Аскар Акаев: Я никогда не представлял Кыргызстан вне Союза

Бывший президент Аскар Акаев в канун Нового года дал эксклюзивное интервью телеканалу "Дождь". Разговор шел в основном о развале СССР. Аскар Акаевич рассказал журналисту Михаилу Зыгарю о том, почему развал Союза считает ошибкой, а сирийскую кампанию и Крым - нет.

- В конце декабря принято вспоминать важное историческое событие, которое случилось 24 года назад - развал Союза. В 1991 году вы уже были президентом. Для вас то, что случилось тогда, это величайшая геополитическая катастрофа или вы по-другому оцениваете те события?

- Я думаю, что это действительно величайшая катастрофа XX века, политическая и геополитическая, потому что Советский Союз был все-таки великой державой. Я считаю, что я, в общем-то, советский человек. Я получил образование, сформировался в Ленинграде – культурной столице России, Советского Союза, и, конечно же, для меня, в общем-то, Россия – это вторая родина, поэтому я считаю, что этот распад был катастрофой.

- Вы тогда так же это воспринимали?

- Да, я всегда, всегда придерживался единой точки зрения. В рамках великой державы малым народам было комфортно развиваться. Я всегда подчеркивал, что советский период был для Кыргызстана периодом Ренессанса - в культуре, в экономике, во всем. Кыргызстан настолько поднялся, что это был подлинный Ренессанс. У кыргызстанцев появились люди с мировым именем - это писатель Чингиз Айтматов, балерина Бюбюсара Бейшеналиева - кыргызская Майя Плисецкая.

- В те времена вас относили к плеяде демократов новой волны. Вы были своего рода кыргызским Ельциным. Не партократ, президент Академии наук, который выиграл свободные демократические выборы, который резко осудили ГКЧП. Большая часть ваших коллег по руководящему креслу в СНГ вели себя иначе. Вы абсолютно твердо и бескомпромиссно выступали за демократическое развитие Советского Союза и Кыргызстана. Тогда это воспринималось скорее как не поддержка каких-то сил, которые стремились сохранить СССР.

- Я ведь не вдруг стал демократом. В советскую эпоху я был профессиональным научным работником. А в науке демократические идеалы и процедуры активно действовали. В Академии наук, где я трудился, в университете, где я читал лекции, там всегда были демократические формы организации. Я ведь всю карьеру прошел через выборы на конкурентной основе.

-Вот это демократическое поступательное развитие и привело к распаду страны, о которой вы сейчас жалеете.

- Я стоял на твердых демократических позициях, но считал, что нам надо преобразовывать на демократических основах Советский Союз - великую страну. Я ведь свой родной Кыргызстан никогда не видел вне Союза. Зная историю, уверен, что именно в рамках Союза республика пережила Ренессанс. Кроме того, при Союзе были созданы те государственные институты, некоторые стали основой независимого Кыргызстана.

- Как вы узнали о Беловежском соглашении?

- Я узнал пост-фактум. И отнесся отрицательно.

- Вы узнали из новостей или вам кто-то позвонил?

- Мне позвонил под утро Михаил Сергеевич Горбачев и рассказал, что происходит в Минске. Хотя я думал, что там происходит плановая встреча. Мое отношение, подчеркну, было отрицательным. Ряд президентов тоже так же относились, это было неожиданным шагом. Например, мы общались с президентом Казахстана Назарбаевым, он тоже был в растерянности в тот момент. Это застало нас врасплох. Нам казалось, что есть шанс остаться под эгидой Союза, конечно, с расширением автономии. Ведь последний вариант документа, который был согласован, давал хороший шанс для самостоятельного развития республик и вместе с тем иметь общие институты, которые обеспечивали безопасность, технологическое развитие и так далее.

- То есть вы получили независимость, которую не хотели?

- По крайней мере, мы получили независимость, за которую не боролись. Я думаю, это справедливо для большинства союзных республик, исключая Прибалтику, конечно.

- Прибалитку и, наверное, Украину.

- Возможно, и Украина. Но для всех среднеазиатских республик это оказалось неожиданностью. Казалось, что в отрыве от Москвы, в отрыве от России, в общем-то, нам трудно будет, потому что экономика была в катастрофическом состоянии, и цели, чтобы бороться за независимость не было, ни у кого не было. И я помню 13 декабря мы встретились в Ашхабаде и в общем-то все единодушно приняли решение о том, что нам надо присоединяться к Славянской тройке. Это и привело к подписанию 21 декабря в Алматы нового документа.

- Это был уже не Союз, а Содружество.

