"Я не смогла сказать дочери, за что сижу". Репортаж из женской колонии
Когда мы ехали в женскую исправительную колонию №2, в голове всплывали образы, отдаленно напоминающие сцены из сериала "Оранжевый - хит сезона". Было непонятно, как вместе изо дня в день, из года в год мирно сосуществуют больше трехсот женщин.
В колонии все строго: вход по пропускам, перемещение по территории - даже для журналистов - под конвоем.
Работники тюрьмы рассказывают, что в принципе женщины у них живут дружно, порядка придерживаются. Драки бывают, но на бытовой почве. Виновниц чаще всего наказывают изолятором. Говорят, что раньше заключенной в нем даже сидеть нельзя было, 24 часа в комнате без окон и дверей. Сейчас сидеть разрешают, но попадать туда все равно не хочется. Сама атмосфера темного маленького помещения давит на психику.
Ощущение неволи витает здесь в воздухе. Возможно, всему виной металлические решетки и колючая проволока.
Вся территория колонии состоит из двух- и трехэтажных кирпичных зданий. В одних женщины живут, в других работают, а в третьих учатся. Элеонора Шаршеналиева, пресс-секретарь ГСИН, с гордостью заявляет, что здесь любая женщина, отбывая срок, может получить и среднее профессиональное образование.
"И в документе не будет написано, что они получили диплом на зоне. Будет просто указан адрес бишкекского колледжа, преподаватели которого ездят сюда, чтобы учить наших женщин", - рассказала она.
Кстати, мое представление о женской колонии из сериала и то, что я вижу наяву, в корне начинают не совпадать. Как минимум, наши заключенные не носят оранжевую форму. Формы вообще нет.
Будни заключенных
Сейчас в образовательном центре колонии можно обучиться на швею, повара и электрика. Последнюю профессию, которую руководство колонии считало не совсем женской, заключенные сами попросили включить в список. Многие считают, что энергетика - очень прибыльная отрасль, и осваивают эту профессию, чтобы после выхода на волю иметь возможность заработать на жизнь.
Но не все женщины получают образование, некоторые сразу идут работать в цех или пекарню. В швейном цехе женщины шьют и вяжут одежду, головные уборы и аксессуары на заказ, а также дарят друг другу. В пекарне, кроме хлеба, заключенные выпекают булочки и пироги.
"Вещи обычно заказывают швейные цеха. Так как они ничем не отличаются от тех, что делают швеи на воле, их принимают и продают. Даже на "Дордое" можно увидеть нашу продукцию", - рассказывает работница колонии.
Часть хлебобулочных изделий администрация колонии оставляет заключенным, а часть сдает в близлежащие магазины.
Многие женщины в колонии рассказывают, что вряд ли они когда-нибудь попробовали бы шить или научились печь.
"Также у нас есть женщины-заключенные, которые работают в тюремном госпитале. На воле они могли быть хорошими врачами, но из-за врачебной ошибки некоторым пришлось отбывать срок в колонии. Здесь они не теряют своих врачебных навыков и лечат наших заключенных", - говорят сотрудники ГСИН.
За свой труд заключенные получают зарплату, которую могут потратить в местном магазинчике или заказать необходимые вещи с воли. Зарплата небольшая - от 2 до 8 тыс. в месяц, в зависимости от сложности выполняемой работы.
Женские штучки
В колонии разрешается пользоваться косметикой, красить волосы.
"Вообще косметику наши женщины покупают, никто не запрещает, не отбирает. Вот только к ней есть несколько требований, - рассказывает заключенная Айдай (имя изменено). - Самое главное, она не должна находиться в стеклянной таре. А то мало ли что, вдруг я себе ее заказала, чтобы разбить и осколком вены перерезать или сокамерницу пырнуть".
Лица колонии
Таджичка Зарина говорит, что попала в кыргызскую тюрьму за распространение и прием запрещенных веществ. Вспоминает, что была пай-девочкой, училась на медицинском, но потом одно случайное знакомство заставило отказаться от всех долгосрочных планов и "жить ради кайфа".
"Я здесь очень сильно увлеклась культурой Кыргызстана. Айтматова прочитала, язык начала понимать. Сейчас моя мечта - выйти и сходить в горы. В прекрасные кыргызские горы, которые я уже восемь лет вижу, выходя на улицу. Если меня сразу же после освобождения не депортируют, точно так и сделаю", - рассказывает она.
Зарина мечтает не зря. До ее освобождения осталось три месяца.
