Почему инклюзивное образование - это и про вашего ребенка тоже. Горячая дискуссия с МОиН
В рамках прямых эфиров Kaktus.media продолжаем говорить об образовании. Сегодня в студии Сейнеп Дыйканбаева, АРДИ, человек, занимающийся защитой прав людей с инвалидностью. Министр образования Уланбек Мамбетакунов и Мамбетова Салтанат, главный специалист отдела правового обеспечения и экспертизы проектов и актов.
- Уланбек, давайте вы начнете с того, что такое инклюзивное образование.
Уланбек Мамбетакунов: - Хотелось бы отметить, что в 2019 году Конвенция ООН о правах инвалидов была ратифицирована. Затем Кыргызстан подготовил Концепцию развития инклюзивного образования в Кыргызской Республике, на основе Концепции были составлены программа развития инклюзивного образования и дорожная карта. И вот сейчас мы хотели бы сделать ревизию дорожной карты, посмотреть исполнение этих пунктов, в чем мы продвинулись, на чем мы застопорились, что необходимо нам еще в будущем обновить, на что необходимо бросить все силы. Когда мы говорим об инклюзивном образовании, это не только проблемы детей с инвалидностью. Это вообще очень глобальная проблема. И мы должны в этом русле работать совместно с гражданским обществом.
- Сейнеп, как вы понимаете инклюзивное образование?
Сейнеп Дыйканбаева: - Вообще инклюзивное образование - это право на реализацию права на образование, обеспечение к нему доступа. Как уже сказал Уланбек Эсенбекович, это право детей с инвалидностью на образование. И всех тех детей, которые находятся в сложной жизненной ситуации, всех тех, кто имеет особые образовательные потребности. Например, дети мигрантов, дети, которые находятся на улицах, беспризорные, безнадзорные. Которые испытывают трудности в обучении, медленно обучаемые, которые находятся на длительном лечении и так далее.
Уланбек Мамбетакунов: - Как Сейнеп сказала, это, действительно, очень емкое понятие. И когда мы раньше говорили "инклюзивный ребенок", почему-то все думали, что он болеет. И вот Сейнеп правильно отметила, дети мигрантов, допустим, с одного региона переезжают в другой, и у нас есть проблемы с диалектом, правильно? Тот же ударник, отличник, им необходимо дать, может быть, разновозрастные задания, разнохарактерные задания. Вот это все включает в себя инклюзия. Поэтому здесь понятие более широкое. Но мы обращаем внимание, когда говорим об инклюзии, что нам необходимо помочь детям с особыми образовательными потребностями, связанными со здоровьем.
- Сейчас мы будем говорить именно об этом.
Салтанат Мамбетова: - В 2008 году Кыргызстан присоединился к Саламанкской декларации, в которой говорится о том, что инклюзивное образование должно быть переходом к инклюзивному обществу. То есть инклюзивное образование - это образование для категорий детей, которые нуждаются в особом подходе, в особом образовательном процессе.
- Как сказал Уланбек Мамбетакунов, мы сейчас говорим все-таки о детях, чьи образовательные потребности основываются на состоянии здоровья. Насколько такое инклюзивное образование предусмотрено в действующем законе об образовании?
Салтанат Мамбетова: - Инклюзивное образование даже если не было указано в нормативно-правовых актах, все равно реализовывалось. И у нас есть большое количество детей, которые имеют ограничения здоровья и обучаются в обычных школах, наравне со своими сверстниками. В закон об образовании были включены нормы, определяющие, что такое инклюзивное образование, но у нас есть отдельная статья. Это статья 33 действующего закона об образовании, в которой четко прописываются процедуры, в каких условиях могут обучаться. Также в 2021 году были введены понятия "индивидуальный учебный план" и "организация сопровождения". На основании этого у нас был разработан ряд нормативно-правовых актов, и вот с января по июнь этого года у нас в 20 пилотных школах было апробировано Положение об организации сопровождения учащихся, имеющих ограниченные возможности здоровья. Была введена ставка 0,5 от штата, и учителям осуществлялась доплата из республиканского бюджета. 54 ребенка, которые обучаются в массовой школе, для них было организовано тьюторское сопровождение.
