Чолпон Джакупова: Фейки в условиях ЧП недопустимы, но вину их авторов нужно доказать
По состоянию на 1 апреля в Кыргызстане выявлено 111 случаев заражения коронавирусом COVID-19, с 22 марта на всей территории республики введен режим чрезвычайной ситуации, с 25 марта в отдельных регионах республики, включая Бишкек, введено чрезвычайное положение. Правительством и комендатурами принимаются меры в виде установления комендантского часа, ограничения свободы передвижения граждан, регулирования свободы слова и др.
В СМИ периодически сообщается о выявлении и задержании правоохранительными органами граждан, распространяющих фейковую информацию и провокационные слухи. При этом публикуются их полные персональные данные вместе с фотографиями, сообщается, что с ними проведена профилактическая беседа, после которой эти люди, раскаявшись в содеянном, попросили прощения у народа. В заключение, как правило, граждан предупреждают об уголовной ответственности за распространение ложной информации без уточнения конкретной статьи Уголовного кодекса.
В обществе и СМИ поднимаются определенные вопросы, связанные с указанными случаями, особенно когда это касается публичных сообщений медицинских работников о реальной ситуации на местах, выявлении у отдельных лиц подозрения на заболевание коронавирусом в районах, где были официальные подтверждения, неготовности органов власти к борьбе с эпидемией и т. д.
Мы решили исследовать эти вопросы с позиции законодательства и пришли к следующим выводам.
Конституционным законом "О чрезвычайном положении" установлено, что распространение провокационных слухов, действия, провоцирующие нарушение правопорядка или разжигающие национальную рознь, активное воспрепятствование осуществлению гражданами и должностными лицами их законных прав и обязанностей, а равно неповиновение законному распоряжению или требованию сотрудника органов внутренних дел, военнослужащего или иных лиц при исполнении ими служебных обязанностей по охране общественного порядка на территории, где объявлено чрезвычайное положение, влекут ответственность, предусмотренную законодательством.
В первую очередь отмечаем, что запрет на распространение провокационных слухов является вполне обоснованным и необходимым для предотвращения усугубления и без того сложного положения во время ЧП.
В связи с чем призываем граждан не распространять фейковую информацию.
Вместе с тем анализ показал, что уголовное законодательство прямо не предусматривает какой-либо ответственности за указанные выше деяния. Исходя из сообщений в СМИ, правоохранительные органы действуют в рамках статьи 344 Уголовного кодекса "Заведомо ложное сообщение о совершении преступления". Изучение текста статьи и других положений уголовно-правового законодательства, а также комментариев к законам показало, что для привлечения лица к ответственности за подобные деяния необходимо, чтобы:
- в заведомо ложном сообщении приводилась информация о каком-либо конкретном лице или лицах, якобы совершивших преступление;
- имел место прямой умысел, т. е. человек должен быть уверен в том, что он дает ложное сообщение;
- сообщение касалось именно совершенного каким-либо другим лицом уголовно-наказуемого деяния – преступления, а не других противоправных действий.
Кроме того, Конституционная палата Верховного суда также рассматривала аналогичный вопрос и разъяснила в своем решении от 14 января 2015 г., что "если лицо добросовестно заблуждалось, сообщая о якобы имевшем место преступлении, то действия такого лица нельзя рассматривать как заведомо ложное сообщение. Не будет состава ложного сообщения в действиях лица, которое сообщает об имеющихся у него подозрениях по поводу совершенного преступления, чтобы правоохранительные органы проверили поступившую от него информацию.
Более того, сообщение в СМИ о совершении преступления, выступая поводом к возбуждению уголовного дела, способствует осуществлению досудебного и судебного производства, однако недействительность такого сообщения не может расцениваться как заведомо ложное и не образует состава преступления, предусмотренного статьей 329 Уголовного кодекса (утратившего силу с 01.01.0219 г.).
Иное понимание и применение указанной статьи, расходящееся со смыслом, раскрытом Конституционной палатой в данном решении, будет нарушать конституционные права каждого на свободу выражения своего мнения, свободу слова и печати (статьи 31, 33 Конституции)".
Таким образом, если действия граждан не будут отвечать вышеуказанным требованиям, то они не могут быть привлечены к уголовной ответственности за распространение информации. В противном случае правоохранительные органы могли бы привлекать людей к ответственности за любые сообщения о какой-либо противоправной деятельности. Однако это будет нарушением Конституции и законодательства республики.
Вместе с тем вызывает также множество вопросов правомерность опубликования полных анкетных данных и фотографий граждан, которые, возможно, распространяли заведомо ложные сообщения.
Во-первых, Конституция и законы страны гарантируют каждому право на неприкосновенность частной жизни, на защиту чести, доброго имени и достоинства. Во-вторых, согласно принципу презумпции невиновности, никто не может быть признан виновным до вступления в силу обвинительного приговора суда. В этой связи отмечаем, что в СМИ периодически сообщается о задержаниях чиновников за коррупцию, при этом в видеоматериалах их лица специально не отображаются, также указываются лишь должности и только инициалы. Кроме того, если по итогам досудебного производства или судебного разбирательства будет установлено, что в действиях обозначенных выше лиц, распространявших определенную информацию, отсутствует состав преступления, то они будут иметь полное право требовать возмещения причиненного морального вреда.
Подытоживая вышеизложенное, мы вновь напоминаем, что распространение недостоверной информации в условиях режима ЧП является недопустимым. Однако в виду упомянутого выше правового пробела правоохранительные органы не могут привлекать граждан к ответственности за распространение провокационных слухов, если такие действия не содержат в себе все обозначенные выше признаки.
Чолпон Джакупова, директор правовой клиники "Адилет".
