В КР растет насилие. Может ли ситуация выйти из-под контроля? Мнение МВД и правозащитников

В рамках прямых эфиров Kaktus.media говорим о насилии в семье. Наши собеседники - Бубусара Рыскулова, руководитель центра "Сезим", и Таалай Алижанов, начальник отдела службы общественной безопасности МВД КР.

- Бубусара, чем занимается ваша организация "Сезим"?

Бубусара Рыскулова: - Мы около 30 лет оказываем помощь людям в кризисной ситуации. Организация так называется: кризисный центр "Сезим". К нам обращаются те, кто доходит до предела. Иногда звонят на нашу горячую линию и говорят: или он убьет меня, или я убью его. Помогите.

Сейчас таких кризисных центров стало больше. И закон принят. То есть государство признает открыто, что эта проблема существует. Мы и помощь оказываем социальную, а теперь еще и юридическую.

- Таалай, а чем занимается ваш отдел?

Таалай Алижанов: - Наш отдел по профилактике семейного насилия и координации деятельности передвижных приемных милиции был создан в октябре 2021 года. Наша задача - защита прав, свобод и законных интересов пострадавших от семейного насилия, снижение уровня правонарушений.

- Есть какая-то статистика по семейному насилию?

Таалай Алижанов: - Так точно. Мы каждый год, каждый месяц проводим внутриведомственную аналитическую отчетность. Сама статистическая отчетность перешла в ведение Генеральной прокуратуры. Однако мы, органы внутренних дел, с 2019 года делаем внутриведомственную аналитическую отчетность. Могу сказать, что за шесть месяцев 2022 года было зарегистрировано 4 859 фактов семейного насилия.

Бубусара Рыскулова: - Это те, которые к вам обратились.

Таалай Алижанов: - В прошлом году за аналогичный период было 6 923 случая. С прошлого года наше руководство обращает внимание на профилактику правонарушений и преступлений. В настоящее время в республике работают 57 передвижных приемных милиции. Их задача - выезжать в отдаленные айылные аймаки, встречаться с людьми, слышать их проблемы, проводить профилактические беседы, разъяснительную работу и оказывать юридическую помощь.

- Бубусара, как вы относитесь к таким цифрам? Считаете ли вы их вполне объективными?

Бубусара Рыскулова: - Где-то середина. Потому что правонарушений по семейному насилию больше, чем 4 859. В нашу небольшую организацию, кризисный центр, обращаются те, кто в милицию не ходил. Милиционеров надо обучать. Вот дело о сексуальном насилии в отношении 13-летней девочки с участием милиционеров.

Меня лет 20 назад на развод приглашали, когда еще Конгантиев был. Я приходила, и наши психологи приходили. И мы хотим с вами сотрудничать.

- А милиционеры хотят с вами сотрудничать?

Таалай Алижанов: - Конечно. Спасибо, Бубусара эже. Мы же с вами уже долго сотрудничаем. И не только с вами. Я могу сейчас откровенно говорить, что органы, Министерство внутренних дел - все хотят сотрудничать, наши двери открыты. Мы со всеми кризисными центрами сейчас взаимодействуем. Кроме этого, у нас есть взаимодействие с неправительственными организациями: ПРООН, "ООН-женщины", ПРООН по наркотикам, ОБСЕ.

- Бубусара, а какое у вас ощущение? Налажено это сотрудничество?

Бубусара Рыскулова: - Ну, нельзя сказать. Еще прежний министр был, мы хотели официальный договор составить. А министр говорит: мы и так работаем. А когда официальный договор на руках, вот, чтобы было что показать участковому: извините, мы с министром подписали такой договор. Мы хотели, но не получилось этого при прежнем министре.

Не все участковые чувствительны. Поэтому вам, Таалай, нужны психологи. Больше профилактикой занимайтесь, но профилактикой среди своих сотрудников.

- А существует протокол, что не должен говорить милиционер заявителю, пострадавшему от насилия?

Бубусара Рыскулова: - Есть, конечно. Когда мы открывали первый кризисный центр, "Умут" тогда он назывался, я руководителем была, обучали.

- Таалай, если существует протокол, почему же милиционеры продолжают говорить недопустимые вещи тем, кто пришел с заявлением?

Таалай Алижанов: - Я же говорю, что мы тоже таких фактов не исключаем. Среди наших сотрудников есть такие, о которых вы сейчас говорите. Но наше руководство сейчас требует, чтобы у нас таких сотрудников не было. Чтобы мы выявляли и избавлялись от них.

Сотрудников милиции мы уже третий год отбираем именно на конкурсной основе. Кандидат должен тесты сдать, физические нормативы. И когда он все это пройдет, будет комиссия. В состав комиссии не только наши сотрудники входят и наше руководство. Там есть люди из гражданского сектора, из неправительственных организаций, из каждого министерства, из совета общественности.

