Профессия - пилот. Про приметы, мечты и любовь к небу
Диана Светличная подготовила серию материалов о людях разных профессий. Повествование о профессии госслужащих можно прочитать здесь. Лонгрид о чабанах - по ссылке.
В этот раз Диана подготовила материал о пилотах.
Здесь вы найдете оригинальную версию материала.
****
- Вы, наверное, не знаете, что летчики - самые суеверные люди? - спрашивает меня летный директор одной из местных авиакомпаний.
- Нет, не знаю, - отвечаю я.
- Никто из них не согласится фотографироваться до вылета, - очень серьезно говорит он.
- Почему? - спрашиваю я.
- Плохая примета, - отвечает он.
- Да что вы! - удивляюсь я.
- А уж в кабину никто и подавно не пустит! - воодушевляется он.
- Почему? - почти рыдаю я.
- Плохая примета! - повторяет он.
Трое суток без сна, много кофе, несколько книг про авиацию - истории о покорителях неба, воспоминания военного летчика-испытателя, дневник офицера Люфтваффе, инструкция летчику по эксплуатации самолета Ил-2, много еды, любимые "Мимино" и "В бой идут одни "старики", ролики "Как управлять самолетом", "Как посадить самолет в тумане", "Что делать при захвате самолета". Страшное дело YouTube!
Мы все от рождения крылаты, если с первого раза что-то не получается, надо чуть лучше подготовиться. Я так считаю.
Через три дня глубокого погружения иду на второй круг - обращаюсь напрямую к генеральному директору другой авиакомпании. Готовлюсь к разговору с боссом, ожидаю бюрократической возни. Но то ли чтение инструкции по эксплуатации Ил-2 делает свое дело, то ли директор Air Manas Талгат Нурбаев свободнее и увереннее других. Он обещает мне помочь с организацией съемок. И помогает.
Высокий усатый мужчина с военной выправкой, в красивой форме. Таким я представляю первого пилота. Кинематограф - важнейшее из искусств!
Пилот и его семья
- Здравствуйте, я - Каныбек, - протягивает мне руку молодой человек. Тонкая кость, тихий голос, скромность и простота в движениях, взгляде, одежде.
Одиннадцать лет летного стажа. Первый самостоятельный вылет в двадцать лет cразу после бишкекского летного училища. Сначала с инструктором над аэропортом. Потом в Ош с пассажирами на борту. После этого еще учеба. Каждые полгода - учеба. Каждый новый день - учеба. География полетов - карта мира.
В преддверии Нового года мы вместе с Каныбеком летим в Ош и обратно. Это заключительный рейс авиакомпании Air Manas в 2019 году. (Понимаете, да? Только "заключительный" или "крайний"! Слово "последний" в авиации не используют.)
До вылета обедаем у Каныбека дома. Мама Каныбека настаивает: "Работа работой, но сначала поешьте!"
- Сто лет не ела домашний холодец! - признаюсь я.
- Повезло со снохой - Айзада умеет все! - отвечает мама Каныбека. - А главное - понимает профессию сына, сама работала в китайской авиакомпании. Там они и познакомились.
- Борщ, наверное, специально к моему приходу приготовили? - интересуюсь.
- Специально к вашему приходу Каныбек только икру купил. Хочет, чтобы думали, что она всегда на столе у пилотов, - смеется Римма эже.
От ее искреннего смеха и каких-то теплых отношений между членами этой семьи мне тоже становится тепло и спокойно.
Каждая семья обедает по-разному. Одни едят быстро, другие медленно, одни много разговаривают, другие не проронят ни слова, одни смеются, другие сидят над тарелками со скорбными лицами. Как мы едим, так мы и живем.
В семье Каныбека культ Каныбека. Когда Каныбек ест, мама и жена смотрят на него с обожанием. Здесь нет конкуренции. Нет борьбы за внимание. Всем всего хватает. Правила установлены, роли расписаны. Со стороны это всегда видно.
- Каждому человеку важно знать, что его любят, что его ждут дома. Но пилоту это знать важнее, чем другим. Он всегда на виду, среди людей, ему нужно хорошо выглядеть, хорошо себя чувствовать. Жена берет на себя все обязанности по дому, отвечает за детей, за быт, за все. Я была женой пилота, - признается Римма эже.
Для меня это сюрприз. Про родителей Каныбека я ничего не знаю. Пристаю в Римме эже с расспросами. Мне все интересно. Она ничего не скрывает. Говорит просто, искренне. Рассказывает про отца своих детей - бывшего мужа с нежностью. Не многим женщинам после расставания с мужем удается сохранить добрую память о прошлом.
