Врач о том, почему ПЦР так часто ошибается и когда лучше болеть COVID-19

Какая модель противостояния вирусу работает, почему нужен массовый скрининг населения на СOVID и стоит ли ждать появления вакцины от коронавируса, издание УНН поинтересовалось у ведущего эпидемиолога, инфекциониста, доктора медицинских наук Михаила Фаворова, работающего в Атланте (США).

Отметим, сейчас Украина, как и Кыргызстан, переживает очередной рост заболеваемости.

- Весь мир пытается сдержать пандемию. Кто-то более успешно, кто-то менее. Вопрос в том, какой, по вашему мнению, алгоритм действий (условно 3-4 пункта) на уровне государства можно считать максимально приемлемым и эффективным?

- Я хочу сказать, что нет единого рецепта. Во всех случаях то или иное действие, то или иное мероприятие должно быть как можно более специфично. Что такое специфичность: если вы будете говорить, что в стране, такой как Украина, нужно делать такие-то вещи, - это будет неправильно. Поскольку у вас в стране есть зоны очагов, где очень высокая заболеваемость, тяжелые формы, смертность. А есть такие территории, на которых практически нет заболеваемости. Поэтому в зависимости от уровня заболеваемости и должны предлагаться меры.

Очень важна динамика процесса. Если у вас в зоне очага, например, как в Киеве, в настоящее время идет существенный рост заболеваемости, то это одни мероприятия. Если вы уже пережили рост - это другие мероприятия, если совсем нет заболеваемости - третьи.

В целом хотим мы того или нет, но мы должны проиммунизироваться все. Это значит, что кто-то переболеет клинически, кто-то тяжело, а кто-то вообще не будет болеть и знать ничего не будет, а потом выяснится, что у них есть антитела.

Именно это многообразие клинических форм, многообразие проявления вируса делает таким трудным адекватную реакцию правительства, как центрального уровня, так и на уровне провинций. Поэтому однозначно ответить невозможно.

Но сейчас говорю всем моим друзьям: сделайте милость, наденьте маски. И я говорю это не только с точки зрения того, что вы защищаете себя, маска защищает от вас. Ведь в конце инкубационного периода вы уже заразны, вы не знаете об этом и идете к друзьями, родителям, пожилым соседям...

Маска не настолько страшное мероприятие, чтобы его не выполнять. Это первое.

Второе - сосредоточьтесь на пожилых. Да, понимаю, молодежь хочет ходить в клубы и рестораны - ну и Бог с ними. У них процент летальности очень низкий, они не определяют смертность. Смертность определяют немолодые люди, и их нужно защищать.

Это еще раз о специфичности мероприятий со стороны властей: если вы будете вести себя с молодежью как с пожилыми, вас никто не будет слушать. Молодежь не боится инфекции, ее боятся пожилые, и правильно делают. Поэтому очень важно, чтобы предпринимались специфические мероприятия.

Если идет рост заболеваемости, нужно вводить более жесткий карантин, если идет спад - менее, и обязательно - тестирование. Потому что те, кто имеют антитела, могут чувствовать себя спокойнее. Единственный нюанс: тесты должны быть правильными, если тесты плохие, они могут дать вам ложную надежду, а вы пойдете и заразитесь.

Еще важно, чтобы люди, которые уже имеют симптомы - температуру, никуда не ходили. Ответственность самих граждан очень высока.

- О тестировании. Массовый скрининг населения на СOVID-19 с ПЦР-тестами и в наших реалиях, скорее, невозможен. Украинские лаборатории не успевают выдавать (недели задержки) результаты людям с симптомами, не говоря уже о бессимптомных либо только что заразившихся. Можно ли говорить о какой-то альтернативе в этом вопросе? О том, что ИФА-тесты приемлемы для самоконтроля и быстрой проверки? Какова практика в целом применения ИФА-диагностики в мире?

