Это может коснуться каждого. Почему новый Закон "Об экстремизме" нельзя принимать?
В КР меняют Закон "О противодействии экстремистской деятельности". Эксперты Института Медиа Полиси считают, что он противоречит Конституции КР.
Эксперты указывают, что в предлагаемом виде новый законопроект "О противодействии экстремистской деятельности" противоречит обязательствам по обеспечению прав человека, которые Кыргызстан взял на себя как государство - член ООН.
В Институте Медиа Полиси отметили: "Наличие в законопроекте расплывчатых и широких формулировок позволяет вводить произвольные ограничения на такие права человека, как:
- право на жизнь, на свободу и личную неприкосновенность;
- на неприкосновенность личной, семейной жизни и личной переписки;
- на неприкосновенность жилища;
- на защиту чести и достоинства;
- на свободу мысли, совести и религии или убеждений;
- на свободу выражения мнения и на свободу мирных собраний".
Этот законопроект необоснованно и произвольно расширяет круг деяний и в целях преследования неугодных граждан позволяет правоохранительным органам по своему усмотрению трактовать любые действия как экстремистские, что противоречит Конституции КР и незаконно ограничивают права человека в демократическом Кыргызстане.
1. Неясность в определении термина "экстремизм"
Под термином "экстремизм" предлагается понимать "идеологию и практику, направленные на достижение политических, социальных, расовых, национальных и религиозных целей путем насильственных и иных антиконституционных действий".
Закон, ограничивающий права человека, должен четко и ясно определять условие, при которых ограничиваются его права. Эти условия не подлежат расширительному толкованию.
Исходя из предлагаемой формулировки, невозможно сделать вывод о том, какие идеи и действия рассматривать как антиконституционные. Действующая Конституция КР не дает ориентиров в отношении того, какую категорию действий или идей она рассматривает как направленные против нее.
УК КР в главе 41 "Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства" содержит значительное число составов правонарушений, направленных против конституционного строя и нацбезопасности. Однако считать, что все они направлены против Конституции, было бы неверным: попытка посягнуть на основные принципы существования общества не всегда автоматически представляет собой посягательство на Конституцию и носит экстремистский характер. Более того, не секрет, что для многих бедных стран, в том числе и нашей, одной из главных угроз нацбезопасности, препятствующих развитию страны, являются коррупционные преступления против госинтересов, которые, тем не менее, не являются экстремизмом.
Таким образом, понятие "экстремизм", изложенное в норме законопроекта, не отвечает требованиям определенности и законности, и принятие нормы в таком виде подвергает каждого гражданина риску нарушения его прав со стороны правоохранительных органов по произвольным причинам.
2. Прямое исполнение международных договоров, ограничивающих права и свободы человека, без включения в национальную правовую систему является нарушением Конституции
В проекте закона под экстремистской деятельностью предлагается понимать "совершение иных деяний в экстремистских целях, признаваемых таковыми уголовным законодательством КР, а также международными договорами, вступившими в силу в соответствии с законодательством КР".
Международно-правовые нормы, регулирующие вопросы экстремизма, касаются ограничений прав человека, поскольку любое преследование за экстремизм влечет за собой уголовную, гражданско-правовую ответственность либо прекращение деятельности организации.
В соответствии с требованиями статьи 23 Конституции КР ограничение прав человека возможно только на основании закона. Иными словами, если в международном договоре имеются ограничения прав человека, то они обязательно должны быть выражены в законодательном акте – в национальной правовой системе.
Соответственно, редакция пункта б) части 2 статьи 4 проекта закона противоречит Конституции КР на том основании, что все процессуальные действия правоохранительные органы смогут провести уже на основании Конвенции ШОС по противодействию экстремизму, которая по сути, не была имплементирована в национальное уголовное законодательство.
Вступление в силу международных договоров, ограничивающих права и свободы человека, не может являться достаточным для его применения на территории КР - необходима имплементация международного договора в нацзаконодательство, то есть включение международно-правовых норм в национальную правовую систему.
Соответственно, словосочетание в пункте б) части 2 статьи 4 проекта закона - "а также международными договорами, вступившими в силу в соответствии с законодательством КР" - должны быть исключены.