Сейнеп Дыйканбаева: - Я хотела бы сказать насчет отрицательных аспектов действующего закона, статьи 33. Дело в том, что там как винегрет - там есть возможность обучаться детям с инвалидностью и другим, которые имеют особые образовательные потребности, но там, во-первых, не указано, кто такие дети с особыми образовательными потребностями. Это мы исправили в законопроекте об образовании, который разрабатывается рабочей группой. Сейчас новый законопроект об образовании четко регулирует, что такое инклюзивное образование и как его реализовывать. И что такое специальное образование и как его реализовывать. Мы понимаем, что нельзя просто взять и внедрить инклюзивное образование, когда у нас нет никаких условий, инфраструктуры, учителя неподготовленные, образовательная среда не подготовлена, как и сами учащиеся.
Поэтому мы понимаем, что необходимо дать приоритет на инклюзивное образование, но в то же время пока оставить специальное образование как альтернативу. И это четко отрегулировано. И, в отличие от действующей редакции закона, у нас нет особо опасных детей, у нас нет интернатных учреждений как института. У нас есть дети с особыми образовательными потребностями, которые могут отправляться в специальные образовательные учреждения по решению суда. Там определенная методология разрабатывается, по которой принимается решение. То есть, видите, сам механизм поменялся.
И еще в действующем законе нет права на инклюзивное образование прямо. Там есть только про организацию специальных классов. То есть непонятно, эти специальные классы где организовывать? А в законопроекте рабочей группы об образовании четко прописывается, что инклюзивное образование может реализовываться в общеобразовательных школах и в любых организациях образовательного типа.
Уланбек Мамбетакунов: - Сейчас над этим работаем, чтобы каждый ребенок социализировался. В школе №103 открываем класс специальный для детей с кохлеарным имплантатом, у которых проблемы со слухом, у нас там будут логопеды и так далее. Мы будем обучать и учителей, которые там работают, чтобы они совместно с ними проводили общие мероприятия, то есть не выделяли их среди общих учащихся. Помимо этого, вы правильно отметили, недостаточно просто инфраструктуры, необходимо подготовить учителей. В прошлый раз мы встречались, где-то 130 женщин из Баткенской области приезжали, Фонд "Инициатива Розы Отунбаевой" проводил мероприятие, и тогда мы тоже с ними встречались. Учителя говорили: есть ли какие-то методики работы именно с такими детьми? И мы с нашими партнерами разработали руководство, типовую программу развития инклюзивного образования. Плюс, помимо этого, у нас в университете имени Арабаева есть лаборатория инклюзивного образования, в Иссык-Кульском университете, в Ошском университете.
Сейнеп Дыйканбаева: - Я хотела привести пример. Ко мне обратилась недавно женщина, ее ребенок обучается, его допустили к школе. Он очень талантливый ребенок, но он не может участвовать в культурно-массовых мероприятиях школы, потому что актовый зал не приспособлен, и директор отказался построить пандус, ссылаясь на то, что это не его головная боль. И я вижу проблему в самом законодательстве, это четко не отрегулировано.
Вот мы как раз проработали, чтобы в законе это оговаривалось. Там мы приблизились к Конвенции о правах людей с инвалидностью, учли и другие специфические особенности всех, кто имеет особые образовательные потребности.
У нас инклюзивное образование не случается, потому что, во-первых, инфраструктура не позволяет. Во-вторых, понимание у самой администрации школы не всегда надлежащее. Администрация считает, что, если она взяла ребенка, все, пусть он там учится. Но дальше - как он там будет учиться, будет ли он участвовать в жизни школы, как он будет вовлекаться - вот эти вещи уже на плечах родителей. И им говорят: "Мы взяли вашего ребенка, пожалуйста, дальше ваши проблемы. Водите его на дополнительные кружки, возите его куда угодно, чтобы он мог принимать непосредственное участие в культурных мероприятиях". Но, на самом деле, это же прямая ответственность администрации школы, чтобы их учащиеся, любой из их учащихся, принимал участие в культурно-массовых мероприятиях.
