Здесь все еще ругают Горбачева. Блошиные рынки Центральной Азии
Инженеры, медики, учителя – на блошиных рынках можно встретить представителя любой профессии. Причем не только в рядах продавцов, но и среди покупателей. Кто-то приходит сюда из-за крайней нужды, а кому-то больше негде и не с кем пообщаться. Такие торговые точки есть практически во всех более-менее крупных городах.
Kaktus совместно с партнером "Открытая Азия онлайн" составила список наиболее популярных блошиных рынков в Центральной Азии и узнала, кто и чем там торгует.
Блошиный рынок (нем. Flohmarkt, фр. Marché aux puces, англ. Flea market, Car boot sale) – место, где люди продают и покупают старые подержанные вещи, изготовленные много лет назад. Товары, как правило, достаточно недорогие, а качество их зависит от нескольких факторов, как, например, место изготовления, способ (вручную или на заводе), популярность предмета в настоящее время. Выражение "блошиный рынок" пришло из французского языка. Торговые ряды стали так называть из-за продаваемой старой одежды, которая вся была изъедена молью и кишела блохами.
Таджикистан (Душанбе)
В Таджикистане блошиные рынки были на пике популярности в 90-е годы. Развал Советского Союза, а затем и гражданская война в этой стране привели к тотальной безработице. Те же, кто сумел не попасть под сокращение, деньги за выполненную работу, как правило, все равно не получали. Люди кинулись продавать нажитое имущество: начинали с золотых украшений; когда они закончились, понесли на рынок хрусталь и бронзу, потом стали торговать книгами и запасами посуды или текстиля. Когда закончилось и это, народ вынес на улицу все, что осталось в доме, вплоть до предметов личного пользования. Например, некоторые могли продать пальто и на зиму остаться в легкой куртке.
После 2000 года благосостояние народа стало немного выравниваться, население научилось приспосабливаться к новым реалиям. Блошиные рынки, которые до недавнего времени располагались на многих городских улицах или близ столичных базаров, постепенно стали исчезать. Сегодня в Душанбе остался только один такой рынок, который каждые выходные рано утром начинает работать близ железнодорожного вокзала.
Тамара Михайловна, 83 года
- Я торгую на рынке с 90-х годов. Прихожу сюда как на работу, здесь мы все друг друга знаем, общаемся, дружим. По профессии я акушерка, у меня 45-летний стаж работы, я почетный донор республики, в свое время сдала 105 литров крови, за что получаю повышенную пенсию - 490 сомони ($62). Торгую своими вещами. Вот, например, сувениры из морских ракушек, их я привезла с курорта на Черном море. Когда была молодой, объездила весь Советский Союз, отовсюду привозила интересные вещи, теперь продаю все это. Потому что пенсии на жизнь не хватает, да и ни к чему мне теперь эти сувениры. Хотя если даже ничего не продам за целый день, все равно не отчаиваюсь – поболтаю с подругами здесь, подышу свежим воздухом, это ведь лучше, чем сидеть дома в четырех стенах.
Акаи Наби, 62 года
- Последнее мое место работы – таджикская киностудия. На ней я 10 лет проработал электриком, но подошел пенсионный возраст, и меня сразу же отправили на заслуженный отдых. Это, конечно, хорошо, я устал за всю свою жизнь, да вот только пенсия у меня 250 сомони ($32), на эти деньги не разгуляешься. Кстати, до того как стать электриком, я преподавал в музыкальной школе. Но в 90-е годы зарплаты у учителей были крайне низкими, ученики стали неблагодарными, и я переквалифицировался в электрика. Эта специальность продолжает меня кормить и теперь: я покупаю у людей неисправные электроприборы, ремонтирую их и продаю на рынке. Навар, конечно, маленький, потому что здесь ведь как: бедняк покупает у бедняка.
Апаи Давлатхоним, 55 лет
- На рынке торгую уже больше 20 лет. Сначала продавала свои вещи, а когда продавать оказалось больше нечего, решила заняться бизнесом: покупаю старье у таких же торгашей на других точках, приношу сюда и продаю. С каждой вещицы у меня остается не больше 1-2 сомони ($0,12-$0,24).
Казахстан (Алматы)
В Казахстане блошиные рынки всегда существовали стихийно. В Алматы до недавних пор было немало мест, где люди торговали нехитрыми пожитками, бывшими в употреблении, прямо вдоль тротуаров. Улочка, ведущая к Зеленому базару, тротуары около рынка "Тастак" и рядом с оптовым базаром – все это были места сбора людей, которые торговали старой обувью и посудой, бижутерией и хрусталем, книгами и радиоэлектроникой, значками и монетами, пластинками и гитарами, телефонными аппаратами и военными аксессуарами. Среди откровенного барахла можно встретить и подлинные шедевры: монеты, самовары, музыкальные инструменты, медали и коллекционные марки. Но с начала прошлого года людей со специфическим товаром на улицах поубавилось: власти стали вытеснять торговцев с тротуаров. Но люди все равно возвращаются на обжитые места. Чаще – за лишним тенге, реже – за общением.