- У кыргызов много региональных заморочек. Родители часто настаивают на том, чтобы дети женились и выходили замуж за "своих". Помню, смеялись с моим будущим мужем над всеми этими условностями "чуйский", "ошский", "иссык-кульский", говорили родителям: "Радуйтесь, мы оба - чуйские!" Нам тогда казалось, что со временем все эти деления прекратятся.
Римма эже ведет меня в зал к семейной фоторамке.
- Здесь вся наша семья. Вот мы с мужем совсем молодые. Муж - пилот, я - инженер-конструктор. У меня тоже была интересная работа. Я работала на заводе имени Ленина. Знаете, наверное, такой завод? Этот завод был гордостью и мощью страны. Сейчас выглядит так, как будто на него бросили бомбу, - говорит мама Каныбека.
- Вы долго там проработали?
- Нет, только четыре года. Как появились дети, посвятила себя семье. Три сына. Каждого водила на кружки, в спортивные секции, с каждым занималась. Старший - Каныбек - с раннего возраста хотел быть как папа - пилотом. Отучился сначала в Бишкеке, потом в Литве, осуществил мечту - стал пилотом. Сейчас он в нашей семье главный мужчина. Все на нем. Всех поддерживает, за всех отвечает. Средний сын - Эркин - тоже мечтал об авиации, тоже учился на пилота. Разбился в автокатастрофе… Каныбек поддерживает семью брата. Никогда их не оставит… Младший сын - Кайрат - учится на врача. У нас в семье не было врачей. Врач нужен, - Римма эже улыбается.
Рядом с семейной рамкой перед моделью самолета стоит портрет Эркина. Он смотрит на крылатую машину. И мне кажется, я чувствую щекой легкое дуновение воздуха.
- У нас был армейский уклад жизни. Все строго. Муж, человек строгих правил, и к себе, и к окружающим всегда предъявлял высокие требования. Распорядок прежде всего, не важно, праздники или выходные. Мы всегда просыпались и ложились в одно и то же время, дети должны были заниматься спортом и хорошо учиться, это даже не обсуждалось. Мои родственники, когда узнавали про наши правила, говорили, что мы живем как в казарме, - лицо Риммы эже - открытое, светлое, я вижу в ней все лучшее, что есть в наших женщинах: доброту и преданность, самоотверженность и мудрость.
- А ваш супруг сейчас уже на пенсии? - осторожно интересуюсь я. Не люблю нарушать личное пространство и, если чувствую, что собеседнику о чем-то не хочется говорить, никогда не буду заходить на эту территорию, но Римма эже огорошила меня ответом.
- Мой бывший муж - пилот борта номер один. Был им и остается, хотя уже и на пенсии, - говорит она это легко и непринужденно. Я перевариваю сказанное.
- То есть он пилот президентского самолета? - уточняю.
- Да, пилот с огромным опытом, - отвечает Римма эже.
Как провожают самолеты
Каныбек начинает готовиться к полету еще дома. На его рабочем планшете все полетные данные: время, информация о топливе, метеоусловиях в районе аэропорта, в пункте назначения, по маршруту, ограничения на территории аэропорта, готовность машины, полосы. Каныбек показывает мне какие-то цифры, знаки, я киваю с видом знатока. В инструкции по эксплуатации самолета Ил-2 про новейшую электронику не было сказано ни слова.
За три часа до вылета мы с Каныбеком выходим из дома. Каныбека провожает вся семья: мама, жена, маленькие сын и дочь. На меня уже никто не обращает внимания. Я этому рада.
К дому Каныбека подъезжает рабочий бус. В нем уже сидят второй пилот Азамат, старший бортпроводник Эльзат, бортпроводники Данияр, Махабат, Ырыс. Каныбека встречают бодрым: "Здравствуйте, командир!" Что чувствует при этом Каныбек, я не знаю, а я чувствую какой-то внутренний подъем.
У нас вечерний рейс. На дорогах Бишкека час пик. Каныбек говорит, что пилоту очень важно сохранить до полета спокойствие и концентрацию, говорит, в их авиакомпании каждый экипаж привозят в аэропорт к рейсу - это очень удобно.
- Пока проедешь по нашим пробкам за рулем, устанешь, вымотаешься. А мы приезжаем свеженькие, отдохнувшие. Это важно.
Аэропорт "Манас", как любят писать журналисты - "воздушные ворота страны", - место расставаний и встреч. Сколько всего радостного и грустного здесь было. Бегущие на посадку люди, задыхающиеся от счастья встречающие, переминающийся с ноги на ногу молодой человек с розами, блуждающие с уставшими лицами таксисты, бегущий навстречу вернувшейся маме мальчик, повисшая на плече молодого человека девушка. Смех и слезы, большие и маленькие истории. Это то, что на виду, то, что снаружи. А мне всегда хотелось заглянуть чуть дальше. Туда, где "посторонним вход воспрещен".