- А это оговаривается в законодательстве, что это - их прямая ответственность?
Сейнеп Дыйканбаева: - Нет. Вот в том-то и дело, что сейчас в законе об образовании этого нет. В законопроекте, который мы сейчас делаем с рабочей группой, как раз мы утвердили, чтобы было обязательное разумное приспособление, чтобы обязательно было участие в жизни школы. Полный инклюзивный подход. И я надеюсь, что именно эта версия будет одобрена парламентом. И я надеюсь, что осознают, что вопросы менеджмента и вопросы понимания - это тоже очень важно. Потому что, одно дело, что да, очень важен инфраструктурный момент, очень важна методика преподавания, очень важно образовательное содержание. Но в то же время очень важно, чтобы инклюзия была не только в академическом смысле, чтобы ребенок там сидел за партой, получал знания. Важно, чтобы он участвовал в культурно-массовых мероприятиях, в социальной жизни школы. И чтобы это было частью его образовательного процесса.
Уланбек Мамбетакунов: - В этом отношении у нас есть государственный образовательный стандарт, и там у нас расписано, что нужно создать для каждого учащегося мотивирующую обучающую среду. Он и включает вопросы именно создания пандусов, психологической обстановки, инфраструктурную часть, все это включено. Единственное, вот мы должны работать с нашими директорами.
- Но вы понимаете, что это не реализуется?
Уланбек Мамбетакунов: - Эта проблема не сегодня возникла. Это еще упирается в финансы, конечно, чтобы там что-то перестроить, им необходимо иметь денежные средства на эти цели. Мы стараемся искать средства, но не все в наших силах. Потому что у Министерства образования львиная часть денег уходит на заработную плату наших работников образования.
И смотрите, здесь дело не только в пандусах. Мы везде говорим: не ограничивайтесь только пандусом, который у вас там с улицы ведет в здание. А что дальше будет делать человек с инвалидностью? Вот эти моменты тоже надо учитывать. В том же самом Министерстве образования мы сейчас ремонт делаем, и мы тоже говорили, что необходимо организовывать условия для людей с особыми потребностями, которые пришли на прием к министру, и так далее. Есть такие здания, допустим, там лифт нам не разрешили поставить. То есть видите, уже проблема шире.
- Это в каком здании не разрешили?
Уланбек Мамбетакунов: - В Министерстве образования.
Сейнеп Дыйканбаева: - Почему?
Уланбек Мамбетакунов: - Ну, там здание такую конструкцию не выдержит. Тоже там есть проблема. Но мы в любом случае находим выходы. Сейчас мы хотим на первом этаже сделать специальную приемную, адаптированную, где наши специалисты будут подходить туда на встречи. Людям с проблемами со здоровьем мы сейчас помогаем подниматься и на второй этаж, в актовый зал, на наши встречи.
Сейнеп Дыйканбаева: - Почему не реализуется инклюзивное образование? Здесь проблема в понимании. Когда директоров школ принимают на работу или когда учителей принимают, должно же быть понимание, что, раз у тебя есть на микроучастке ребенок с разнообразными потребностями, ты должен, во-первых, его вовлекать, во-вторых, ты должен понимать, какие у него потребности. Если даже у тебя денег нет, ты должен сказать: "У меня сейчас денег нет, но я хочу вам помочь". Родителям хотя бы сказать.
- Смотрите, это идеальные такие условия. То есть мы должны с вами создать условия, при которых директор, который это не принимает, не сможет быть директором.
Сейнеп Дыйканбаева: - Да.
- Вот что для этого делается? Вот вы, Уланбек, как человек, отвечающий за этот сектор.