3. Критика в адрес действующей власти может квалифицироваться как разжигание "политической" вражды
Учитывая, что проект нового закона в данной редакции предлагает непосредственно использовать нормы Конвенции ШОС по противодействию экстремизму от 2017 года, то это означает, что имеющееся в данном договоре понятие "политическая вражда" с момента подписания рассматриваемого законопроекта в виде закона, будет непосредственно использовано в правоприменительной практике.
При этом проект не дает понимания, что подразумевается под "политической враждой". По факту, любое инакомыслие или критика в адрес действующей власти могут быть признаны разжиганием политической вражды - экстремистским актом.
Попытки включения в национальную правовую систему ответственности за "политическую вражду" уже были и ранее, когда МВД пыталось внести поправки в УК КР и УПК КР
В том варианте проекта инициаторы также не уточнили, что понимать под термином "политическая вражда". В итоге ЖК поправки не принял.
Рассматриваемый проект нового закона о противодействии экстремизму разрешает правоохранительным органам напрямую использовать нормы Конвенции ШОС. Тем самым правоохранительным органам предоставляются неограниченные и опасные полномочия: на свое усмотрение определять, что считать "политической враждой". Такие действия будут способствовать для подавления любого инакомыслия граждан и политических оппонентов.
4. Противоречивость норм, регулирующих ответственность СМИ
Часть 1 статьи 14 проекта Закона "Недопустимость распространения СМИ материалов экстремистского содержания" указывает, что в случае распространения СМИ экстремистских материалов при отсутствии признаков преступления либо сведений об экстремистской деятельности уполномоченными госорганами в сфере противодействия экстремизму объявляется предостережение учредителю и (или) редакции (главному редактору).
Само по себе распространение экстремистских материалов уже является уголовным преступлением (ст. 332 УК КР). А включение расплывчатой формулировки "отсутствие сведений об экстремистской деятельности" вносит неопределенность и произвольность понимания, и поскольку это касается ограничения прав, то, следовательно, произвольность при применении данной нормы будет приводить к нарушению права человека.
Статья не дает ответа на вопросы:
- Что подразумевается под фразой "отсутствие сведений об экстремистской деятельности"?
- К кому относится формулировка "отсутствие сведений об экстремистской деятельности" - к СМИ или к правоохранительному органу?
Предлагаемые формулировки расплывчаты, двусмысленны и не позволяют гражданам и правоохранительным органам однозначно трактовать норму закона, что приведет к злоупотреблению нормой закона со стороны уполномоченного государственного органа.
Далее в этой же статье указано, что "предостережение" должно быть исполнено в течение трех рабочих дней. Однако не указано, приостанавливается ли данный срок в случае обжалования данного "предостережение" в установленном законом порядке. Также не уточняется, с какого момента исчисляется данный срок. В целом следует отметить, что трехдневный срок слишком короткий. В необходимых случаях СМИ могут потребоваться экспертиза, анализ, проверка, а также время для обжалования. В связи с этим сроки исполнения "предостережения" следует пересмотреть. Иначе инструмент "предостережения" может быть использован как возможность устрашения лиц, свободно высказывающих свое мнение, которое не ограничено законом. Поэтому должны быть указаны четкие и определенные условия направления "предостережения".
Предлагаемые формулировки дают произвольную возможность наделенному властью уполномоченному органу злоупотреблять правом и нарушать права и свободы человека. Только после приведения данных понятий в соответствие с требованиями недопустимости нарушения прав человека можно будет предлагать какие-либо предусмотренные Конституцией соразмерные и обоснованные механизмы ограничения прав человека для достижения законной цели.
В статье 15 проекта предусмотрено, что при распространении СМИ экстремистских материалов и (или) осуществлении ими экстремистской деятельности деятельность соответствующего СМИ прекращается по решению суда на основании искового заявления Генпрокуратуры КР.
Данная норма предполагает, что деятельность СМИ может быть прекращена по решению суда даже в связи с однократным распространением материалов. Отсутствие в норме признака о систематичности совершения преступления за определенное продолжительное время чревато тем, что СМИ могут ликвидироваться на основании одного случая распространения противоправной информации, что не может восприниматься как законное решение в демократическом государстве.
