К вопросу о парламентаризме в Кыргызстане
Казалось бы, заявление президента Алмазбека Атамбаева о необходимости уже в ходе предстоящих президентских выборов ввести в Кыргызстане парламентскую форму правления, прозвучавшее в его выступлении перед новым составом Жогорку Кенеша, должно было вызвать некое дискуссионное оживление в политических кругах и наиболее продвинутых СМИ республики. Увы, этого не произошло.
Безусловно, мощную струю воды на мельницу сторонников парламентаризма льют события 24 марта 2005 и 7 апреля 2010 года, свергнувшие обанкротившуюся власть первого и второго президентов суверенного Кыргызстана.
Но вот какая мысль не дает мне покоя. Плоха изначально для нашего общества сама по себе идея президентства или же мы серьезно ошибались, избирая главами государства недостойных людей? Почему во многих странах, в том числе и большинстве государств Содружества, эта форма дает довольно неплохие результаты?
Власть президента
Думаю, американский писатель и социолог Сидни Хайман имел достаточно оснований, чтобы заявить: "Президентство является нашим значительным изобретением в области социальных отношений и нашим главным вкладом в демократический способ управлений".
Опыт многих западных стран свидетельствует, что президентская республика - это сильное, нормально функционирующее управление. Высокий авторитет государственных, правоохранительных органов, армии - это составные части авторитета президента. И основные государственные институты там действуют эффективно. В большинстве цивилизованных государств президентское управление - это благо для общества, которое дает стране приемлемую форму централизации власти без опасения перерастания ее в авторитаризм и диктатуру.
Надо заметить, что у президента США властных полномочий ничуть не меньше, чем их было у первого президента Кыргызстана. Он формирует правительство, назначает министров, послов, руководителей финансовых ведомств, генералов и адмиралов, прокуроров, членов Верховного суда, и он же отправляет их всех (за исключением последних) в отставку. Никогда на эти должности не будет назначен тот, чьего имени президент не назовет. Он является главнокомандующим всех вооруженных сил. Без его подписи (или подписи уполномоченных им лиц) недействительны международные договоры и соглашения. Он единственный, кто говорит от имени Соединенных Штатов. Все прочие официальные лица, какое бы высокое положение они ни занимали, излагают свою позицию лишь в той степени, в какой их уполномочит президент. Только ему принадлежит право помилования и право вето на законы, принимаемые конгрессом. Выше президента в США нет никого и ничего. Кроме Конституции и закона.
Важная деталь. Согласно Конституции должностной оклад президента не может быть ни увеличен, ни уменьшен во время исполнения им своих обязанностей. Не может он получать никаких иных доходов от страны или какого-либо штата. Конечно, он вправе настаивать на увеличении оплаты, скажем, из-за инфляции. Но уже не для себя, а только ради тех, кто придет ему на смену.
После двух свержений президентов в Кыргызстане страна оказывалась на некоторое время в оцепенении. Устанавливалась власть хаоса и мародерства. В США подобное не может случиться по определению. За всю более чем 230-летнюю историю здесь не было ни одной попытки военного переворота. Заговорщикам просто бессмысленно это делать. Как бы хитроумно они ни устранили президента, его место займет вице-президент. Случись что с обоими - на пост заступит спикер палаты представителей (нижней палаты конгресса). Если пострадают трое - власть переходит к временному президенту сената (верхней палаты конгресса). Произойдет беда со всеми четырьмя сразу - есть госсекретарь. Далее закон предусматривает передачу власти министрам по нисходящей.
Таким образом, даже при самом невероятном ЧП с самыми непредсказуемыми последствиями американцы избавлены от необходимости ждать результатов внеочередной сессии или чрезвычайного совещания. Все расписано в законе и известно наперед.
Баланс сдержек и противовесов
Идея разделения власти на исполнительную и законодательную возникла задолго до принятия Конституции США. Однако мудрость и дальновидность 55 отцов-основателей американской Конституции, с которой они решили проблему сил между властью и контролем, вот уже более 230 лет является предметом пристального интереса законодателей многих стран планеты.