- Сначала, на старте эпидемии, единственный тест, который был, - это ПЦР. Потому что был вирус, он был у многих. А для образования антител (выявляются ИФА-тестированием или экспресс-анализом) нужно время, а чтобы их определить - нужны антигены, а чтобы были антигены - их нужно было еще разработать. Поэтому мы фактически оказались тогда в заложниках у самого современного, чувствительного и дорогого метода, который называется ПЦР.

Я положительно отношусь к ПЦР, однако мы должны знать его ограничения. ПЦР нуждается в сертифицированных аккредитованных лабораториях. А после того как началась вакханалия и все лаборатории в мире стали ставить ПЦР, они, простите меня, контаминировали (загрязняли. - Прим.) всю поверхность. Можно брать просто с пола мазок - и у вас будет положительный тест, потому что ручное выделение, потому что люди должны были работать сутками, огромное количество больных было и никаких более тестов.

Таким образом, ПЦР, к сожалению, привело к тому, что у нас получилось очень сильное расхождение между клиническим данными: это когда человек заболел, приходит - а у него нет ПЦР, а другой приходит без симптомов - у него есть ПЦР.

Тогда считалось, что это правда, и никто не думал, что это ложноположительный или ложноотрицательный результат теста. Таким образом, с ПЦР действительно возникли большие проблемы. И пока они возникали, удалось получить тест на антитела (ИФА-тесты. - Прим.).

Серологические тесты во всем мире считаются гораздо более надежными с точки зрения информации. Они не требуют аккредитованных лабораторий, они не связаны с контаминацией. Конечно, ошибки могут быть, например, если взяли тест у одного человека, а написали в бумажку другому. Но вот таких огромных и системных ошибок, как при ПЦР, нет.

Сегодня мы можем говорить, что существующие тесты стали очень приличными. И в Украине есть очень приличные тесты, которыми мы довольны.

Еще здесь важно понимать, что ПЦР оставляет за собой определенное значение, то есть когда у человека есть симптомы и он болен - ему сделать ПЦР вполне показано. Но вы не ожидайте, что у 100% тех, кто болен, и тех, кто заразны, будут положительные ПЦР. Потому что если человек имеет много антител, то очень трудно найти вирус в носу, ведь его блокируют те самые антитела.

Не может быть абсолютного критерия, такого как один тест раз и навсегда. Все основано на знании специалиста, врачей и тех, кто работает с больными.

Второе: мы провели исследование с тестами ИФА, которые доступны сейчас в Украине.

Для этого мы собрали сыворотки больных с клиническими проявлениями, с наличием рентгенологической картины COVID и положительных ПЦР. И получили, что 60% из них подтверждаются (действительно больны. - Прим.). Но только 60%. То есть подтверждаются ПЦР чуть больше половины.

Тогда мы поставили их на антитела и получили очень большое совпадение. Но самое интересное: те из них, у кого ПЦР был отрицательный, - у 70% оказались антитела положительными. Именно потому, как я вам уже говорил: если много антител, ПЦР будет отрицательным. Таким образом, мы имеем, что антительный тест дает подтверждение диагноза лучше, чем ПЦР.

Конечно, ПЦР нужно, особенно в сомнительных случаях. Но то, что каждый человек, заболевший или с клиническими проявлениями, должен тестироваться на антитела, это очевидно, и весь мир уже к этому пришел.

Любой человек, поступающий в стационар, должен иметь в первые сутки результат теста на антитела. Все остальное потом. Главное его протестировать на антитела. Если у вас симптомы и плюс антитела - вы больной.

Но если у вас нет симптомов, вы никогда не болели, пришли и у вас есть антитела, особенно класса IgG, это значит, вы уже переболели, сами того не зная, и главное, что вы больше не заболеете.

И хотя я очень не люблю словосочетание "иммунный паспорт", тем не менее человек, у кого есть антитела, особенно, допустим, у медработника, полицейского, священнослужителя, то они уже защищены. А значит, обследуя эти группы на антитела, мы можем выделить тех, кто пойдет на службу, а кто не защищен (без антител), например, если говорить о врачах, то пойдет помогать с другими, не ковидными, больными.

Таким образом, эта "антительная" информация принципиально важна и считается информацией №1 во всем мире.

