Чинара Айдарбекова о женщинах-судьях и будущем судебной системы
В прямом эфире Kaktus.media председатель наблюдательного совета ОО "Кыргызская ассоциация женщин-судей" Айдарбекова Чинара Аскарбековна размышляет о новшествах в судебной системе.
- Прежде чем мы перейдем к вопросам о реформе судебной системы, расскажите, чем занимается ваша организация.
- Общественное объединение "Кыргызская ассоциация женщин-судей" появилось в июне 2015 года. В тот момент уже была зарегистрирована ассоциация судей. Но она, к сожалению, долгое время не работала. А у нас не было полномочий ее реанимировать. Но потребность в площадке для обсуждения различных вопросов была.
В мире уже есть ассоциации женщин-судей. Одна из самых ведущих - ассоциация женщин-судей США. В 2014 году мы с Меергуль Бобукеевой, тоже судьей Конституционной палаты, съездили на эту конференцию и были просто очарованы тем, как женщины-судьи, объединяясь, решают очень много вопросов, связанных с улучшением доступа к правосудию женщин и детей. Дальше они добавляли доступ к правосудию мигрантов, людей с инвалидностью.
Женщины-судьи становились самыми лучшими экспертами в области семейного права, поскольку они прекрасно знали, какие проблемы возникают у детей, когда, например, осуждают отца или мать.
В США начали эту работу еще с 1976 года. Сейчас там в каждом штате есть ассоциация женщин-судей. И каждый год они проводят международную конференцию, на которую мы и попали. Такие же ассоциации возникли в Австралии, Великобритании, Украине.
Я могу с гордостью сказать, что с 2015 года у нас каждый год проводятся конференции ассоциации женщин-судей, куда мы приглашаем представителей госорганов и некоммерческих организаций. Мы также занимаемся улучшением доступа к правосудию уязвимых групп населения. И первая наша конференция прошла в Иссык-Кульской области. Темой конференции был доступ детей к правосудию. Мы собрали представителей всех госорганов и опубликовали резолюцию. Поскольку мы - ассоциация судей, то государственные органы к нашим рекомендациям прислушиваются.
- Сильно ли судьи-женщины отличаются от судей-мужчин?
- Мы проводим свои конференции по различным темам. Например, В 2017 году мы провели исследование судебной практики по преступлениям против женщин и девочек. И выявили ужасающую статистику. Самое большее количество преступлений против женщин и девочек оказалось по статье "Изнасилование", при этом более 60% дел просто прекращались.
Вот был вопиющий случай. Девочка была изнасилована. Другие соседи знали, что она уже, скажем так, "не девочка", и посчитали, что ее могут использовать другие мужчины. Так вот, за изнасилование этой девочки привлекли только одного мужчину. Мужчины, которые затем вступали с ней в половую связь, были оправданы или не привлекались к этому уголовному делу.
Поэтому в профессиональной деятельности женщины-судьи от мужчин-судей отличаются. Именно тем, что они более чувствительны к гендерным вопросам. Я знаю несколько примеров наших женщин-судей, которые рассматривали алиментные обязательства. Здесь женщины лучше и справедливее решают такие вопросы, чем мужчины.
Последние два года возрождается деятельность ассоциации судей. Но их мандат связан с тем, чтобы повышать независимость судей, улучшать поведение судей. Мы же взаимодействуем с правозащитными организациями, которые защищают права детей, женщин, людей с инвалидностью, мигрантов и пожилых граждан.
Конференция в этом году была посвящена борьбе с коррупцией. Тому, насколько независимость судей связана с борьбой с коррупцией. И мы сделали первый шаг в исследовании судебной практики. Главное, что мы не только рассматриваем такую статистику, делаем анализ, каких дел больше, каких меньше, какие судебные акты по ним принимались. Мы еще и даем четкие рекомендации. Например, по гендерным преступлениям мы сформулировали, что нужно делать, чтобы изменить законодательство. Были такие случаи, когда дело по изнасилованию девочки моложе 14 лет прекращалось. Дело вообще не должно прекращаться по законодательству. Но по старому Уголовно-процессуальному кодексу прокурор отказывается от обвинения с согласия законного представителя, то есть матери. Такие случаи происходили. Мы написали тогда рекомендацию генеральному прокурору, что стоит проверить, как прокуроры прекращали такого рода дела. Тогда генеральным прокурором была Индира Жолдубаева, она, к сожалению, не закончила этот момент. Но, я думаю, такого рода проверки должны проводиться.