Салтанат Мамбетова: - Не нужно думать, что это касается только Министерства образования. Это касается всех других государственных органов. Сейнеп прекрасно понимает, мы не раз встречались в различных рабочих группах, когда мы говорим о вопросах, во-первых, раннего выявления, раннего коррекционного развития. Уже потом ребенок, приходя в школу и имея особые образовательные потребности, уже социализируясь, может обучаться наравне со сверстниками. Говоря об инклюзивном образовании, не нужно забывать о том, что в обычной школе могут обучаться часть категории детей, которые имеют инвалидность. На сегодняшний день эта практика во всем мире. То есть у нас все равно специальное образование должно развиваться параллельно. Обычно это дети, которые не могут попасть в массовые школы, полностью незрячие дети или дети, которые вообще не слышат. А для тех детей, которые имеют особенности в развитии, они у нас на сегодняшний день, вот по итогам конференции последней, где была статистика, их около 5 000 детей, и они сейчас обучаются в обычных школах. И при этом около 7 000 детей у нас обучаются в специализированных организациях - это школы, дневные школы, школы-интернаты и детские сады.
- Сколько всего детей нуждаются в специализированном образовании?
Салтанат Мамбетова: - У нас, если взять данные Министерства труда, социального обеспечения и миграции, получается где-то 33 тыс. детей от рождения до 18 лет, которые имеют различные формы инвалидности. Из них 4 000 детей, или около 5 000 детей, которые имеют нарушение опорно-двигательного аппарата, в связи с чем затруднено вообще их передвижение.
- А вот из этих 33 тыс. сколько школьников?
Салтанат Мамбетова: - Вы знаете, такая статистика практически не ведется.
- То есть у нас даже статистики нет?
Салтанат Мамбетова: - Я имею в виду, сейчас мы не можем сказать об этой статистике, потому что, приводя в школу ребенка, родители не ставят вопрос о том, что есть ограничения. Например, я тоже являюсь лицом с ограниченными возможностями здоровья по зрению. И в школе это тоже учитывается, то есть говорится, что да, у ребенка есть небольшие проблемы со зрением, к нему требуется особый подход в части того, что его нужно посадить поближе к доске, должно быть особое освещение. Это тоже у нас считается ребенок, который имеет доступ к инклюзивному образованию. Для него, возможно, материал подается в более упрощенном варианте, используются особые методики при преподавании, например, предметов по математике, по русскому языку и так далее.
Говоря о законодательстве, хотелось бы отметить, что да, у нас есть два законопроекта. Законопроект, который был предложен Жогорку Кенешем, сейчас тоже дорабатывается, и совместно с нами дорабатывается. И там рассмотрены вопросы инклюзивного образования, сейчас прописываются более точные механизмы. Также хотелось бы отметить, что в законопроекте, который разработан Министерством образования и обсужден с рабочей группой, мы также учли категорию детей, которые находятся на длительном лечении в стационарных учреждениях. Это дети, имеющие заболевания крови, онкология, дети, которые имеют какие-либо проблемы с опорно-двигательным аппаратом и находится на длительном лечении. Мы это все прописываем, что они могут также обучаться с учетом индивидуальных учебных планов. Мы понимаем, что индивидуальный учебный план для каждого ребенка должен быть свой.
- По настоящему индивидуальным.
Салтанат Мамбетова: - Да, по настоящему индивидуальным. Сейчас у нас, получается, в 2019 году в макеты высшего образования были внесены изменения, где предусматривается, что человек, обучающийся в среднем профессиональном учебном заведении или высшем, может быть у него продлено на год обучение, если он является лицом с ограниченными возможностями здоровья. Для него составляется индивидуальный учебный план.
Говоря о школе, мы, конечно, говорим о том, что у нас есть государственный образовательный стандарт. Но в этом государственном образовательном стандарте, который будет новый, там уже есть свои требования к выпускнику, которые варьируются от того, какие имеет он свои образовательные потребности.