- Сегодня в мире на различных стадиях испытания находятся несколько сотен вакцин от коронавируса. Но в то же время можно часто встретить заявления врачей о том, что сам вирус мутирует, а антитела к нему (у переболевших) неустойчивые. Какие в таком случае перспективы у вакцинации? Есть ли они? И когда?

- Главная перспектива - обучить врачей, чтобы они всякую ерунду не говорили.

Вирус мутирует и будет это делать постоянно. Это зоонозная инфекция, болезнь животных, перешедшая на человека. Болезнь не наша, она к нам по-прежнему приспосабливается, и рано или поздно - я не знаю, через 50 лет - она будет вызывать легкий насморк. Но эти 50 лет надо пережить.

Да, мутации идут, вирус пытается приспособиться, но что интересно: есть целый ряд консервативных (постоянных) антигенов, которые неизменны. Поэтому все 150 вакцин направлены на константные участки - постоянные участки этих вирусов. Поэтому, если вакцина будет, она будет работать.

Однако у вакцины есть очень большая опасность, и этим все сегодня занимаются и обязательно найдут выход. Есть такой вопрос: чтобы не было усиления клинической картины при определенном типе антител. Так, казалось бы, антигенов уже море, взял и сделал вакцину и проверяй. Но нет. Еще нужно разобраться, будут ли эти антитела правильные и будут ли они только защитными и не будут ли вызывать утяжеления течения болезни.

Насчет того, как долго держатся антитела.

На SARS-1 я работал в Центральной Азии, был директором американского центра по контролю заболеваемости этого региона. Так вот было показано позже, что после пяти лет SARS-1-антитела сохраняются.

Интересно еще то, что не исключено, что могут быть антитела, которые при репликации самого вируса относительно низко вырабатываются. Ну, допустим, к какому-то неструктурному антигену. Зато в вакцине они вырабатываются мощно и могут сохраняться долго. Как видите, это большой научный вопрос, мы туда только начали внедряться.

- Как вы считаете, появится ли препарат, способный лечить вирус? Ведь пока вся информация на этот счет разная и часто сомнительная. А те лекарства, о которых говорят как о потенциальных "спасителях", направлены на лечение либо облегчение только осложнений, вызванных вирусом.

- Да, такое чудо будет, потому что вирус довольно простой, это РНК-вирус, а с ними обычно легче находить противовирусные препараты.

Я думаю, что фармакологи получат препараты, которые не будут давать пожилым умирать в таком высоком проценте, как было в Италии.

- В одном из своих интервью вы сказали, что переболеть коронавирусом лучше летом. Почему? Исключено ли повторное заражение? И в целом уместно ли говорить о сезонности коронавируса, как, например, гриппа? Или же он всесезонный и теперь начеку придется быть всегда?

- Да, вирус сезонный. Посмотрите, что творится в Бразилии: там сейчас конец осени - начало зимы, и там мощная вспышка.

В той самой "испанке", о которой мы говорили, первый подъем был, наверное, чуть поменьше, чем у нас, а второй - уже в пять раз выше. В 1919 году была катастрофа, а не в 1918-м, когда появилось заболевание.

В принципе я не ожидаю, что будет гораздо хуже, чем сейчас, но то, что могут быть вспышки, как сейчас, - это вполне возможно. То есть сезонность у коронавируса есть.

Но сезонность - только один из факторов. Вы поймите, он же летом все равно есть, его просто мало, как и гриппа. Вирусу плохо, ему не нравится то ли температура, ультрафиолетовое излучение, лето ведь. А раз ему плохо - он передается в малой дозе, а раз в малой - нужно заболеть в малой дозе, и вы вообще не будете иметь клинических симптомов.

Надо заболеть летом, но без фанатизма, а то я уже вижу, как все бегут в больницы за коронавирусом.

Повторюсь, носите маску, и вы снижаете дозу заражения вирусом в 5-7 раз. Он проходит, но вы получаете гораздо меньшую дозу. И самое главное - это маска для тех, кто болеет.