- Чинара Аскарбековна, мы могли бы отдельный эфир построить на рассказе о том, чем занимается ваша ассоциация. Но тема нашего сегодняшнего эфира "Новшества в законах о судебной деятельности", поэтому давайте перейдем к ней. И вспомним, что в ноябре прошлого года президент Садыр Жапаров подписал сразу несколько Конституционных законов, которые касаются судебной деятельности. Что это за законы? Чем они отличались от старых? И, на ваш взгляд, была ли необходимость в их появлении?
- 5 мая 2021 года была принята новая редакция Конституции. Законы необходимо было привести в соответствие с Конституцией. Что и было сделано.
Первое, на что я хочу обратить внимание, это Совет по делам правосудия, он сейчас будет так называться. Раньше это был Совет по отбору судей. Это очень важный орган, от деятельности которого зависит, какие люди попадают в судебную систему. Совет по отбору судей действовал в составе девяти членов. Раньше их было 24, потом девять. Такое очень сильное сокращение, на мой взгляд, несколько не оправданно. Поскольку чем больше людей, тем больше обсуждений вокруг конкретной личности. А по новому закону их будет 12.
Еще одно изменение: раньше Совет по отбору судей формировался по такой формуле. Парламент от оппозиции и от коалиции в равном количестве мог сформировать две трети совета, всего лишь одна треть могла формироваться Советом судей.
Совет судей - это орган судейского самоуправления, судейского сообщества. То есть получалось так: судьи и видят в кандидате потенциал, но две трети могли проголосовать против, потому что они были вне судебной системы. Если мы посмотрим международные стандарты, такого рода органы должны как минимум на 50% состоять из действующих судей. Этот стандарт, к сожалению, не соблюдался.
Сейчас другая формула. Две трети будут судьи, и только одну треть будут составлять так называемые "внешние игроки". То есть из 12 членов будут восемь судей, один представитель президента, один представитель парламента, один представитель народного курултая и один представитель юридической общественности.
- Что такое юридическая общественность?
- В законе четко прописано, что это общественные объединения юристов. Причем задаются вопросом: нужно ли буквально понимать, что это - организационно-правовая форма "общественное объединение"? Мы считаем, что это надо буквально понимать. Написано: общественные объединения юристов, чья деятельность должна быть не менее пяти лет. Они должны быть действующими объединениями.
Второй момент: общественные объединения юристов могут выдвинуть по четыре представителя в парламент. Причем из четырех представителей только один будет избран парламентом. Получается двухступенчатая система. При этом четко написано: должен быть юрист с высшим образованием, юридическая деятельность должна быть не менее 15 лет.
Что касается народного курултая, то, как нам сказали, нет законопроекта. И пока не будет принят закон, представителя от народного курултая не будет.
- Тогда состав этого совета будет работать в усеченном варианте?
- Да, закон позволяет. Достаточно кворума - это восемь-девять членов.
Но возникали другие вопросы. Например, если закон о курултае будет принят через год, то и его представитель появится только через год. И сколько он будет работать? До истечения срока состава или будет говорить, что избран на пять лет? Этот вопрос не отрегулирован. Наверное, состав должен быть сформирован на один срок - на пять лет. И если, скажем, представитель народного курултая даже через год или через два будет избран, я думаю, что он только оставшийся срок будет работать.
- Теперь две трети совета - это судьи. То есть их большинство. Нет ли риска, что они будут лоббировать свои интересы?
- Это зависит от того, кто будет представлен в Совет судей. И здесь, к сожалению, есть небольшая "дырка" в правовой ткани. Написано, что это будет в порядке, предусмотренном регламентом Совета судей. Но в самом регламенте Совета судей этого специального порядка нет. И я соглашусь с мнением гражданского общества, что раз нет критериев, то есть некий риск. Но думаю, что этот риск можно минимизировать, все четко прописав в регламенте.
