"Я просил отца убить меня, усыпить. Так было больно". Как Эсен остался без обезболивающего
Отважному борцу с онкозаболеванием Эсену сейчас 23 года. До болезни парень работал фотографом на свадьбах и тоях. Благодаря Эсену в истории остались самые счастливые моменты из жизни многих кыргызстанцев. Самого парня сейчас радует только одно - благодаря обезболивающему он перестал корчиться в муках и просить отца убить его.
Эсен не сдается, раковые клетки понемногу уходят. Все будет зависеть от дальнейшего курса лечения и того, будут ли на это деньги. Парень признается, что ему очень стыдно чувствовать себя обузой - всю жизнь он стремился обеспечивать свою семью: отца и двух сестер. Их мама ушла из жизни после инсульта. Случилось это через полгода после того, как Эсену поставили диагноз. Из-за рака он потерял глаз.
Борьба парню дается нелегко еще и потому, что, по его словам, необходимую медицинскую помощь он получил несвоевременно.
Вот что рассказал парень редакции Kaktus.media:
- В 2016 году в августе я в первый раз услышал свой диагноз. Начали лечение. С тех пор лечились-лечились. Вышли в ремиссию. И на поддерживающую терапию. Потом в какой-то момент, я не знаю, из-за того что долго лечился, что ли, очень устал и перестал ходить на лечение нормально.
Потом у меня случился рецидив - возвращение болезни. Почти через два года мне пришлось вернуться в больницу. Тогда здесь все было по-другому, другие врачи. Ну что поделать? Лежал, лечился. Лечение было неэффективным. Получил четыре курса химиотерапии и должен был перейти на поддерживающую терапию. Первые два курса получил, вроде нормально. Но потом раковые клетки вернулись. С тех пор мы лежали, лежали.
Затем в какой-то момент, начиная с января 2020 года, стало сложно попасть в больницу. Потому что когда я приходил с болью в костях, нас тупо не хотели брать или что? Заведующая отделением говорила, что у меня это все из-за ковида. Мол, я им заразился, поэтому болят кости. Я говорил, что чувствую: у меня там раковые клетки.
Просил проверить костный мозг. В ответ на это она говорила, что делать это нет смысла: анализы крови же нормальные. Мне приходилось сдавать тест на ковид, на антитела, чтобы ей доказать, что нет у меня ковида. И даже тогда врач говорила, что тесты могут быть ошибочными, им верить нельзя.
Мы как-то смогли достучаться до нее, что у меня нет ковида. (...)
Боли в костях при моем диагнозе невыносимы. Обезболиванию почти не поддаются. Ты просто лежишь, все кости болят, ты не можешь ничего с этим поделать. И времени нет - лимфобластный лейкоз развивается очень быстро. И вот так нам приходилось с этим жить.
Потом меня как-то положили. Еле-еле. Через два месяца у меня снова начался рецидив. И я вернулся в больницу. Тогда я уже начинал получать обезболивающее. А там что-то есть наркотическое в составе. Я не знаю. Препарат мне помогал боль снимать. Полностью не снимал, но этого было достаточно, чтобы было терпимо, чтобы я мог спать. Я получал обезболивающее параллельно с лечением. После окончания курса я плохо ходил. У меня болели ноги. Я рассказывал об этом лечащему врачу.
Заведующая отделением говорила: "Смотрите, у него зависимость явная от обезболивающего. Тебе только обезболивающие нужны наркотические? Я тебе выпишу рецепт, тебя тут нет смысла держать. У тебя все нормально". И выписала меня домой. Я дома лежал, боль не уходила. Становилось только хуже и хуже. Через неделю мы вернулись. Я был никакущий. Но врач все равно говорила, что это из-за моей зависимости. Мы обращались к другим врачам, которые здесь работают. И многие хотели мне помочь, взять меня в качестве своего пациента. Но заведующая никого не подпускала.
Последний раз, когда я сюда поступил, это было чуть больше трех недель назад. Тогда у меня уже были боли нейропатические. Они были невыносимы.
Я умолял отца, чтобы он меня усыпил, убил просто: "Пожалуйста, папа, просто убейте меня. Не мучайте, мне слишком больно".
