденное, примыкая к состоявшимся классическим партиям. Когда в микрофоны говорится одно, а делается другое – такое не для меня.

- Вопрос, который я не могу не задать, будучи журналистом: вы и сама известная медиа-персона, и по своей профессии лингвиста и литературоведа вполне уполномочены отвечать – как вы оцениваете работу прессы по освещению деятельности Жогорку Кенеша?

- Про некоторых депутатов с завидной регулярностью писались статьи, что они прекрасные или наоборот. Я понимаю, что не все журналисты могут жить на свои зарплаты. Наверное, по нынешним временам слишком наивно ожидать, чтобы все писали объективно и независимо. Есть, конечно, и те, кто пишет правду. Но доля заказной журналистики растет, на мой взгляд. Коллеги даже показывали мне SMS-ки от журналистов, которые жаловались на финансовые затруднения и просили их сказать, если они хотят заказать пиар-статьи про себя или против кого-то.

- С тех пор, как Кыргызстан стал членом ЕАЭС, вокруг этой темы ведется бесконечное количество дискуссий. Как вы рассматриваете это событие?

- Быть может, это стечение неблагоприятных обстоятельств – то, что явный кризис грянул именно после вхождения в ЕАЭС, но, в любом случае, простым кыргызстанцам становится всё труднее выживать. Ну и, конечно, не дана оценка тому, как отразится эскалация геополитической конфликтности нашего главного союзника на экономике и стабильности Кыргызстана. Вхождение в ЕАЭС было предсказуемым выбором для постколониальной страны с зыбкой государственностью.

Мы были обречены вновь найти "старшего брата", так как авторитета у местных провластных элит не хватало для сплочения страны после кровопролитий от межэтнических столкновений и двух переворотов. Другое дело, сам процесс вхождения в ЕАЭС оказался дополнительным испытанием для народа. Подготовительные работы по стандартизации и гармонизации были абсолютно провалены, и те же фермеры и предприниматели, которые ждали вхождения в ЕАЭС, не смогли использовать обещанные преимущества. Усилившийся хаос на границе с Казахстаном в первые дни "открытия границы" был до издевательства ироничен.

- Как вы относитесь к своей фамилии, к тому, что вы являетесь дочерью столь знаменитого человека с мировым именем? Можно ли сказать, что ваша фамилия облегчает или, наоборот, усложняет вам жизнь?

- Насчет Айтматова-отца, конечно, нет однозначной реакции. Не особо люблю мантию своей фамилии и пытаюсь всячески держаться подальше от достояния народного писателя, так как заслуги Айтматова - это не мои заслуги. Все это сюсюканье с родственниками и отпрысками великих деятелей меня очень раздражает, так как мы ничем не особенны и не уникальны.

И главное – это вот эти "ожидания" или предвзятости насчёт того, кем должен быть сын или кем должна быть дочь Айтматова...всё это не имеет ничего общего со мной и с моим мировоззрением. А себя я всегда ощущала иконокластом и самодостаточной личностью. Наверное, в силу возраста, но мне очень комфортно быть самой собой в данный момент. Я уже давно не живу в тени Айтматова.