Парень пережил клиническую смерть. Мать спасла его, отдав свою почку
Звание "мать-героиня" присваивается в Кыргызстане, если женщина родит определенное количество детей. Однако послушав истории матерей, которые готовы ради спасения ребенка отдать свой орган, хочется учредить отдельную награду.
Одна из таких женщин - Фатима Карагулова. Ее сын - Чынгыз Чильдебаев - пережил клиническую смерть после того, как у него перестали работать почки. Сейчас он живет с маминым пересаженным органом, женился, растит дочь.
Историю спасения сына Kaktus.media рассказала сама Фатима Карагулова.
Чынгыз у нее самый старший сын, еще есть две дочери. На здоровье парень никогда не жаловался: ничем особо и не болел. Несколько лет назад Чынгыз окончил вуз и начал устраиваться на работу. Для этого понадобились документы, среди которых - справка о здоровье.
Парень сдал анализы, и в его моче обнаружили белок. Особое внимание на это семья не обратила. Тревогу начали бить врачи. Чынгыз пролечился, думая, что это небольшое воспаление, и начал работать. О том, что на этом проблемы не закончились, никто тогда и не подозревал.
Примерно через полгода Чынгыза начало мучить давление. Снова сдав анализы, парень обнаружил, что количество белка в крови показывает серьезные проблемы с почками. Увеличивался и уровень креатинина в крови (химическое соединение, образующееся в результате распада белковых молекул, его количество в крови служит показателем работы почек). Врачи поставили диагноз "Хроническая почечная недостаточность. Пятая стадия". На этой стадии почки уже не справляются со своей функцией, требуется гемодиализ.
Ходили по знахарям
- Мы очень испугались. Нас охватила паника. Врач поставила Чынгыза в очередь на диализ. Профессор Рысбек Калиев сказал, что нужен либо диализ, либо пересадка. Но надежда умирает последней. Мы тоже надеялись на лучшее: ходили по врачам, знахарям, табыпам. Информации о заболевании у нас было очень мало.
Тут еще люди начали рассказывать про чудесные излечения. Как один пациент получил 2-3 раза диализ, попил какое-то лекарство или съел мясо птицы в Казахстане, и сейчас у него все в порядке. Это потом мы поняли, что речь шла об острой почечной недостаточности, а не хронической в терминальной стадии. А мы пытались найти мясо этой птицы, покупали какие-то таблетки. Для получения бесплатного диализа надо было ехать в Ош, поэтому свое место мы потеряли.
В августе 2010 года креатинин поднялся до 1700 (в норме до 100). Поднялась температура до 39. Почки перестали выводить из организма жидкость, и она скапливалась в тканях и органах. Особенно в легких. Чынгыз попал на платный гемодиализ. Однако проблема недостаток информации все еще оставался. Мы спрашивали у других пациентов, для чего этот диализ нужен, но нам так странно объяснили, что это зависимость от аппарата. Никто не сказал, что это замена не работающих почек и процедура нужна пожизненно. Чынгыз подумал, что сможет получить пару сеансов и зависимость преодолеть. И потом около 20 дней туда не ходил.
У сына откачали 20 литров жидкости
Сыну стало хуже. Снова поднялась температура до 39-40. Он не мог спать. В легких накопилась вода, начался плеврит. Чынгыз попал в реанимацию. Сына снова записали на диализ. Мы начали готовиться к пересадке почки в Китае. Я сразу решила, что буду донором сына. Ни секунды у меня не было каких-то сомнений или страха за себя. Лишь бы сына спасти.
Получив два-три сеанса диализа в Бишкеке, мы улетели в Китай. Чынгыз уже был в очень тяжелом состоянии. В Китае его тоже отправили на диализ и за полторы недели из него выкачали 20 литров жидкости, очистили легкие. В Бишеке врачи убирали воду аккуратно. Уберут два-три литра и она очень быстро снова накапливается.
В Китае Чынгызу стало легче, упала температура. Мы начали готовиться к пересадке. Это оказалось довольно сложной процедурой. У нас с Чынгызом разные фамилии. И я почти полгода доказывала, что являюсь его матерью. Свидетельство о рождении в Китае не признают. Нам назначали консилиумы, мы прошли анализы по типированию (совпадению ткани донора и реципиента).
Однако в итоге все равно вынесли вердикт, что нужно делать анализ ДНК и что отец Чынгыза тоже должен прилететь в Китай для сдачи данного анализа. На все, что мы успели проделать - диализ, лечение, анализы, обследования, переводы - ушли немалые деньги, дополнительных средств у нас не было.
Клиническая смерть
Пришлось вернуться в Бишкек. Но о поездке в Китай я не жалею. Сыну стало легче и мы узнали многое о том, какая ему необходима поддерживающая терапия помимо диализа.
И как раз подошла очередь сына на бесплатный диализ. Мы уже понимали, что аппарат "Искусственная почка" спасает людей, однако со временем все равно надо делать пересадку.
Я ходила с Чынгызом на эти процедуры. Невыносимо было смотреть, как умирают люди, которые с ним получали гемодиализ. К тому же у сына начались проблемы с давлением. Никакие лекарства его не снижали, и Чынгыз снова попал в реанимацию. Наступила клиническая смерть (обратимый этап умирания, переходный период между жизнью и биологической смертью). Спасибо врачам, из этого состояния Чынгыза вывели.
Тут как раз должны были приехать зарубежные специалисты для проведения первых операций по пересадке в Кыргызстане и местные врачи готовили пары "донор-реципиент". Мы готовили документы, сделали еще раз типирование в Казахстане. Однако на операцию снова не попали: у Чынгыза обнаружили гепатит С, занесли где-то на диализе.
У нас с мужем земля ушла из-под ног, мы выходили на улицу и плакали, чтобы Чынгыз этого не видел. Но решили не сдаваться. Мы около 6 месяцев лечили сына от гепатита, давали ему очень сильные лекарства.
В январе 2013 года в Бишкеке для проведения операций снова приехали врачи из-за рубежа. Белорусские хирурги вернули к жизни моего ребенка. Была подготовка к операции, врачи контролировали, как я питаюсь и так далее. Мы с мужем если куда-нибудь шли, Чынгыз в шутку говорил: "Мам, мою почку береги!".
Почка ждала, пока сын придет в себя
У всех операция-то нормально прошла, а у нас нет. Помню, я проснулась в реанимации, вокруг никого. Не у кого даже спросить про сына. Чынгыза рядом не было. Зашла врач Мира Исаевна и говорит: "Что-то ты быстро проснулась". Потом я узнала, что у сына случилась остановка сердца из-за аллергии на препарат для наркоза, и его откачивали. Все это время моя почка его ждала. Долго же орган вне организма не живет: пересадку нужно проводить сразу.
Организм Чынгыза настолько ослаб, что работал на пределе возможностей. Еще пара месяцев, и он был бы уже не операбельным. И когда почку сыну пересадили, она сразу заработала. Когда сын пришел в себя, он начал плакать. Потом объяснил, что как будто увидел всю ситуацию моими глазами, почувствовал и ему меня стало жаль.
Быстрее бы помочь Чынгызу
Никогда я за себя не боялась. Я думала только об одном: "Быстрее бы ребенку отдать почку, чтобы он жил полноценно. Сейчас я чувствую себя хорошо. Никаких проблем со здоровьем нет. Периодически прохожу обследование. Работаю. Но главное – Чынгыз жив, у него все хорошо и я чувствую себя счастливой!"