На мой взгляд, отбором судей должны заниматься самые лучшие судьи, которые считаются эталонами в судебной системе. Надо над этим работать. Быть судьей, это, на мой взгляд, принимать эту философию ограничения, философию трудолюбия, философию, что он может разрешать конфликты. Не каждый юрист может быть судьей. Судью надо взращивать, если есть какие-то задатки. В первую очередь, у человека внутренняя свобода должна быть. Желание достичь истины, чувствительность к лицам, которые пришли на разрешение спора. Это очень важные качества, без которых юрист не сможет состояться как настоящий судья.
- Совет по делам правосудия стал правопреемником Совета по отбору судей. При этом полномочия органа не расширили. Зачем тогда нужно было менять название?
- Это вопрос к членам Конституционного совещания. Этот орган был переименован в самой Конституции. На самом деле у Совета по отбору судей когда-то было больше полномочий. Раньше Совет по отбору судей занимался также переводами, ротацией. У Совета по делам правосудия всего лишь одна функция сейчас - только отбирать и рекомендовать президенту. И все. Больше других полномочий нет.
- Но этот орган он самостоятельный, сам принимает решения?
- В свое время, когда мы занимались реформами отбора судей, мы очень сильно хотели, чтобы отдельный профессиональный орган отбирал и рекомендовал президенту. Потому что в любом случае назначение судей местных судов - это была компетенция президента, а высших судов - президент мог рекомендовать парламенту, и парламент избирал. Но мы ратовали за отдельный орган. И опыт других стран тоже показывает эффективность такой практики. С 2006 года этот совет появился в Конституции. С этого момента идут попытки сделать его максимально самостоятельным.
- Вернемся к независимости органа. Пакет документов, о котором мы говорим, был не только подписан президентом, но и инициирован президентом. Президент - это глава исполнительной власти, а судьи - это судебная власть. Нет ли столкновения интересов в том, что президент инициировал законы, касающиеся другой ветви власти?
- По нынешней Конституции у Верховного суда появилось право законодательной инициативы. Но сам закон о Верховном суде и местных судах не предусматривал четко, как это можно сделать. И здесь сработала инерция, когда более спаянный в плане быстроты принятия решений президентский аппарат инициировал эти законопроекты.
Но еще раньше указом президента от 11 февраля 2021 года была объявлена массовая инвентаризация законов, под которую подпадали и наши Конституционные законы. И мы - наша Кыргызская ассоциация женщин-судей, ассоциация судей (они только-только начинают работать, у них есть председатель правления Арстанбаева Дилара Эркиновна) - проявили инициативу. Но в администрации президента уже разработали какие-то законопроекты, и их уже отправили на рассмотрение Верховному суду, Конституционному суду. И мы решили не делать законопроекты по-новой, а взять за основу то, что предложено президентским аппаратом.
Мы, наши две организации, создали площадку и начали обсуждать. То есть мы предлагали улучшение того проекта, который был предложен администрацией президента. Более того, чтобы не работать по разные стороны (мы знаем, что в законопроектной деятельности это ни к чему хорошему не приводит, обычно это ведет к обострению, кто сильнее, тот и продавливает свои предложения), мы решили организовать эту работу с администрацией президента. Это такое достижение нашей ассоциации и ассоциации судей, что мы смогли запустить обсуждение среди всех судей.
- Сколько всего женщин в вашей организации?
- Во всей судебной системе 496 или 497 судей, около 500. Из них 100 женщин, они являются членами нашей ассоциации. И многие принимали непосредственное участие в обсуждении. То есть судьи получили реальную возможность участвовать в обсуждении законопроектов. И это значительный шаг к тому, чтобы почувствовать собственную независимость. Наши все предложения мониторили и учитывались.
Конечно, многие вещи, которые нами предлагались для усиления судейской независимости, к сожалению, не были восприняты. Но мы посеяли семена знаний, что судьи могут по этим вопросам выступать.
К примеру, согласно новой Конституции, председатели местных судов должны утверждаться председателем Верховного суда, то есть назначаться. А раньше каждый суд мог выбрать себе своего председателя собранием судей. Это более демократичная форма, тем более это отвечало требованиям международных стандартов. Киевские рекомендации для стран Центральной Азии 2010 года как раз учитывали, что это самый наилучший способ избрать себе председателя. Учитывая, что, к сожалению, председатели судов имеют достаточно внушительную власть над судьями, была такая рекомендация. Но, к сожалению, мы к этому пришли, и теперь председателей местных судов будет назначать председатель Верховного суда.
