Эксперт: Что мешает Минздраву бороться с коррупцией в здравоохранении?
"В Кыргызстане мало говорят о вертикальной коррупции в системе здравоохранения", - считает специалист доказательной медицины Бермет Барыктабасова.
По ее мнению, все говорят про коррупцию в медицине имея в виду взаимоотношения "врач-пациент", однако самая опасная коррупция - вертикальная, так как она захватывает верхние уровни власти, имеющие влияние на сферу медицинских услуг.
Барыктабасова рассказала Kaktus.media о коррупционных рисках в кыргызстанской системе здравоохранения.
Где происходит утечка госбюджета?
Тут не надо гадать: медицинские услуги - раз, оборудование и изделия медназначения - два, лекарства - три.
Медицина у нас политизирована: руководителей больниц назначают по звонку сверху. Поэтому с некоторыми руководителями национальных центров даже Минздрав ничего не может сделать.
В качестве примера можно привести Национальный центр онкологии. Там руководителей назначают сверху. И что там творится? Война, которая лишает больницу сил, приводит к нерациональным решениям. Тендерные закупки устраивает один, ремонтные работы - другой.
Все привыкли, что если профессор или академик попросит, то можно открыть частную клинику на территории государственной больницы. На территории Национального центра онкологии - несколько диагностических частных центров. А сколько аптек внутри. Да и вокруг сплошь частные клиники.
Это пример того, что государственная больница перестала работать на человека. Ее цель - перенаправить пациентов в частные клиники, диагностические центры, аптеки.
Пациент, доверяя национальному центру, больнице республиканского уровня, приезжает из региона, тратит все свои деньги, а ему назначают ненужные обследования, ненужные лекарства, какие-то вмешательства. А потом пациент - уже без денег - возвращается в государственную больницу долежать положенные две недели.
Коррупционные риски у нас содержит и законодательство. Закон гласит, что онкопациентам помощь оказывается бесплатно. А денег на это у государства нет.
И врачи не могут выписать рецепт, чтобы человек пошел и купил нужный препарат в аптеке, потому что закон запрещает. Поэтому они все делают из-под полы: пишут, какое лекарство привезти, может быть даже контрабандным путем. Есть аптеки, в которых реализуют онкологические препараты - контрабандные, неизвестного качества, потому что их никто не проверял. Это опасно.
Как уходят деньги?
Деньги уходят ежедневно и много лет по одним и тем же каналам. Уходят на горюче-смазочные материалы (приписка), на продукты питания (тоже приписка), на закупку инвентаря в больнице и на строительство, ремонтные работы. То есть это тендеры на услуги, стройматериалы и так далее.
Дали, допустим, три млн, один ушел налево. А потом подоконник крошится. Тут даже строителем не надо быть, чтобы понять: принесли некачественный материал. Бесконечные просьбы выделить деньги на ремонт - следствие того, что ресурсы используются нерационально.
То же самое происходит и с оборудованием. Аппарат для гемодиализа - купили, поставили. Реактивов нет, запчастей нет, того нет, этого нет. А в международной практике делается так: медицинское оборудование поставляют бесплатно. Но при этом все реактивы закупаются.
Когда договоренность по закупке оборудования заключается на уровне государства или крупных научных центров, областных больниц, то должны быть указаны технические спецификации не под фирму и не под производителя, а под то, в чем будет необходимость.
Однако этого нет. Технические спецификации не смотрят, и в больницу может быть завезено оборудование, которое там не нужно. Например, в районной больнице может стоять оборудование, которое должно за год обслужить по 200 тысяч человек. А вы там и 100 тысяч за год не наберете. Значит, оно там будет простаивать. Да еще и без специалиста, владеющего знаниями, навыками использования этого оборудования.
Так происходит либо по недомыслию, либо специально. Последнее - чаще. Это колоссальная утечка народных денег. И кажется, что ничего не исправить. Ничего подобного. Коррупционных рисков не должно быть на уровне принятия крупных политических решений.
У тех, кто "сидит" на лекарствах, - это стабильный источник доходов в течение долгих лет. Установили схемы, которые довели до беспредельной ситуации в сфере обращения лекарственных средств. Сейчас все стонут: и фармпроизводители, и хорошие поставщики. Хорошо живется лишь тем, у кого есть гарантии сбыта лекарств.
Но мы-то, пользователи, видим, что не все хорошо. Мы же видим, что ни на одну таблетку не дают гарантии качества. Мы и сами не знаем, что у нас в стране происходит. Сколько завозится контрабанды? Не знаем. С лицензией ли работает фирма? Не знаем. Можем ли мы диктовать отпуск антибиотиков только по рецептам? Не можем.