Соответственно, только в случае систематического, неоднократного, в течение определенного продолжительного времени, целенаправленного распространения уже признанных ранее судом экстремистскими материалов средство массовой информации может нести какую-либо ответственность.
5. Неопределенность в регулировании ответственности физических лиц
В части 2 статьи 18 проекта закона также указано, что в случае распространения физлицом идеологии экстремизма при отсутствии признаков преступлений экстремистской направленности уполномоченный госорган по противодействию экстремизму выносит ему письменное предостережение и проводит профилактические беседы о недопустимости таких действий.
Но размытость и неопределенность термина "идеологии экстремизма" чревата произвольным избирательным применением. Каждый человек имеет право на свободу слова и выражения мнений, равно как и на свободу мысли и убеждений, поэтому, согласно закону, он должен знать, какие именно ограничения законны и соразмерны в реализации этих прав. В данном случае нераскрытая формулировка "идеологии экстремизма" не дает конкретных ориентиров ни гражданам в соблюдении соответствующих правил поведения, ни правоохранительным органам - в каких случаях и в каких объемах они имеют право ограничить права человека.
В правоприменительной практике такая неопределенная формулировка приведет к нарушению прав человека.
Вызывает обеспокоенность упоминание в статье о проведении уполномоченным государственным органом "профилактических бесед". Использование данного мероприятия правоохранительными органами стало частым явлением. Но в права и обязанности органов внутренних дел по закону не входит право проводить какие-либо "профилактические беседы".
Органы внутренних дел имеют право вызывать к себе граждан по уголовным делам, делам о нарушениях и материалам, находящимся в их производстве, получать от граждан показания, объяснения, справки, документы и снимать с них копии; подвергать граждан в случаях и порядке, установленных законом, принудительному приводу. И все это касается уголовных дел или дел, предусмотренных Кодексом о правонарушениях. В других случаях вызывать в органы внутренних дел не имеют право по данному закону. Такие же нормы предусмотрены в законодательстве об органах национальной безопасности.
В этой связи отмечаем, что статья 18 проекта закона подлежит кардинальному пересмотру с учетом вышеуказанных замечаний. Следует изначально определить точные и ясные понятия "экстремизм", "экстремистская деятельность" и только потом определять те или иные механизмы ограничения прав человека, в том числе по направлению "предостережения". Как обозначено выше, должны быть четкие и определенные смысловые нагрузки в понятийном аппарате, которые не должны быть подвержены расширительному толкованию в правоприменительной практике. Только после определения данных концептуальных понятий можно устанавливать механизмы пресечения незаконных действий.
6. Недопустимость применения термина "причастность к экстремистской деятельности" для ликвидации организации
В статье 19 проекта закона указано, что основанием для признания судом общественного или религиозного объединения либо организации, действующей на территории КР, экстремистской являются сведения и факты, подтверждающие их причастность к экстремистской деятельности.
Сама по себе причастность к незаконной деятельности может быть случайной, ошибочной. Для того чтобы признать организацию экстремистской, необходимо доказать именно осуществление ею экстремистской деятельности. Экстремизм, то есть насильственные действия или угроза применения насилия, осуществляется только с прямым умыслом. То есть виновное лицо знает, осознает и желает наступления негативных последствий.
Причастность может быть разной, в том числе преступной, либо наоборот, не нарушающей закон. К примеру, организация ввиду неосведомленности может нанять сотрудника, у которого имеются экстремистские идеи. И в данном случае это не должно повлечь за собой ответственность самой организации. На основании изложенного словосочетание "их причастность к" необходимо заменить на - "осуществление ею".
7. Противоречия нормам Уголовного кодекса
Частью 3 статьи 19 проекта закона указано, что исковое заявление о признании общественного или религиозного объединения либо организации экстремистской, их принудительной ликвидации и конфискации принадлежащего им имущества направляется в суд Генпрокуратурой КР.
Данная норма противоречит Уголовному кодексу КР. Согласно части 1 статьи 69 УК КР конфискация имущества есть безвозмездное изъятие с последующим обращением в собственность государства на основании обвинительного приговора. То есть конфискация имущества может быть осуществлена только в рамках уголовного судопроизводства, а исковое заявление прокуратуры является гражданским судопроизводством, в котором не предусмотрена конфискация имущества.