Да, сейчас судебная система не была готова реализовать свое право законодательной инициативы. И это пошло через администрацию президента, потому что, во-первых, сроки. Во-вторых, судебная система должна была работать, а с мая 2021 года Конституционный суд не работал опять же из-за смены законодательства. И я думаю, что это оправданно, что администрация президента инициировала эти законы.
- Давайте поговорим о таком понятии, как судейское самоуправление. Что это такое?
- Отличный вопрос. Я считаю, что развитие судебной системы зависит от качества судейского самоуправления. Судейское самоуправление - это способ управления судами. И было бы замечательно, если бы наши политики или главы высших судов могли бы понимать этот процесс. Но я думаю, что многие председатели высших судов не готовы отдавать этот процесс власти органам судейского самоуправления.
А что есть судейское самоуправление? Оно предполагает высшим органом судебное сообщество. Каждый судья, принесший свою присягу, действующий судья автоматически становится членом судейского сообщества. Ну и представьте: 500 судей должны у себя на съезде, который проводится один раз в три года, выбрать 15 представителей в Совет судей. Кстати, вот 4 марта объявлено, что будет съезд судей. Совет судей - постоянно действующий орган судейского самоуправления.
- Простым большинством голосов? Открыто или проводится тайное голосование?
- Раньше это было открытым голосованием. Сейчас предлагается тайным голосованием избирать членов Совета судей.
Но практика какая сложилась? В каждом суде каждое собрание судей (это первичный орган судейского самоуправления) может представить одного представителя в Совет судей. Но, например, Первомайский районный суд избирает одного представителя и предлагает его в Бишкек. То есть не напрямую в Совет судей, а в Бишкекский горсуд. Бишкекский горсуд из представителей четырех судов выбирает и дальше предлагает в Совет судей.
- Одного представителя от Бишкека?
- От Бишкека два представителя. И от Ошской области два представителя. От остальных, по-моему, по одному представителю. Территориальная представительность тоже включена. Поэтому от Верховного суда трое представителей было, и один от Конституционного суда, четверо представителей от высших судов. Сюда не входят кандидаты, председатели, заместители судов. Потом они собираются и общим списком утверждаются.
Но мы при принятии этого закона об органах судейского самоуправления предложили другую форму. Чтобы первая инстанция направляла сразу напрямую в Совет судей, не в Бишкекский городской и не в Ошский областной, например. Почему? Потому что, например, на уровне Бишкека хорошие лидеры-представители могли урезаться, а определяться - совершенно другие представители.
Я, как бывший член Совета судей от Конституционной палаты, могу сказать, что, к сожалению, сам Совет судей был не настолько самостоятелен в принятии решений. Была очень сильная иерархичность. Судьи местных судов не могли выступить против мнения представителей Верховного суда. Хотя мы говорим, что Совет судей - это как круглый стол в Камелоте. 15 человек должны были защищать честь судебной системы. Вот таким предполагалось членство в Совете судей.
Мы предложили изменить форму, чтобы кандидатов сразу посылали туда. Пусть их будет не 15 представителей, а 25 или 30, неважно. Но мы могли бы тайным голосованием выбрать топ-15, которые вызывают доверие у судейского сообщества. Могли бы действительно стать такими "рыцарями короля Артура".
Основная задача Совета судей - это защищать права и интересы судей. Но, к сожалению, Совет судей не имел такого духа или возможностей реагировать на эти вещи. Если бы сейчас мы смогли это изменить или дали бы возможность именно лидерам судебной системы прийти в Совет судей, то это было бы просто замечательно.
У Совета судей, если мы посмотрим в законе, все полномочия остались в силе, ничего особенного не поменялось, и это отлично. Просто многие члены Совета судей до конца не осознают своих полномочий.
Например, у судей сейчас есть даже не право, а обязанность: если ему позвонили сверху и попросили, чтобы он принял какое-то решение (это называется непроцессуальное обращение), он обязан сообщить об этом Совету судей. Обязанность есть, а механизма, реагирования Совета судей нет.
- Понятное дело, что кто-то должен защищать судью. Но судебная система считается у нас одной из самых коррумпированных. Способны ли новые законы изменить сложившуюся ситуацию? Я сейчас говорю не об имидже, а о реальной ситуации.