- Смотрите, еще одна проблема, огромная, о которой постоянно говорят мамы, папы, бабушки, дедушки деток с особыми образовательными потребностями по состоянию здоровья - что таких детей не берут в школы. Ни в государственные, ни в частные. Гражданское общество как один из путей решения предлагает ваучеры, то есть что за ребенка без особых образовательных потребностей коэффициент будет 1.0, а за ребенка с особыми образовательными потребностями коэффициент будет 2.0. И уже директор будет заинтересован в том, чтобы брать такого ребенка, потому что за ним придут деньги. Как вы оцениваете это предложение?
Уланбек Мамбетакунов: - Сейчас механизмы внедрения ваучера мы еще обсуждаем, поэтому здесь надо вопрос полностью рассмотреть. Потом - в зависимости, какая это будет сумма. Это тоже немаловажный вопрос. Если, допустим, один ребенок придет с маленькой суммой, а мы должны будем построить ему то-то и то-то, это вообще неправильно. Мы объясняем, что сейчас все должны обучаться на равных условиях. Вот недавно по телевидению было, что один мальчик с проблемами, ходьба, по-моему, проблема у него со здоровьем, и он в обычной школе обучается. Там полностью создана инклюзивная образовательная среда, где и дети помогают ему, и учителя все идут навстречу. Поэтому для директоров и учителей мы проводим мероприятия. Объяснительные работы. Мы и о конвенции рассказываем, и о концепции. Сейчас будет аттестация учителей, аттестация директоров и так далее. И на конкурсе директоров они все проходят аттестацию именно по данным документам. И теперь нам важно выяснить, какова же реализация, потому что здесь комплексно надо подходить. Так-то мы все это понимаем, мы работаем. Единственное, конечно, может быть не всегда хватает времени.
И по поводу статистики. У нас, конечно же, есть статистика, у нас ведется учет. И когда вот наши партнеры говорят: "Давайте, мы поможем детям", мы уже и пофамильно списки даем. Единственная проблема в том, что иногда родители сами скрывают, что у их ребенка, допустим, проблемы со слухом или чем-то другим.
- Да, есть и такая проблема.
Уланбек Мамбетакунов: - А потом уже выясняется, что ребенка посадили за последнюю парту, он уже месяц ходит в школу и почему-то у него двойка за двойкой, хотя дома самостоятельно читает и все отвечает. То есть вот в этом отношении тоже и на родительских собраниях мы об этом говорим, что скрывать нельзя. Здесь ничего стесняться не надо. Учитель должен знать. Тот же соцпедагог, он работает не только с семьями, в которых есть социальные нарушения, он работает и с семьями, в которых есть проблемы вот такие.
Потом медицинские кабинеты. Мы с Министерством здравоохранения сейчас ведем ревизию, сколько у нас медицинских кабинетов, и мы совместно будем обеспечивать ремонт и надлежащую будем оказывать помощь по вот этим вот вопросам.
Сейнеп Дыйканбаева: - Я хотела сказать насчет ваучера. Я вот на встрече как раз по реформе сектора образования недавно была, и там я встретилась с основателем частной школы по инклюзивному образованию. Я спросила, дорого ли такое организовывать. Она говорит, что, действительно, это очень дорого, они за счет своих средств это сделали. И говорит, что у них дети с сохранным интеллектом учатся просто в обычных классах, и они вообще не заморачиваются. Потому что они просто создали физические условия для детей с особыми образовательными потребностями, у которых есть и ментальные особенности, и психические, там, аутизм. Они, конечно, говорят, у них есть целый комплекс: сопровождение, индивидуальный подход. И они говорят, что у них огромная очередь. То есть спрос огромный, предложение совсем маленькое. Из-за этого у них огромная очередь. И они говорят, что все время отказывают людям, потому что не могут взять так много детей. И получается, что человек создал инклюзивное образовательное учреждение, потому что все время обращались родители, и они поняли, что это - актуальная тема.