Конгрессу дано право устанавливать различного рода налоги, пошлины и сборы, обеспечивать совместную оборону, занимать деньги в кредит страны и предоставлять займы, регулировать торговлю с другими государствами, устанавливать законы о денежной системе, о гражданстве, о натурализации, о трудовых отношениях и т. д. Исключительным правом конгресса является право объявления войны. Он определяет порядок комплектования армии, авиации и флота, устанавливает размер вооруженных сил, принимает бюджет.
Мощные рычаги влияния в руках конгресса - утверждение правительства и, главное, госказна. К нему идет на поклон правительство, когда требуются деньги на какое-либо предприятие. И конгресс либо выдает их, либо отказывает, а чаще всего выдает в урезанном виде. Бюджет - это единственный вид закона, с которым президент практически ничего не может поделать. Так что в его интересах с конгрессом не ссориться, а быть в хороших отношениях. Впрочем, и законодателям нет смысла обострять отношения с президентом. Ведь в его руках такое сильное оружие, как право вето. Так что конгрессменам взаимопонимание с исполнительной властью более желанно, чем конфронтация.
Еще одно весомое конституционное право конгресса - импичмент. Ему могут подвергнуться президент, вице-президент или другой правительственный служащий после обвинений в измене, взятке, государственном преступлении или правонарушении.
По мнению многих американцев, импичмент президента Ричарда Никсона, вынудивший его подать в отставку, явился примером справедливости и равенства всех перед законом.
Поможет ли нам парламентаризм?
Лично я в этом сильно сомневаюсь. И дело не только в том, что за четверть века независимости наши парламентарии запомнились больше негативом, нежели позитивом. Достаточно перелистать газетные подшивки минувших лет.
Существует неоспоримая, казалось бы, сентенция: народ достоин тех депутатов, которых он выбирает. Но как быть народу, если этот выбор навязан ему свыше. Ведь с переходом на выборы Жогорку Кенеша только по партийным спискам в парламент все больше просачивается депутатов, как говорится, с кондачка. Избиратели, как правило, не знают даже по именам и визуально членов всех без исключения партий (не считая 2-3 лидеров), претендующих на место в парламенте в случае успеха в выборной гонке. Что уж тут говорить о компетентности, интеллектуальном, духовно-нравственном и ином багаже большинства из тех, за кого или против кого они голосуют.
Или сошлюсь на пример из практики парламентских выборов 4 октября. В предвыборных агитационных проспектах некоторые партии представляли людей, чьи имена и лица худо-бедно знакомы нам. Грешен, рекомендовал своим знакомым голосовать за одну из таких партий. Каково же было мое удивление, когда этих людей, на которых я ставил, не оказалось в числе депутатов от этой прошедшей в парламент партии.
Думаю, было бы более справедливо и правильно распределять половину мест в парламенте по партийным спискам, а другую половину - по мажоритарной системе. Глядишь, все же меньше будет в парламенте людей с крайне низкой экономической и юридической подготовкой.
Едва ли следует признать дельным и правильным назначение на ключевые посты в правительстве по партийной принадлежности, а не по компетентности, деловым, профессиональным и морально-нравственным качествам. Не здесь ли следует искать корни того, что у нас из года в год растет отрицательное сальдо во внешней торговле. Безусловно, увеличение импорта снижает напряжение на внутреннем потребительском рынке, в какой-то мере позитивно влияет на бюджетную ситуацию. К сожалению, эта тенденция приняла у нас слишком затяжной и прогрессирующий характер. Динамику в экономике в целом она изменить к лучшему не может. А вот сыграть роль мины замедленного действия способна вполне. Необходим более решительный переход от импорта продовольствия и потребительских товаров к импорту капитала. Но вот с этим пока у нас не очень получается. Здесь у нас куда больше серьезных проколов, чем заметных удач.
Огорчает и то, что даже люди, неоднократно избираемые в Жогорку Кенеш, так и не выросли в крупных, сильных и настоящих политиков, искренне переживающих за страну и за дело. Время идет, проходят десятилетия, а генерация новых политиков так и не растет ни в количественном, ни в качественном отношении.
Все это наводит на невеселые размышления о том, что, быть может, все упирается не в систему, а в человеческий фактор. Плоха не система, как таковая, а плохи исполнители?