- Я думаю, что это может измениться через отбор судей. Очень надеемся, что если две трети судей будет, то они станут заниматься стратегическими вопросами: кого мы отбираем в судебную систему? Потому что от этого зависит имидж самих судей, которые отбирают этих людей.
Еще один момент, очень важный, появился в новых законах. У Совета по делам правосудия появились новые полномочия - определять критерии профессиональной оценки деятельности судей. До этого у нас было всего лишь два пункта оценки деятельности судей. Первое - процент отменяемости его судебных актов, и второе, например, привлекался ли он к дисциплинарной ответственности. Все. Два пункта.
- Процент отменяемости - это, например, если решение первой инстанции вторая отменила, то это будет минус.
- Да. Если в процессе своей работы за определенный период, за год, например, судья принял, скажем, 500 судебных актов, а из них 30-35% отменялось, то считается, что судья не очень хороший. Хотя, я считаю и международные стандарты говорят, что отменяемость не должна быть основным критерием.
Сейчас записано, что Совет судей будет запускать систему оценки, которая должна предусматривать несколько параметров. Профессиональные, личностные компетенции, возможно, социально ориентированные компетенции.
Сейчас в судебной системе активно внедряется цифровизация. Автоматизированная информационная система (АИС) предполагает, что можно видеть деятельность судьи, какое количество актов он рассмотрел, по каким актам он принял какие решения, и потом их сравнивать со следующим годом. То есть какая-то часть его деятельности уже оцифрована. Но какая-то останется вне цифровой системы, и нужно будет создавать комиссии.
Но когда запустится такая оценка, на мой взгляд, уже будет близок тот момент, когда судьи будут стандартизировать свою деятельность. И очень многие судьи будут подтягиваться под какие-то стандарты. Но сразу говорить о том, что эти законы - панацея, сложно.
- О том, что Кыргызстану нужна судебная реформа, говорится уже очень давно. И в итоге эксперты пришли к мнению, как можно определить, что судебная реформа началась. Они составили очень интересный список. С вашего позволения, я его зачитаю. :
- открытость судебных актов для лиц, не являющихся сторонами по делу;
- предание публичности судьям, право давать им интервью по резонансным делам;
- обязательное исполнение рекомендаций судейского корпуса в законотворческом процессе;
- привлечение судей Конституционного, Верховного суда к уголовной ответственности только с согласия Жогорку Кенеша;
- обязательное периодическое тестирование судей на предмет соответствия профессиональной квалификации.
Что вы думаете по поводу пунктов этого списка? Учтены ли они в новом законодательстве?
- На самом деле, реформа идет давным-давно. Каждый политик, который приходит к власти, говорит: "Я начал судебную реформу". Но реформа может бесконечно продолжаться. Потому что мы живем в условиях глобализации, и каждый раз какие-то новые тенденции появляются. Это нормально, на мой взгляд.
Я могу сказать, что все пункты из этого списка, кроме одного, есть в нашем законодательстве. Первое, например, открытость судебных актов. Сейчас есть такой раздел, как "Судебные акты" на портале sot.kg. Здесь можно посмотреть все судебные акты.
- Это когда уже дело завершилась. А вот в процессе? Когда еще идет слушание.
- Когда еще идет слушание, вы не сможете посмотреть. Потому что судебный акт - это итоговый документ. Что касается процесса, то сейчас идет формирование портала правосудия. Портал правосудия дает возможность через личный кабинет заходить и слушать процесс, который идет, онлайн.
Второй момент. С интервью нет никаких проблем. Единственное ограничение - если судья сам рассматривает дело и от его мнения зависит исход этого дела, то, конечно, в процессе рассмотрения он давать интервью не может. Он должен оставаться беспристрастным, пока не закончит слушание полностью. Это абсолютно противоречило бы принципу беспристрастности судьи. Если судебный акт уже принят, закончен, итог уже есть, судья может его прокомментировать. С этим нет никаких проблем. Здесь нет законодательного запрещения.
Вопрос в том, насколько судьи сами готовы давать это интервью. У нас в рамках нашей организации тоже есть такие планы - мы учим наших женщин-судей публично выступать, потому что не все имеют такие навыки, боятся, может быть, публично показать себя в не очень правильном свете.
- Теперь об обязательном исполнении рекомендаций судейского корпуса в законотворческом процессе. Это то, о чем мы с вами уже говорили.