-Я до последнего - искренне говорю - верил, что Союз в той или иной форме можно сохранить

- Это важный вопрос, потому что в России многие говорят, что Советский Союз убили не Минские соглашения, а ГКЧП. Что мол после путча почти все союзные республики заявили, что не могут больше существовать внутри Союза.

- Я лично был против ГКЧП. Считаю, что он помешал существованию союзного договора, который был подготовлен к подписания 19 августа, он был приемлем для всех, в том числе, для президента Украины Леонида Кравчука. Он был готов подписать этот союзный договор. По нему было достигнут консенсус. Все регулярно участвовали в Ново-огаревском процессе. И ГКЧП этому процессу помешало. Я думаю, что именно это стало поворотным моментом, импульсом для лидеров Украины. Ведь референдум был уже потом. Я думаю, что если бы не ГКЧП, то Союз бы сохранился. Но даже позже мы этот документ дорабатывали. Он стал еще более либеральным. И окончательно этот процесс был похоронен Беловежским соглашением.

- Первоначально к Ново-огаревскому процессу не вернулись из-за позиций Украины. Все остальные республики выступали за продолжение? Вы бы подписали это соглашение и несмотря на путч?

- Совершенно верно. И не только я. Все среднеазиатские лидеры. Хотя процесс суверенитетов шел достаточно активно, никто не отказывался от союзных договоров.

- А вы вы можете представить, что если бы не ГКЧП, то Союз бы сейчас продолжал существовать.

- Да, я могу это представить, как один из вариантов развития событий. Я именно поэтому решительно выступил против ГКЧП. Я сразу понял, что ГКЧП опирается на ложную аргументацию. 18 августа лично говорил с Горбачевым. Он спрашивал, какая готовность, настроение? Я ответил, что мы готовы ехать подписывать союзный договор.

- Сейчас в России иногда говорят, что исторически все выглядит так, будто ГКЧП победило. Что вы думаете по этому поводу?

- Я не изменил своей точки зрения. Я думаю, что на тот момент это было событием, положившим начало распаду Советского Союза. Меня обеспокоило, что это событие могло сорвать подписание союзного договора. Нам очень хотелось строить демократию в рамках нового Союза.

- Это необратимо? Ведь сейчас многие говорят, что возврат Советского Союза может обсуждаться некими умами.

- Мне кажется, что возврат возможен. В демократической форме – почему нет? Сейчас идет новый этап глобализации – третий этап начинается. И одна из закономерностей – это как раз региональная интеграция, иначе невозможно противостоять. Ведь глобализация несет наряду с позитивными последствиями и очень негативные. И в этой ситуации региональные интеграционные союзы позволяют малым странам выстоять и идти по пути прогресса. Я считаю, что странам, которые всегда вращались вокруг российской орбиты им, конечно, будет легче в региональном интеграционном союзе. И мы видим, что процесс этот уже идет - это ЕврАзЭС. И накануне меня обрадовали два неожиданных приятных события. Первое - это резолюция ООН по Сирии. Второе то, что страны ОДКБ впервые за последние годы поддержали внешнюю политику России в отношении Сирии, Турции, Украины. Это добрый знак. Лидеры постсоветских стран понимают, что только интеграционные процессы помогут гарантировать геополитическую стабильность. Они же вкушают плоды. особенно Беларусь. Мы же видим, что в союзе с Россией Беларусь процветает. А возьмите Украину, которая была самой процветающей и самой продвинутой страной.

-Я не хочу вас ставить в неудобное положение, потому что о многих вещах вы говорите как житель России, а не как иностранный политик. Все-таки последние 10 лет вы живете в Москве.

- И еще 20 лет в Ленинграде.

- Да, но все-таки последние годы - самые важные. Хочу вас спросить, и пойму, если вы уклонитесь от вопроса. Не охладились ли отношения России с странами СНГ после событий 2014 года – присоединения Крыма.

- Я вполне допускаю, что некоторые лидеры были обеспокоены этим фактом. Но решение ОДКБ говорит о том, что эта обеспокоенность прошла. Мое личное мнение по Крыму: я был искренне обрадован, приветствовал возвращение Крыма в Россию, так как считаю, что Крым – чисто российский, чисто русский проект. Севастополь - это чисто русский город. Город русской морской славы. Это был правильный шаг, это восстановление исторической справедливости.

- События этого года вызывают у вас такие же позитивные чувства. Речь идет о внешней политике России.

-Сирия?

- Сирия и последовавший конфликт с Турцией.

- Приход российских войск в Сирию – это дальновидный шаг, который должен защитить мир от третьей мировой войны, а ответственность за историю со сбитым российским самолетом полностью лежит на руководстве Турции. Но народы не должны страдать, эти вопросы необходимо решать на межгосударственном уровне.