Минздрав - телефонная станция
Если на государственной территории уполномоченные органы не могут ничего, то ситуация просто нашпигована коррупционными рисками. Они должны исчезнуть. Минздрав сейчас не выполняет свою миссию в качестве органа, который определяет политику в медицине. С одной стороны, это уполномоченный орган, а с другой стороны - исполнитель, потому что является частью правительства.
Каждый звонок сверху в Минздрав - это руководство к действию. И звонят с утра до вечера. Но не по поводу того, как улучшить медицину. Нет. Они требуют положить родственника, знакомых, найти то или иное лекарство, поставить что-то в ту или иную больницу. Реализуют свои интересы. Это категорически нельзя делать. Львиная доля рабочего времени сотрудников здравоохранения уходит на обслуживание звонков сверху. Они работают не управленцами, а телефонистами: принял информацию - передал.
В Минздраве за свое место трясутся и им не нужны мероприятия по демонтажу коррупции. С другой стороны, каждый здравомыслящий человек понимает, что дальше катиться некуда.
Средняя такса поступления в мединститут - $10 тысяч. Это что - неизвестные факты? Известные. А уровень знаний кто смотрит? Никто. Некоторые не знают, как фонендоскоп использовать. Или что почки - две.
Прием на работу - коррумпированный. И держатся за свои места, лишь бы не выгнали. И это за 6 тысяч сомов, что ли?
Где искать коррупцию?
Там, где нет стандартов и не хотят их внедрять, вот там и надо искать коррупционные риски. Вроде в последнее время волна противодействию коррупции пошла. Однако самый главный оценщик проделанной работы - это люди. Заметили ли они, что стало лучше, что денег стали меньше брать, лекарства стали качественней? Нет.
Значит, система здравоохранения, сколько бы в нее не вливали ресурсов, без искоренения коррупции не улучшит показатели. Однако вспомните, что творилось в детской онкологии. Но смогли же ситуацию повернуть, убрать завесу тайны и секретности, там лекарства появились, международные эксперты пошли, тренироваться врачи стали больше, стандарты появились. Глядишь, все наладится.
Или те же психиатрия, хирургия, педиатрия. Невозможно назвать специальность, где бы не было коррупционных рисков. Очень большие риски в судебной медицине. Судмедэксперты варились в собственном соку, им не давали ни ресурсов, ни финансов. Ничего нового нет: ни инструментария, ни реактивов. Они где-то экономили, где-то что-то не доделывалось, от каких-то анализов пришлось отказаться. Где-то они за услуги брали деньги.
Все это дает почву для коррупционных рисков и манипулирования заключениями. Сейчас внедрили Стамбульский протокол, и специалистам стало легче.
Самые коррумпированные - надзорные органы
Это, к примеру, Департамент лекарственного обеспечения и медицинской техники. У них все: и гумпомощь, и медтехника, и лекарства, изделия медицинского назначения, регистрация, сертификация и так далее. Сплошные риски. И со всем этим нужно работать и работать. Нужно единое окно, прозрачные списки, постоянно обновляемые реестры...
Я вижу, что что-то делается, но не вижу изменений. Вот, например, новый законопроект о лекарственных средствах на 70% убрал бы коррупционные риски. Но ему оказывают бешеное сопротивление. Мы по сантиметру двигаемся к его утверждению. Понятно, что простые люди не могут так его задерживать. Естественно, его держат сверху - это смежные ведомства, у которых есть интерес к стабильным, многолетним, подпольным источникам финансирования. Кому хочется терять кормушку? Эти отдельные люди дискредитируют всю работу государства. .
Сплошное недоверие
Коррупция дискредитирует всю государственную систему. И первые столпы антикоррупционных действий - это стандарты, полностью открытый бюджет, открытость медицинских данных.
Необходимо сравнивать больницы в соседних районах, которые при схожих условиях имеют разные результаты. Нужно спрашивать, как учат, как лечат, как руководят, где деньги, где качество.
Естественно, нужно обучать медиков. Многие врачи просто не знают, что давно преступили черту закона.
С коррупцией можно справиться, если автоматизировать все: медицинскую помощь, лекарственное обращение. И нужен аутсорсинг по организации питания и всего того, чему медики не обучены. Это не должно быть заботой главного врача. А все высвободившиеся средства перенаправить на заработную плату, на эффективное медоборудование, на качественные лекарства. Потому что сейчас смотришь список закупаемого больницей и сколько всего отфильтровывается. Сотни тысяч каждый год онкоцентр тратил на ненужные лекарства: вспомогательные, витамины. То же самое без наличия стандартов происходит и в других сферах.