- Да, как право законодательной инициативы Верховного суда заложено. Там написано: по вопросам ведения. Вот вопросы ведения тоже интересный вопрос. Многие говорят, насколько оно может быть широким или узким. Но я думаю, что чаще всего это те вопросы, в которых в процессе рассмотрения дела судьи могут обнаружить несовершенства и, таким образом, дальше продвигать.
- Следующий пункт - привлечение судей Конституционного, Верховного суда к уголовной ответственности только с согласия Жогорку Кенеша.
- Да, это хороший, возможно, момент. Над этим стоит подумать. Сейчас судьи привлекаются одинаково к уголовной ответственности, порядок одинаковый. То есть с согласия Совета судей. Но учитывая, что Совет судей пока недостаточно самостоятелен, возможно эту функцию было бы передать парламенту. Может, это и правильно. Сейчас это даст больше гарантий для судей Верховного и Конституционного судов. Потому что в парламенте 90 человек, представляете - принять решение. А в Совете судей 15 человек. Тоже вопрос достаточно дискуссионный для обсуждения. Но на мой взгляд, если бы для судей высших судов дали такой порядок привлечения к уголовной ответственности, может быть, сейчас на этом этапе было бы лучше.
- И тестирование периодическое судей на предмет соответствия профессиональной квалификации.
- Это то, о чем я вам сказала, - критерии качества. Над этим мы работаем, и это будет не столько тестирование. Мы хотим, чтобы проводилась каждые три года такая аттестация. Это будет подтверждение или оценка деятельности судей. В дальнейшем, мы считаем, нужно все это перевести в цифру, чтобы не было такого, что мы сидели и между собой все обсуждали, чтобы не было субъективизма. Чтобы все эти процессы можно было потом уже в режиме реального времени на любом уровне увидеть и получить качественную оценку деятельности судьи.
- И что нужно сделать в ближайшей перспективе, чтобы реформа судебная продолжалась, чтобы судебная система совершенствовалась?
- Сейчас очень многое зависит от самих судей. Сейчас судьи должны проявить большую ответственность, большую смелость, сформировать Совет судей из настоящих лидеров, которые смогут защищать судебную систему. А Совет судей в свое время уже, получая такой большой кредит доверия, мог бы формировать ответственных судей в Совет по делам правосудия, который мог бы продолжать политику Совета судей, чтобы лучших судей отбирать. Ну а у Совета судей на самом деле очень много полномочий. По сути своей бюджет судебной системы определяет Совет судей. Он же защищает бюджет судебной системы в парламенте. Будущее зависит от того, насколько председатель Совета судей будет как лев защищать интересы судебной системы. Посмотрите, здания судов какие. Посмотрите, какие технологии в судебной системе. На мой взгляд, они давным-давно не отвечают требованиям современности. И если бы, например, прогрессивные люди в Совете судей могли прийти и сказать: давайте просто отформатируем эти вещи так, чтобы они были дружественными для населения. Чтобы наши судьи, высшая школа правосудия могли бы обучать наших судей, как вести процесс от начала и до конца в дружелюбной манере. Какие вопросы задавать, какие нет. Это называется эффективное процессуальное правосудие. Эти вещи можно очень четко, по плану отработать, сегодня это зависит от самой судебной системы.
К сожалению, все вновь приходящие политики каждый раз какие-то новшества скидывают в судебную систему. Судебная система все никак не может сориентироваться и самостоятельно принять эти вещи. Поэтому я могу понять многих моих коллег, которые говорят: "Ну опять очередная реформа", и закрываются от этих вещей.
Поэтому 4 марта, когда состоится съезд судей, – это час икс, на мой взгляд. Какие люди придут в Совет судей, как эти судьи будут формировать Совет по делам правосудия и как он будет решать текущие вопросы. И сегодня с возросшими полномочиями председателя Верховного суда, который, тоже один из больных вопросов, может ротировать судей из одного суда в другой и может каким-то образом сбалансировать возросшие полномочия председателя Верховного суда.
- Мне кажется, вы сформулировали важный тезис - что будущее судебной системы зависит от самих судей.
- Абсолютно верно. Сейчас именно судьи могут решить, как будет развиваться наша судебная система. Возможности у нас есть.
