"В СИЗО читал, с Зулушевым все хорошо". Эксклюзивное интервью с Алымкадыром Бейшеналиевым
Почти год прошел с тех пор, как Алымкадыра Бейшеналиева сняли с должности министра здравоохранения и назначили директором реабилитационного центра "Алтын балалык". Отличившегося яркими цитатами и резонансными поступками экс-главу Минздрава сейчас почти не слышно. Журналист редакции Kaktus.media съездила в гости к Бейшеналиеву на Иссык-Куль и посмотрела на работу центра, а также поговорила, как и чем сейчас живет бывший министр.
- Скажите, пожалуйста, с чего вы начали работу, когда приехали в "Алтын Балалык"?
- Я приехал сюда осенью 2022 года. В то время происходили баткенские события. И первым "Алтын Балалык" откликнулся: мы начали принимать жителей Баткенской области, которые нуждались в отдыхе, лечении, реабилитации. В последующем, в декабре, уже начали принимать детей из Ирака, в феврале из Сирии - проводили реабилитационное лечение. Всех обследовали, все выздоровели. 1 июня они все уехали, 10 июня мы открылись. Заезд первой партии был 8 и 9 июня, 10 июня - открытие нашего лагеря. Это 400 детей из Иссык-Кульской области, 30 вожатых и 100 спортсменов из Чуйской области. Они здесь отдохнули.
В настоящее время идет заезд из Чуйской области, из Бишкека. Сейчас 100 детей из Чуйской области, из Казахстана.
- Расскажите, пожалуйста, о своем распорядке дня.
- Я всегда (и когда работал хирургом, и на других должностях) встаю очень рано. В 5 часов встаю и делаю зарядку. Хожу. В 06:30 я бужу всех, кто находится в "Алтын Балалыке". В 7 часов звучит гимн Кыргызстана. И начинаем делать зарядку в течение 30 минут. После этого все идут умываться, убирать комнаты. В 8 часов мы даем завтрак. Каждый день расписана программа для отрядов. Это посещение комплекса "Рух Ордо", катание на пароходе, соревнования между отрядами, волейбол, футбол, аркан-тартыш, эстафеты, плавание.
По вечерам каждый отряд ежедневно дает концерты. Мы их всех поощряем грамотами, медалями, потому что для детей это огромный успех - привезти из "Алтын Балалыка" золотую медаль, участвовать в этих соревнованиях. Проходят конкурсы красоты, рисования, стихи рассказывают, песни и так далее. С утра до вечера насыщенная программа в нашем центре.
- Вы рассказали про центр. А лично про вас? Чем вы занимаетесь?
- Я сам профессор, член-корреспондент Национальной академии наук, у меня есть аспиранты. Я заведовал 18 лет кафедрой общей хирургии. И продолжаем дальше заниматься наукой: пишем статьи, проверяю все работы, которые присылают мне мои аспиранты, мои соискатели, ученики. Я в течение недели их проверяю и отправляю назад. Временами, когда есть тяжелые больные, меня вызывают. В субботу, воскресенье я приезжаю в Бишкек, оперирую. В Чолпон-Ате или Караколе, когда нужна консультация хирурга, при тяжелых случаях, они меня вызывают.
- Уголовные дела в отношении вас полностью прекращены?
- Как и говорил мой адвокат, полностью прекращены, потому что там нет никаких зацепок, потому что я перед народом, перед государством чист. Поэтому я здесь работаю, вам даю интервью...
- Чем закончились судебные тяжбы с Алмазбеком Исманкуловым, подававшим иск о защите чести и достоинства?
- Он сам понял, что я делал правильное дело, я делал не для себя. Когда не хватало зданий больниц при коронавирусе для больных, я пришел и его попросил: "Ты уже поработал 20 лет, стал одним из богатейших людей Кыргызстана, заработал деньги. Ну отдай здание теперь для больных. Мы не можем найти место для госпитализации". Я предпринимал разные методы, чтобы выжить его. В последующем, когда Исманкулов освободил здание на законных основаниях, он все понял и свой иск забрал.
Вы знаете только про случай с Исманкуловым, и в городе три-четыре клиники. А я освободил во всех центрах Кыргызстана. В Оше, Джалал-Абаде, Баткене, в других городах маленьких. Приходил в частные клиники, занимающие государственные здания, разговаривал: с некоторыми приходилось повышать тон, с другими нет. Коллеги сразу понимали.
Я им говорил: "Двадцать лет вас никто не проверял. Я знаю, вы на джипе ездите, ваши дети учатся за рубежом, отдыхают жены за рубежом. Всего хватает. Отдайте государству то, что ему принадлежит".