Бубусара Рыскулова: - Меня туда возьмите.

Таалай Алижанов: - Насчет обучения. Действительно, у нас есть приказ Министерства внутренних дел, и мы два раза в неделю обучаем своих сотрудников. У нас есть занятия по изучению нормативно-правовых актов, законодательной базы.

Мы сотрудничаем с Центром исследования демократических процессов. И мы в прошлом году с ними издали пособия для наших сотрудников именно по семейному насилию, как должны наши сотрудники поступать. Что должны сказать, какие вещи можно, а какие нельзя говорить. Начиная от дежурных, как он должен принимать сообщения, как он должен поступать. Что он должен говорить и делать, когда принимает информацию от граждан. Какие он должен задать вопросы. Кого куда он должен направить, сколько человек. Вот это все там прямо прописано. Кроме этого, у нас есть круглосуточная служба "102". Есть телефоны доверия.

У нас есть хороший закон, который был принят в 2003 году. В 2017 году была принята новая редакция закона. В законе предусмотрено 17 субъектов, которые должны работать в целях профилактики семейного насилия.

Бубусара Рыскулова: - И которые не работают. Только соцразвития и МВД работают.

Таалай Алижанов: - Этот закон дает право, что, если семейное насилие происходит, не только потерпевший может обращаться. Могут обратиться его знакомые, может обратиться любой проходивший мимо гражданин. Может сосед, могут его друзья и родственники.

Бубусара Рыскулова: - Вот охранные ордера и коррекционные программы в законе прописаны.

И это прекрасно. Раньше как говорили: он насильник, а его еще и надо обучать? Но он насильник, потому что он иного поведения не знает. Ему легче ударить, легче обозвать. Но сами насильники такой программой не будут пользоваться. Людей надо обучать тому, как эту программу проводить. Это на государственной основе должно быть. Причем в МВД.

Или вот охранные ордера. У нас сейчас уголовное дело идет в Аламудунском районе. Мужчина чуть не убил женщину. И его приговорили к общественным работам - подметать он должен был. И он привел свою жену (жертву) и говорит: "Вот, теперь носом будешь убирать, раз я из-за тебя должен подметать". Там рядом люди стояли, он предложил деньги за это подметание, и вместо него кто-то за деньги подмел. Получается, закон хороший, а исполнение страдает.

У нас выдают охранный ордер на три дня, это тоже ни о чем. И кодексы сейчас сделали такими, что даже проходивших по уголовным делам отправляют на пробацию. Это, может быть, работает в странах, где активны психологи, где живут законопослушные люди.

- Таалай, из тех заявлений, что вы зарегистрировали, сколько из них реально дошли до завершения, а не закончились просто отзывом заявления?

Таалай Алижанов: - Сейчас в Кодексе о правонарушениях, который был принят в прошлом году и действует с 1 декабря, есть статья 70 "Семейное насилие". Суд может назначить только два вида наказания. Первый - общественные работы на 48 часов.

И второй вид наказания - это арест на срок от трех до семи суток. Когда выносится такое решение суда, они содержатся у нас в специальном приемнике-распределителе.

Есть у нас еще другая статья - это неисполнение условий временного охранного ордера. Мы по закону должны, когда факты семейного насилия подтверждаются, в течение 24 часов выдать временный охранный ордер. Наши сотрудники должны разъяснять права потерпевшему и виновнику. Они должны прекратить временно всякие отношения, прямые и косвенные. Если эти условия не будут исполняться, то тогда применяется статья 71 Кодекса о правонарушениях о неисполнении условий временного охранного ордера. Тогда материал направляется в суд, суд рассматривает его и выносит решение о привлечении к общественным работам или об аресте от трех до семи суток.

Насчет коррекционной программы. Да, в течение трех дней наши сотрудники должны контролировать исполнение временного охранного ордера. Если потерпевшая считает, что еще как-то возможно насилие, то она должна написать заявление о продлении временного охранного ордера на 30 дней. В этом случае виновник должен пройти коррекционную программу. Это возложено на Министерство труда и социального развития.

Бубусара Рыскулова: - Это не работает. Только общественные организации.

Таалай Алижанов: - Для исправления его поведения там есть специальная программа. Там должны быть специалисты.

- Все это должно быть. Но есть ли?

Бубусара Рыскулова: - Таалай, Министерство соцразвития должно, но у них нет возможности. Вот в гендерном отделе пять-шесть человек сидят. И на местах тоже. А по вашим цифрам, 4 000 человек на пробации. Закон приняли, но у исполнителя нет возможности его исполнять. Работают только организации на грантах.

Таалай Алижанов: - Мы сейчас изучаем опыт развитых стран, как там контролируют вот это исполнение условий временных охранных ордеров. Мы хотим, чтобы у нас тоже были электронные браслеты.