И Азамат Дикамбаев, который у вас был, он очень хорошо говорил об инклюзивном образовании. Он тоже рассказывал, как он сделал это. Получается, что в принципе инклюзивное образование как модель у нас сейчас реализуют только частные инициативы. Но если бы, например, ГЧП у нас работало, государственно-частное партнерство, если бы вот эти модели они брали за основу и потом в рамках существующего бюджета просто закладывали, постепенно хотя бы. В этом году, например, мы будем брать город Бишкек, вот как пилот, в школах чтобы вот эту модель внедрить. В следующий раз - такой-то район. Но, по крайней мере, начали этот процесс, то тогда мы не зависели бы так сильно от донорской помощи, которая, к сожалению, не бездонная. Я думаю, что проблема не в том, что инклюзива вообще нет. Он есть. Но его делают-то, получается, частные организации в основном. А государство, к сожалению, вы извините, что я так скажу, оно не регулирует этот процесс. Оно не берет на себя вот эту регулирующую функцию, которая бы эти хорошие практики брала бы и распространяла бы.
Уланбек Мамбетакунов: - Проблема есть.
Сейнеп Дыйканбаева: - Спрос просто огромный. Получается, вопрос стоит только в регулировании, чтобы вот эти практики хотя бы, хорошие, существующие, внедрять на основе уже республиканского, местного бюджетов. Чтобы тогда мы и ваучер использовали, и в то же время использовали эффективно те вливания, которые приходят в Министерство образования для развития системы образования. И тогда и школы будут заинтересованы, включая директоров и педагогов, и в то же время будет само министерство заинтересовано, чтобы развивалось инклюзивное образование. Потому что если финансирование будет эффективно использоваться, опять же тогда Минфин будет заинтересован давать на инклюзию деньги. Включая тот же самый ваучер.
- Все понятно. У нас заканчивается, к сожалению, время эфира. Мы обсудили основные моменты. Давайте в конце эфира каждый из вас коротко сформулирует, что он считает нужным сделать именно сейчас, чтобы инклюзивное образование развивалось в нашей стране. Чтобы каждый ребенок получал образование.
Уланбек Мамбетакунов: - Во-первых, хотелось бы отметить, что необходимо ранее выявление. Согласно этому, мы сейчас в Краснореченской школе-интернате открыли центр раннего выявления детей с различными проблемами, нарушениями. Помимо этого, подготовка, конечно, логопедов и так далее. Ну, не только логопедов, а вообще специалистов, которые будут работать с такими детьми. У нас всеобщее отношение людей к людям с особыми потребностями надо менять. Необязательно со здоровьем, а вообще.
Сейнеп Дыйканбаева: - Я бы хотела сказать, что очень важно понимать, что инклюзивное образование - это вопрос индивидуальных потребностей каждого человека. И поэтому нужно, во-первых, учитывать права и учитывать вот эти индивидуальные потребности. И исходить из того, что, когда мы создаем условия для одного человека, то развивается целая среда.
И еще один момент, о котором я хотела сказать. Вот недавно, 3 декабря, Айпери Аралбаева сказала, что очень много взрослых уже людей с инвалидностью из-за того, что у нас ничего не было с самого начала для людей с инвалидностью, армии, для тех, кто остался за бортом образования и хотят после 18 лет обучаться. Но в школу их не берут. И в законодательстве это тоже не учтено. И в связи с этим мы сделали проект в 2018 году по обучению взрослых людей с инвалидностью. И вот двое из них поступили в колледж, одна из них пошла в высшее учебное заведение, уже на втором курсе учится, и остальные стали более активно участвовать в жизни общества, пошли на курсы и так далее.
Сейчас тоже хороший проект делает организация равенства по работе с такими взрослыми, которые не получили в свое время образование, тоже обучает их азам грамматики, тому, что в школах учат с первого по четвертый класс, азам базового, фундаментального образования.
И получается, я могу сказать, что первый шаг - это, во-первых, законодательно принять то, что мы сейчас разрабатываем, новый закон об образовании, который учитывал бы инклюзивное образование и его механизм реализации. Не забывая специального образования, но их надо четко отделить.