Быт заключенных
Мы идем мимо казарм, где живут заключенные, и просим показать их быт. Представляем, как увидим там ряд бетонных зарешеченных комнат с деревянными нарами, застеленными одеялами. На самом деле в просторной комнате с большими окнами в несколько рядов стоят несколько десятков двухэтажных железных кроватей, нижний ряд которых по бокам завешен желтыми занавесками. Иногда занавеской отгорожен еще и проход между двумя койками. Тем самым заключенные пытаются создать свой маленький уголок, импровизированную комнату.
Рядом с каждой кроватью стоит тумбочка. На многих из них лежат детские игрушки, косметика, сигареты. Когда я с недоумением смотрю на игрушки, заключенная Женя (имя изменено) объясняет, что это дети заключенных передают им такие подарки. Для заключенных это свято.
Хочешь кого-то разозлить, попробуй без спроса потрогать такой семейный подарок. С большой вероятностью нарвешься на скандал. Для заключенных это не просто игрушки, а связь с домом, с родными. Это здесь становится святым.
"Раньше с режимом было очень строго, на тумбочках ничего лишнего не лежало, игрушки разрешали пропустить в колонию, а личные вещи не могли так просто лежать на тумбочках. Но сейчас начальник колонии поменялся, и администрация относится к заключенным с пониманием.
Многие женщины сюда не по своей вине попали. Многих толкнули на преступление. Я не отрицаю, что есть и виноватые, но не все. В девяти из десяти историй, из-за которых женщины попали сюда, ключевую роль сыграли мужчины", - рассказывает Женя.
Лица колонии
Замечаю девушку, которая скромно сидит, не обращая внимания на нежданных гостей. На вид кажется, что ей не больше 18 лет. Выглядит она очень хрупкой и болезненной.
Когда я с ней здороваюсь, она отвечает, при этом даже не поворачивая головы. Смотрит в одну точку, и все.
Зовут девушку Аня, и ей уже 26. Села за употребление запрещенных препаратов. Сидеть - 8 лет. На воле ее ждут муж и дочь.
"Такой большой срок мне дали за распространение, но я ничего никому не продавала. Просто однажды друг пришел, я с ним поделилась, а потом он сказал в милиции, что распространяю", - призналась Аня.
Сидит она здесь всего пару месяцев, на амнистию не надеется, пересмотра приговора не ждет. Говорит, что даже уже смирилась."Условия здесь хорошие. Только воли не хватает. Недавно вот дочка пришла на свидание, спрашивает, почему я здесь. А ей всего десять лет, и я не смогла сказать", - плачет она.
В тюрьме девушка проходит курс метадоновой заместительной терапии, которая постепенно поможет ей справиться с наркозависимостью. Девушка говорит, что верит в это. Самое сложное, по ее словам, вытерпеть первое время, переждать сильнейшую ломку, а потом становится легче.
"Многие девушки вылечиваются здесь от наркомании. Сокамерницы помогают перетерпеть ломку. Поддерживают. Некоторые через несколько месяцев здесь отказываются от терапии", - рассказывает сотрудница ГСИН Элеонора Шаршеналиева.
Жизнь по понятиям
Все заключенные, которых мне удалось опросить, говорят, что дедовщины в женской тюрьме нет. Конечно, старших уважают, живут по понятиям, но новеньких не избивают. Единственные, с кем держат ухо востро, не общаются и презирают - детоубийцы.
Одна из самых насущных проблем женщин в колонии - отсутствие мужского плеча. Кто-то из заключенных старается быть равнодушным, кто-то ищет сильное плечо среди сокамерниц, а кто-то из заключенных становится этим самым сильным плечом: стрижется под мальчика, носит исключительно мужскую одежду и становится в колонии за мужчину. О лесбийских отношениях открыто в колонии говорить не принято. Но заключенные не исключают, что здесь возникают и такие отношения.
Остаться человеком
Большинство заключенных выглядят вполне обычно. Трудно представить, что они совершили убийства или крупные кражи.
Лейтенант внутренней службы Надежда Цевенко усмехается: мол, многие из них могут казаться невинными овечками, но это совсем не значит, что они такие.
"Я и раньше работала в органах и знала, что собой представляют преступники. Их слова, что попали по случайности или что их подставили, - чаще всего просто оправдания. Раз было принято решение лишить этого человека свободы, значит, так и должно быть.
Но мы относимся к ним по-человечески. Ведь несмотря на то, что они совершили, они остаются людьми. Единственное, что дружбы между сотрудниками и заключенными быть не может", - говорит она.
Тем не менее сотрудницы внутренней службы женской колонии, по словам лейтенанта, видя нужды заключенных, иногда помогают им. Приносят старую одежду. Мамочкам-заключенным передают детские вещи.