Папа сидел и не знал, что делать. Сюда меня принесли на руках. Тогда у меня ноги полностью отказали. Неделю я лежал в реанимации. Там меня просто обезболивали. Основного лечения не было. Я просто чувствовал, как умираю. Что чуть-чуть осталось.
Жаловаться мы раньше боялись, потому что если враждовать с заведующей, то больше идти некуда. Но потом нам уже терять нечего было. Мы пожаловались. Спустя неделю заведующая зашла и спросила, зачем я поднял шумиху, что мне осталось жить неделю. Мол, с твоими анализами можно спокойно прожить еще два месяца. До этого папа бегал за ней, чтобы начали лечение. Врач написала список лекарств, которые нереально найти: либо мы их находим, либо придется смириться. Вроде как вы знаете, что это не грипп.
В итоге мы стали искать этот дорогой препарат. Я обратился к активистке Динаре Аляевой, потому что мне сказали, что она более или менее знает, как и где можно купить лекарство. Я ей написал. Аляева сказала, что через неделю препараты можно будет привезти. Тогда я и написал, что неделя - это слишком много, я могу не протянуть, надо бы пораньше. Так и началась вся эта шумиха.
Меня отдали другим врачам, которые хотят меня лечить. Я очень боюсь ее (заведующую). Когда я ее вижу, то вспоминаю всю эту боль, которую врач списывала на зависимость.
Сейчас у меня боли ушли (благодаря лекарствам). Нога совсем не слушается. Правая нога более-менее держится. Руки вообще без сил: бутылку сам открыть не могу. Плохо их чувствую. Я могу встать, но равновесие держать - нет, потому что нога не работает. Это все из-за кровоизлияния в голове и спинном мозге. Недавно сделали снимок и сказали, что оно произошло полтора месяца назад.
Меня каждые четыре часа обезболивают. Несколько дней уже боли не мучают. Морфином и еще какие-то таблетки дают. В плане боли спокойно сейчас. Приходила комиссия. Я очень надеюсь, что заведующую снимут с этой должности. Все боятся говорить об этом. Мы тоже боялись, потому что думали, что это единственный врач, к которому можно обратиться.
Пусть каждый верит, кому хочет, но я искренне не хочу, чтобы люди проходили через все то, что я прошел. Мне больно вспоминать, как папа плакал и не знал, как мне помочь. А я не знаю, как его успокоить. Для этого нужно встать на ноги, а я этого сделать не могу и кричу от боли...
Слава богу, другие врачи - хорошие, пытаются мне помочь.
Директор Национального центра онкологии и гематологии Эрнис Тилеков сообщил редакции Kaktus.media, что по жалобе отца Эсена проводится проверка. Для этого была создана специальная комиссия.
***
Эсен очень любит слушать музыку. Особенно рэп, инструментальную музыку. Если бы был голос, то и сам бы пел, признался он.
"У меня друзья хорошо поют, играют на гитаре. Просто кайфово их слушать", - рассказал он. А еще Эсен - оптимист.
"Когда я понял, что не вижу одним глазом, врач отправила меня к офтальмологу. Посоветовавшись, они решили, что глаз нужно удалять. Я сказал: "Окей. Если все это закончится, то ради Бога. К счастью, у меня есть второй глаз. Незрячим быть сложнее. Я всегда себе говорю, даже когда все очень плохо: "Зачем грустить? Могло бы быть хуже. Улыбнись и иди дальше", - поделился Эсен.
"Когда кыргызстанцы собрали для меня полмиллиона на покупку курса лекарств - это было удивительно. Я не ожидал, что так получится. Мы были в шоке. Это огромная поддержка. Полмиллиона за сутки! Мы поняли, что нас не бросят. Спасибо огромное всем, кто принял участие в сборе", - обратился парень.
Однако финансовая поддержка ему еще будет нужна. Эсену предстоит дальнейшее дорогостоящее лечение.
Мобильный кошелек "Элсом" 0703 69 39 85 (Zharkynai Maksatkyzy).
Visa/Optima 4169585340327740 (на имя Максат кызы Жаркынай)