И второе, что я хотела бы сказать, - позволить взрослым людям с инвалидностью обучаться. И это сделать возможно, я думаю, в рамках менеджмента.
И третье, что я хотела бы сделать, - очень важно, чтобы не было у нас такого избирательного подхода. Потому что я заметила, даже когда ко мне приходят, очень много оценочных понятий, такого отношения. "Этот ребенок может учиться, этот ребенок не может учиться". И в этой связи даже вот этот человек - "Ты по возрасту не подошел, поэтому ты не можешь учиться" - в этой связи очень важно, чтобы убрали вот эти все оценочные, стереотипные вещи. Чтобы каждый человек, независимо от обстоятельств, мог обучаться. И тогда у нас каждый человек сможет реализовать это право на образование, независимо от того, в каких условиях и обстоятельствах он находится.
И последнее - конечно, это вопрос не только образования. Это вопрос транспортного обеспечения, это вопрос инфраструктуры, как он выйдет из дома и доедет до учебного заведения.
И самый последний момент - даже если человек получает образование, он попадает на грант, когда встает вопрос отработки - это тоже, оказывается, очень сложно, и до сих пор это законодательством не отрегулировано. Вот вы знаете, Виктория Бирюкова - она педагог, и она не смогла отработать как педагог, потому что ни одна школа не взяла ее как педагога. И потом мы с Министерством образования решили этот вопрос, ей дали диплом. Но на самом деле, получается, видите, это - системная проблема, которую нужно на системном уровне решить, начиная с законодательства и заканчивая практикой. И это не только вопрос денежного вложения.
Салтанат Мамбетова: - Отрадно, что Сейнеп всегда поднимает такие актуальные вопросы. Но хотелось бы отметить, что те лица, которые уже старше школьного возраста, когда обращаются, они получают образование по направлению. Да, это, возможно, проводится посредством экстерната, посредством различных форм обучения. Конечно, Сейнеп и на конференции озвучивала. Мы говорили, что в рабочем порядке решим. У нас не было таких проблем. На сегодняшний день родители и сами дети, которые обращаются, хотя бы через школы рабочей молодежи, мы им выдаем документы об образовании, потому что государство должно обеспечивать это. Относительно профессионального образования - да, очень часто общественные организации, фонды работают над их социализацией. То есть над привитием профессиональных навыков, на основании которых они могли бы найти работу и обеспечивать себя сами.
Также хотелось бы отметить, что вопросы, когда, вот вы говорите, мамы или папы приходят и говорят о том, что их детей в школу не берут, - да, это проблема. Но это проблема с двух сторон. У нас есть родители детей, которые обучаются в этом классе и которые против того, чтобы ребенок с особыми образовательными потребностями обучался вместе с их детьми, так как они боятся за здоровье своих детей. Поэтому хотелось бы призвать вас, общественные организации, к тому, чтобы мы активно работали над информированием общества, вообще гражданского общества. Говорили, что это такие же детки, которые имеют особые образовательные потребности, им нужен особый подход.
Но, к сожалению, есть категория детей, которые в силу различных причин, в первую очередь это тяжелые умственные нарушения, не могут на сегодняшний день обучаться наравне с другими ребятами. К сожалению. И эта проблема не только в Кыргызстане, это во всем мире. Сейчас мы изучаем международный опыт для того, чтобы создавались, возможно, специальные классы или группы для более тяжелой категории детей, которым бы не столько школьные навыки прививались, а, наверное, умение социализироваться. То есть умение пойти в магазин, купить что-либо, пойти в какие-то социальные службы. Которые вот именно были бы направлены не на приобретение академических знаний, а на приобретение жизненных навыков.
Хотелось бы, пользуясь тем, что нас широкая аудитория слушает, призвать все сообщество к тому, чтобы у нас стало более инклюзивным само общество. Начиная от транспорта, от выхода из дома, заканчивая получением образования на всех уровнях, включая профессиональное образование. Я думаю, что в нашей стране через какое-то время будут уже созданы равные условия для всех граждан.