- Мы тут как большая семья. Знаем все друг про друга, ссоримся, миримся, помогаем друг другу. Каныбек смеется, а мне вспоминается книжка "Аэропорт" Артура Хейли. Она попала мне в руки на первом курсе журфака, это было какое-то счастье! Я проглотила ее за ночь, утром передала следующему в очереди на чтение. Историю про аэропорт полюбили все мои сокурсники, книжку передавали из рук в руки. А потом кто-то положил в нее жареные пирожки, и это стало трагедией года.
На служебном пропуске грозные пограничники тщательно проверяют мою технику - фотоаппарат и диктофон.
- Вы не обижайтесь, - говорит парень в камуфляжной форме. - Так положено.
- А я и не обижаюсь, - отвечаю я. - Было бы странно, если бы не проверяли.
Дальше на рабочем бусе мы едем в здание с тем самым "посторонним вход воспрещен". Тут Каныбек узнает последние метеоданные.
Вместе со всем экипажем проходит медицинскую проверку.
В этой части аэропорта между сотрудниками совсем другие отношения. Они понимают друг друга без слов. Разговаривают взглядами, общаются полуулыбками. Все друг друга давно знают. Все почти родственники. Я вдруг понимаю, какой крошечный у нас аэропорт, какая это замкнутая система, как важен этот внутренний микроклимат. Личные вопросы, поздравления с наступающим, пожелания счастливого полета.
Дальше рабочая планерка. Экипаж разговаривает на русском языке, но я ничего не понимаю. У них свой, только им понятный язык.
Летный состав везут по летному полю к самолету. Черничное небо, малиновая клякса заката, сотни мигающих огней, гладкая взлетная полоса. У прекрасного нет формулы, красота - это когда хорошо глазу.
К вылету - готовы
Прекрасный белый лайнер на фоне темного неба - гармония. Самолет еще пустой. Вот к нему везут багаж - чемоданы, сумки, тюки. Вот вещи пассажиров оказываются в брюхе железной птицы. Второй пилот обходит каждое колесо, каждое крыло с фонариком, заглядывает во все отсеки, трогает какие-то винты, рассказывает мне о строении огромной машины.
Я, как китайский болванчик, киваю головой и щелкаю фотоаппаратом. От рева двигателей у меня подгибаются ноги. Я помню свою прекрасную учительницу физики - Людмилу Афанасьевну, ее попытки вложить мне в голову элементарные знания по аэродинамике. Умом я как будто понимаю, как все это работает, но всякий раз, когда огромная железная туша отрывается от земли, мое сердце замирает, я испытываю ужас и восторг. Как это возможно?
Каныбек входит в кабину, я стараюсь ему не мешать, не отвлекаю вопросами, наблюдаю, как трепетно он относится к своему рабочему месту, как аккуратно обращается с техникой. Перед тем как на борт начнут подниматься пассажиры, командир экипажа заблокирует кабину пилотов. На случай возникновения чрезвычайных ситуаций старшему бортпроводнику дается код, которым можно открыть дверь.
Пилот и его команда
Старший бортпроводник Эльзат - хозяйка салона, одним своим присутствием оживляет пространство, улыбается, дает распоряжения команде. Все на своих местах. Все готово к приходу пассажиров.
У Эльзат - 15 лет летного стажа. У нее глубокий взгляд и теплая улыбка. Рядом с ней спокойно. Я не знаю, профессионализм ли это или ее природа, но ее присутствие, говорю совершенно серьезно, успокаивает.
Я спрашиваю ее про сложные рейсы, она улыбается в ответ. Говорит, есть рейсы длинные, есть короткие. Вот и вся разница.
Признается, что чуть сложнее рейсы, когда на борту самолета президент страны. Она не раз сопровождала в полете двух президентов Кыргызстана - предыдущего Алмазбека Атамбаева и нынешнего Сооронбая Жээнбекова. (До них первые лица страны обычными рейсами не летали).
- С самими президентами проблем во время полета нет. У них нет каких-то особых требований. Просто проверки с собаками до полета занимают больше времени, - говорит Эльзат.
- А пассажиры как реагируют на присутствие президента на борту? - спрашиваю я.
- Спокойно. Никто особенно не удивляется. Ну и президент же обычно входит в самолет последним, с ним охрана. Наших людей полетом с президентом не удивишь, - говорит Эльзат.
Спрашиваю, есть ли отличия между нашими пассажирами и иностранными. Говорит, что наши пассажиры не снимают верхнюю одежду.
Салон наполняется пассажирами, свободных мест нет. Люди в приподнятом предновогоднем настроении. У каждого второго на коленях сидит ребенок, под сиденьем стоят коробки с фруктами, подарками, угощениями, на полке сверху с трудом втиснуты сумки, чемоданы, авоськи. Верхнюю одежду не снимает ни один пассажир.