- Чтобы насильник не мог приблизиться к жертве?

Таалай Алижанов: - Да, чтобы за этим следить.

- Хорошая идея.

Таалай Алижанов: - Еще мы сейчас изучаем и хотим внедрить опыт Турции. У них есть приложение KADES. Его можно будет установить на сотовый телефон. Вы же знаете: чтобы сейчас сообщить о насилии, пострадавшие должны позвонить, фамилию, имя и отчество свои назвать, сказать, где они находятся, кто их бьет. Сколько времени все это занимает - минимум минуты две-три. Он должен объяснить, или она должна объяснить. А если скачать это приложение, то пострадавший может открыть это приложение и просто нажать кнопку. Там же отображается его геолокация, и находящиеся ближе всего наряды наших сотрудников могут быстро приехать и оказать помощь.

Бубусара Рыскулова: - Я как раз начинала это, работу с этим приложением. И потом наша организация отказалась. Потому что приложение, законы - все это спотыкается об исполнение.

Вот его поймали - это все должно быть открыто. Законы для всех должны быть одинаковы. К нам обращаются разные люди, бывает, что очень высокопоставленные. У нас был случай, когда обратилась жена высокопоставленного человека. И вот, приговорили к общественным работам. Если бы они для простых людей, депутатов, министров - для всех одинаковыми были! Если бы здесь написать, чтобы они улицу подметали, чтобы у нас чище было, а там написано было бы "домашний насильник" на русском и кыргызском языках. Чтобы люди видели. Порицание должно быть. А все было закрыто. Он деньги отдал, и никто ничего не увидел.

В обществе должно быть непризнание такого отношения к женщине. Говорят, законы будут работать, когда отношение к человеку будет человеческим. И когда к женщинам, к девочкам тоже будет человеческое отношение.

Так вот, вчера процесс был в Аламудунском районе. Там, знаете, истязание было. Страшное домашнее насилие. И там ребенок говорит: я вырасту, стану милиционером. Спрашиваем: почему? Он говорит: чтобы отца посадить, а то он скоро нас убьет.

Таалай Алижанов: - Семейное насилие - это преступление. Вы должны знать, каждый наш гражданин. Насилие в семье - это уже преступление. Есть конкретная статья. Может быть, кто-то не понимает, что серьезная статья есть. И вот я здесь могу сказать, что, когда принимали новые кодексы, в Уголовный кодекс еще и ввели специальную статью, отдельную - это семейное насилие. Там наказание идет до пяти лет лишения свободы.

По старому кодексу у нас было три вида наказания. Первый тогда, по семейному насилию, был штраф. Штраф, знаете же, был огромный - от 30 до 60 тысяч сомов. Это действовало до прошлого года. И когда мы с этим на практике сталкивались, действительно, кто платил? Тот, кто совершил семейное насилие, тот не платил, потому что он не работал.

Бубусара Рыскулова: - Из семейного бюджета забиралось.

Таалай Алижанов: - Платили или семья, или его родители, или взрослые дети, если где-то работали в другой стране, они присылали деньги, лишь бы родители жили нормально. Вот, учитывая это, штраф сейчас исключили. Как вид наказания за семейное насилие штраф сейчас уже убрали. Поэтому сейчас только два вида наказания остались - это привлечение к общественным работам и арест.

Бубусара Рыскулова: - Я даже иногда задумываюсь: надо было отдельно, может быть, что-то ввести. А не отмахнуться, мол, семейное насилие. Эрди катын урушат, эси кеткен болушат (кыргызский аналог русской пословицы "Милые бранятся - только тешатся", дословный перевод: "Муж и жена когда ругаются - только глупый вмешивается". - Прим. Kaktus.media), откуда вы взялись?

Даже если тысяча хороших законов будет принята, исполнение будет, когда наше население будет это воспринимать. Если население будет законопослушное. Ну хотя бы, знаете, на 30%, тогда эти 30% поведут за собой остальных людей, это закон человеческий. Даже, говорят, если 20% будут законопослушными, остальных за собой поведут. Нужно, чтобы они понимали, что так нельзя обращаться.

- Вопиющие случаи семейного насилия, которые становились достоянием общественности, очень часто заканчивались тем, что женщина все-таки забирала заявление. На нее начинали давить родственники мужа. У них есть общие дети, и так или иначе этот скандал отражался на детях.

Бубусара Рыскулова: - Действительно, это так. Вот на процессе сказали потерпевшей: "Сезим" вечно тебе, что ли, помогать будет? Посмотрим". И председатель выходит и говорит: Ну, этот процесс пройдет. Ты у меня еще попляшешь. Жене говорит. Знаете, уголовное дело возбудили уже. Истязание надо ставить просто.