Сейнеп Дыйканбаева: - Спасибо большое. Я еще бы хотела дополнить. Просто меня очень часто родители спрашивают, потому что у нас, хорошо, детям дается возможность инклюзива, молодежь обучается по грантам. Но из-за того что у нас нехватка специалистов, очень много родителей и детей с инвалидностью хотят стать специалистами. Получить специальное образование для того, чтобы помогать своим детям и другим детям с инвалидностью, из-за нехватки специалистов. Но у нас на законодательном уровне, на уровне финансирования нет возможности посадить родителей детей с инвалидностью на грантовые места. Потому что это не предусмотрено.
Салтанат Мамбетова: - Почему? Так нельзя говорить. У нас, получается, на грантовые места все поступают на основании закона, который для всех един. Они туда могут поступить, но на основании общереспубликанского тестирования. Там же в законе не написано, что если ты лицо такое-то, то ты имеешь право поступать на грант, а если другое, то не имеешь.
- Речь идет о том, что они должны иметь преимущество. Как, например, имеют преимущество жители высокогорных районов.
Сейнеп Дыйканбаева: - Салтанат Сталбековна, я сейчас говорю не о молодых людях, абитуриентах, которые имеют инвалидность. Я говорю о родителях, у которых есть дети с инвалидностью.
Салтанат Мамбетова: - Я об этом и говорю.
Сейнеп Дыйканбаева: - Нет образовательного гранта прописанного, который говорит, что они могут учиться на грантовой основе. Есть только кайрылманы, апрельские события, абитуриенты с инвалидностью, есть грант на тех, кто олимпиады закончил. А вот для родителей детей с инвалидностью - нету. И поэтому очень много родителей ко мне обращаются, чтобы я подняла этот вопрос. И, пользуясь эфиром, я бы хотела попросить, чтобы этот вопрос тоже был проработан.
- Понятно, да, о чем идет речь?
Салтанат Мамбетова: - Нет, это понятно. Но, пользуясь тем, что у нас эфир, мне бы хотелось отметить, что родители - они имеют возможность, 5 000 мест грантовых выделяется бюджетных.
- На общих основаниях?
Салтанат Мамбетова: - На общих основаниях они имеют право поступать. Единственное, что, возможно, если, когда в процессе обучения у них там, допустим, какие-то льготирования будут... Ну, у нас в основном родители куда хотят поступать? Они хотят поступать на специальности, связанные со специальной педагогикой. У нас там есть и грантовые группы, бюджетные группы. У нас есть и контрактные группы. И если есть возможность поступления в контрактную группу, то администрация высшего учебного заведения может ему сделать скидку, учитывая вот эти все обстоятельства. То есть это вопрос, который можно спокойно коррелировать.
Сейнеп, вообще вот как можно это ввести в закон? Родители, имеющие детей таких-то… Тогда, получается, выйдут родители, которые имеют другую категорию детей, и тоже будут требовать.
- Все понятно. Вот что этот вопрос нужно будет решить на конкретных примерах, с конкретным человеком.
Сейнеп Дыйканбаева: - У нас на законодательном уровне это не отрегулировано. Как уже сказала Салтанат Мамбетова, это, получается, частные инициативы высших учебных заведений, которые готовы предоставить грант. Да, насколько я поняла?
- Я думаю, это уже нужно обсудить вне эфира. Обсудить на конкретных примерах, потому что сейчас, я так понимаю, мы друг друга не понимаем.
У нас, к сожалению, заканчивается время эфира. Мы обсудили какие-то моменты. Мы будем продолжать эту тему, потому что мы продолжаем говорить о новом законопроекте об образовании, законопроекте, который касается всего общества. У каждого из нас есть те, кто вовлечен в образование. Мы являемся конечными потребителями сферы образования так или иначе.
А сегодня мы говорили об инклюзивном образовании, и эту тему мы тоже будем продолжать. Потому что инклюзивное образование - это не только для людей с инвалидностью. Это для всех детей и для всего общества.