Куанышбек Абдрахманов, 69 лет
- Торгую у подземного перехода почти два года. Пенсия у меня 39 тысяч тенге ($117). В отличие от своих соседей, которые давно обосновались на этом перекрестке, я совсем из другой сферы. Всю жизнь проработал каменщиком в "Алматыжилстрое". Строил здания на площади Республики, возводил бывший партийный архив, Казахский женский педагогический институт. Куда ни пойдешь – везде результаты моего труда. Выйдя на пенсию, понял, что ее не хватает ни на что.
- Книги мне приносят добрые люди, принимаю по 50-100 тенге ($0,15-$0,3), перепродаю по 100-200 ($0,6). Словари и справочники – дороже. Люди сейчас стали меньше читать старую литературу. Берут в основном такие романы, как "Граф Монте-Кристо" или "Унесенные ветром". Но бывают дни, когда не продашь ни одной книги.
Гульнара Бексултанова, 58 лет
- В последние годы перед пенсией я работала контролером в детской колонии. Образования и специальности, как таковых, никогда не было. Работала, где придется: на швейной, кондитерской фабриках. Теперь живу с матерью и сыном. Пенсии у нас с матерью минимальные. Сыну – 28 лет, он бармен, но постоянной работы нет. А если берут на работу, то иногда долго не платят зарплату. Вот и приходится кормить и его. Беру товар на барахолке и перепродаю – футболки, трусы, обувь. На нормальную работу устроиться не могу – не берут из-за возраста.
Ольга Якупова, 61 год
Я всю жизнь проработала в торговле, стояла за прилавком в алматинском ЦУМе. На старости лет осталась без мужа, дети живут со своими семьями. Им самим тоже трудно. Вот и приходится торговать внучкиными вещами, которые она уже не носит. Я их постираю, выглажу - вещи как новые, продаю по 100-200 тенге ($0,30-$0,60). Бывает, идут молодые мамы, у которых тоже в кошельке негусто, они берут, еще и спасибо говорят. Нас, правда, полиция гоняет. Хотя за что нас гонять? Мы же ни у кого ничего не просим, не воруем, продаем свое.
Кыргызстан (Бишкек)
Самый большой блошиный рынок в Бишкеке располагается в спальных районах на юге столицы. Рядом находится Орто-Сайский базар, но здесь торговать продавцам с барахолки запрещено. Поэтому много лет назад они облюбовали оживленную улицу и раскладывают свой товар прямо на обочинах тротуара. С каждым годом таких торговцев становится больше, и блошиный рынок растянулся уже на полмикрорайона. Каждый мэр Бишкека пытается избавиться от стихийной торговли, но пенсионеры все равно отстаивают право заработать себе на кусок хлеба. Разрешено работать блошиному рынку в выходные дни до 15.00.
Здесь продают старую посуду, книги, виниловые пластинки, антиквариат с советской символикой, устаревшую технику, часы, ношеную одежду, сухофрукты, пастилу и многое другое. Товар здесь стоит очень дешево, но и выглядит непрезентабельно. Большая часть торговцев – пенсионеры. Но встречаются и продавцы, явно страдающие алкоголизмом, продающие то, что нашли на свалке, а, возможно, украли, выпросили или принесли остатки домашней утвари. Все торговцы просят про них ничего не писать и не фотографировать, опасаясь, что власти лишат их даже этого скромного заработка.
- Вы лучше напишите, как наши старики живут! - возмущается одна из продавцов. - У нас пенсия меньше прожиточного минимума. Поэтому мы вынуждены торговать чем придется, и в зной, и в стужу. Пенсионеров тут процентов 90. Их дети или уехали в Россию, или сами перебиваются с хлеба на воду.
- Я торгую антиквариатом на блошином рынке уже пять лет, раньше стоял за прилавком в ЦУМе, - рассказывает другой торговец. - Пять лет назад туда пришла какая-то журналистка, сфотографировала мой прилавок, где я торговал значками и монетками, и соседний. Потом в газете появилась информация, что у меня есть товар с нацистской свастикой. Но такое было как раз у соседки! Из-за этого скандала мне пришлось уйти. С тех пор торгую на асфальте. Еще ремонтирую по мелочам. Вот принесли самовар на ремонт.
Большая часть тех, кто торгует на блошиных рынках, пришли сюда в период развала Советского Союза. И так здесь и остались. Духом прошлых лет на этих рынках веет не столько от советских товаров, бережно разложенных на желтых листках газет прямо на земле, сколько от самих продавцов. Здесь продолжают ругать Горбачева и рассказывают о советской Ялте, вспоминают хлеб по 20 копеек и колбасу по 2,20. И, пожалуй, более наглядного памятника лихим 90-м, чем блошиные рынки, нигде больше не найти.