Почему они забирают? Потому что общество наше, государство не могут помочь. Мы временно можем приют предоставить. Сейчас хотя бы муниципальный приют открыли. Государственный. А у большинства женщин дети. Квартиры эти все мужчины в основном записывают на своих родственников. И тут хоть семи пядей во лбу глава МВД будет, он тоже ничего не сможет сделать.

Таалай Алижанов: - Знаете, в последнее время в обществе идет такая тенденция, что многие уже начинают понимать, что да, это преступление. Поэтому, благодаря нашим активным женщинам, сейчас уже в нескольких районах, даже в айылах создали свои группы, свое общество. Они очень сильно сейчас влияют на общество.

Бубусара Рыскулова: - Да-да. Сейчас уже в селах депутаты-женщины.

Таалай Алижанов: - Поэтому я и говорю, что мы должны вместе работать. Вести постоянную разъяснительную работу с населением. Правильно вы говорите, что да, многие наши граждане не знают свои права. Есть такой закон, такая статья, но они тоже этого не знают. Мы хотим, чтобы, кем бы нарушитель ни был, если он нарушил закон, то должен нести ответственность, за совершенное понести заслуженное наказание. Потому что безнаказанность порождает большую безнаказанность. Сегодня потерпевшая его простила, написала, что ради детей, ради родителей. А ведь если он один раз ударил, то и второй раз ударит. Он будет продолжать. Поэтому об этом надо говорить. Это нужно разъяснять населению.

Бубусара Рыскулова: - Финансовая беспомощность, безработица - это тоже влияет.

Таалай Алижанов: - А тот, который виновник, он не должен просто наказание получить и снова руки распускать. Он тоже должен осознать, что отсидел трое суток за то, что совершил семейное насилие. Он должен понять, что так делать просто нельзя. Обязательно потом будет наказание. И он должен потом другим сказать: вот, я сегодня сделал, поругался с женой, и меня посадили на трое суток. Или дали 40 часов общественных работ, и я там подметал.

Для чего вообще нужны общественные работы? Наказанные ими должны как-то влиять на других. Вот он сейчас подметает, его там одноклассник, или знакомый увидел, или коллега. И он должен сказать другим, что его, оказывается, осудили за вот это и он теперь там подметает. Оказывается, нельзя, мы не должны совершать это.

Бубусара Рыскулова: - Таалай, профилактика будет тогда, когда за этими общественными работами будет участковый смотреть. Когда их будут выводить подметать на центральные улицы. Когда об этом еще напишут и порицание будет. Конечно, это в воспитательных целях - сколько-то там часов подмести. Я с вами согласна, идти надо к этому. И потом они будут действительно чувствовать, если все вокруг про его поступок и наказание знать будут.

- Что нужно сделать все-таки, чтобы уровень семейного насилия сократился? Да, я понимаю, насилие есть везде. Но все-таки у нас этот уровень угрожающий, ситуация может выйти из-под контроля, это страшно. Что нужно сделать для того, чтобы этот уровень снижался?

Таалай Алижанов: - Во-первых, конечно, до этого мы уже говорили: мы везде вместе должны работать. Вместе должны бороться. Каждый гражданин и каждый госработник. Мы же говорим, что по закону есть у нас 17 субъектов. Все эти 17 субъектов должны работать. И все наши граждане должны вместе над этим работать.

И, конечно, со стороны государственных органов должны проводить разъяснительную и профилактическую работу. Это должно быть постоянным, ни на минуту не останавливаться. Мы должны разъяснять, что есть такой закон, есть такая проблема, и надо решать эти вопросы.

- Бубусара, какой выход вы видите из ситуации?

Бубусара Рыскулова: - В обществе нулевая терпимость должна быть.

Уважаемое гражданское общество, я к вам тоже обращаюсь. Вот эти резонансные дела надо взять по одному, до конца довести. Потому что, как Таалай сказал, если уголовное дело не наказуемо, это порождает безнаказанность. И люди перестанут верить.

Воспитание, образование должны быть. И сейчас есть нормальные люди, я не спорю. И если нормальные люди поведут за собой, хотя бы вот вокруг себя почистят.

И здесь социальная болезнь - не сказав, я не могу уйти, потому что зависимость. Созависимость. Алкоголизм, наркомания, игромания. Вы еще открыли казино! Они и так процветают. Обратите внимание: когда выпивают или наркоманы, сознание меняется. И многие преступления совершаются именно в таком измененном сознании. Если государство не будет обращать на это внимания, то число таких случаев будет расти. Вот, посмотрите, убил, потому что он выпивший был. Это - форма насилия, получается. Если раньше была физическая, психологическая, сексуальная, то это новая форма насилия в измененном состоянии. И там все вот эти формы выходят.

Поэтому я обращаюсь: уважаемые граждане, обращайте на это внимание. Это наше будущее. Одно министерство ничего не сделает.