Командир экипажа по громкой связи приветствует взрослых и отдельно детей. Такая традиция приветствия авиакомпанией Air Manas заимствована у турецких авиалиний. Мне кажется, это очень трогательно.
Самолет ползет по взлетной полосе, и через пять минут происходит волшебство - шесть человек экипажа, 168 пассажиров вместе со своими чемоданами, коробками, сумками, с детьми на руках, в пуховиках и норковых шубах отрываются от земли и устремляются к облакам. Никогда не перестану этому удивляться. Ну как?
Время полета от Бишкека до Оша составляет тридцать минут. Я настраиваюсь уловить момент отрыва от земли, но так и не успеваю его поймать. Огни аэродрома превращаются в неразличимые точки. В иллюминаторах захватывающее кино про космос, пенные облака, красная полоса на горизонте. Бортпроводники развозят по салону напитки. Кыргызстанцы могут обойтись без чего угодно, но без чая мы чахнем.
- Чон кыз, еще чаю, - раздается то из одного ряда, то из другого.
Самолет только пошел на посадку, некоторые пассажиры уже поглядывают на багажные полки, слышны щелчки ремней безопасности. Эльзат в который раз обращается к пассажирам с просьбой оставаться на своих местах до полной остановки двигателей.
Самолет еще движется по летному полю, а двое мужчин уже пытаются пройти к выходу. Если бы было можно выпрыгивать из самолета на лету, скорее всего, наши бы так и делали.
Садимся мы так же мягко, как и взлетели. Легкая волна аплодисментов прокатывается по салону. Каныбек с Азаматом эти аплодисменты не слышат, но Эльзат передаст пилотам эту благодарность.
Эльзат провожает пассажиров, стоя на сквозняке в своей форме. Летное поле покрыто инеем, на боках самолета изморозь. Эльзат улыбается каждому, благодарит за полет, желает счастливого Нового года.
Когда последний пассажир покидает самолет, открывается кабина пилотов. Из нее выходят Каныбек и Азамат, глаза их горят.
До обратного рейса у нас чуть меньше часа. Каныбек разрешает мне войти в кабину пилотов, показывает систему управления, рассказывает о возможностях машины. На мой вопрос, какой самолет самый лучший, отвечает словами Форда: "Лучшая машина – новая".
Говорит, что каждый раз перед полетом волнуется. Признается, что бабочек в животе, как в первые полеты, у него уже нет, но и ледяной уверенности нет тоже. Говорит, как только перестанет испытывать волнение – уйдет из профессии.
О "Боинге 737" (в кабине которого мы находимся) рассказывает как о лучшем друге. Я выкладываю ему все приметы, которым должны верить пилоты, Каныбек смеется. Говорит, что слышал много фантастических историй от старших коллег, но сам в приметы не верит, талисманов не имеет.
На мой вопрос, какими качествами должен обладать мужчина, чтобы работать пилотом, Каныбек отвечает совершенно неожиданно.
- Во-первых, - говорит он, - не только мужчины становятся пилотами, но и женщины. Женщины-пилотессы есть уже во всем мире - и в России, и в Казахстане, у нас тоже была одна, но вышла замуж и ушла из авиации.
По мнению Каныбека, Кыргызстан сегодня делает первые шаги в сторону равноправия мужчин и женщин, и совсем скоро женщин в авиации будет больше.
А про качества, необходимые пилоту, говорит коротко: ответственность и порядочность.
- Каждый раз, садясь за штурвал, я думаю о том, что за моей спиной люди. Много людей. И за каждого из них я несу ответственность. Иногда, когда я лечу как пассажир, бывает, самолет дернется, я тут же ловлю себя на том, что внутренне возмущен - мол, кто там вообще за штурвалом? Что они там делают? Потом расслаблюсь и самому смешно, что, может, и про меня так же кто-то думает.
Авиакатастрофы, по словам Каныбека, где бы и с кем бы они не происходили, каждый пилот переживает как личное горе.
- Об этом не принято говорить, но любая авиакатастрофа - это всегда удар по каждому, кто связан с авиацией. Потому что мы можем представлять разные компании, страны, континенты, но небо у нас на всех одно.
Обратный полет из Оша в Бишкек проносится как мгновение. В самолете опять же нет свободных мест. Пассажиры привычно просят чаю и торопятся на выход до остановки двигателей.
Аэропорт "Манас" украшен новогодними шарами и мишурой, с неба сыплет мелкая белая крупа. Экипаж расслабился, все без причины смеются. Дорога домой короткая и приятная. В бусе тихо играет музыка, теплый полумрак.
- Каныбек, у вас есть мечта? - спрашиваю я.
- Конечно, - отвечает Каныбек. - Мечтаю пилотировать Airbus А380. Это самый большой пассажирский самолет. После него - только ракета.