И многие ушли. Если посчитать, более 100 частных клиник просто так ушли. А вы знаете только конфликты, которые были в Бишкеке.
- Вы скучаете по должности министра?
- Мы начинали очень большие реформы и должны были закончить. Но не закончили. Самое главное то, что мы начали, хотели многие после меня ликвидировать, но это невозможно. При Советском Союзе была система здравоохранения Семашко, когда в одном месте были и амбулаторный прием, и стационарное лечение, гинекология, и так далее, и так далее.
А когда в 90-е годы провели реформы, каждое медучреждение стало функционировать отдельно, преемственности не было. Во время первой пандемии коронавируса система показала свою несостоятельность. Не могли наши граждане попасть в поликлинику, в стационар, потому что каждый был хозяином. Мы это ликвидировали в течение двух месяцев. На законных основаниях юридически объединили все медицинские учреждения. Сейчас в районах одно учреждение и один главврач, который отвечает за все медицинские службы района.
Кроме того мы уже ставили на поток пересадку почки. Если наши граждане $25 - 40 тыс. платят за границей, то у нас обходилось от $5 до 7 тыс.
В течение 30 лет многие медучреждения работали без лицензии, без специалистов, без ничего... Просто работали и зарабатывали деньги. А мы выявили их. Очень своеобразным методом выявили, но если бы мы объявили, они бы закрылись. А мы до этого, узнав, на каких улицах, в каких городах есть такие стоматологические клиники, гинекологические клиники и так далее, выявили у них нарушения. Информацию по поводу 300 частных клиник мы подали в правоохранительные органы, и они были закрыты. Но многие удивлялись: 30 лет, говорили, в Оше, Джалал-Абаде, Баткене, в других городах, никто туда не приходил. Я говорю: "Хорошо, вы оказываете медицинскую помощь, но пусть специалисты работают". В Бишкеке мы закрывали частные абортарии, которые находились в подвале.
По плану мы должны были открыть анонимные отделения во всех поликлиниках, чтобы пациентки могли прийти, обследоваться и получить квалифицированную помощь от специалистов-гинекологов. Те же деньги заплатить. А сейчас что делается? Молодая девушка, попавшая в тяжелую ситуацию, идет или к бабушкам, или идет в этот подвал, где платит от 2 до 5 тысяч сомов, и через полтора-два часа уже уходит. А какие осложнения... В будущем какие будут последствия...
- Какие отношения сейчас у вас с Садыром Жапаровым после всего, что произошло в вашей жизни?
- С Садыром Нургожоевичем мы знакомы в течение 19-20 лет. Отношения какими были, такими и остались. Он всегда меня критиковал, как президент говорил. В те времена я должен был так открыто выступать. Я сам - добрый, мягкий, никогда не повышаю голос, все знают. Но если я бы так вел себя, то никаких реформ не провел. Когда уже я поставил многих на свои места, тогда они почувствовали, что...
Вот это один из моих, наверное, недостатков, что в те времена я использовал силовой метод.
Реформы, которые проводились в здравоохранении в девяностые и двухтысячные годы, некоторые сами признались, что неправильно сделали. Представьте себе, в центрах семейной медицины - семейные врачи, но нет детских врачей, нет педиатров, нет гинекологов, нет хирургов. Один семейный врач должен был быть широким специалистом, как в произведениях Чехова. Чтобы стать таким специалистом, надо учиться 25-30 лет. А окончивший институт пришел работать врачом семейной медицины, что он будет знать? Он пропускает многие острые хирургические заболевания.
В Бишкеке и Оше, как только начинается сезон какой-нибудь ОРВИ, 80% детей должны попасть на амбулаторное лечение, то есть их должны педиатры лечить дома. А родители, никто [врачам ЦСМ] не верит. Все едут в 3-ю детскую, в Джальскую больницу, и все они забиты, начинается нагрузка на педиатров. Вот это вопрос очень большой. Мы начали уже внедрять в поликлиниках, как раньше, узких специалистов. Они должны работать. И 80% людей должны попадать автоматически на амбулаторное лечение, а оттуда уже, если какие-то острые заболевания, тогда попадать на стационарное лечение. Так как у нас такого нет, люди ждут до пяти часов вечера, а когда закрывается амбулаторный прием в поликлиниках, поток пациентов начинается в стационарах, где есть узкие специалисты.
- Какие у вас сейчас отношения с генпрокурором Курманкулом Зулушевым? Помните, у вас стычка была?
- Стычка была на почве работы.
В настоящее время, я так думаю, мы (хоть и не встречались) в хороших отношениях.
Потому что он в своем интервью, оказывается, сказал, что те прокуроры, которые открыли на меня дело, неправильно сделали, и если Бейшеналиев подаст в суд, пусть отвечает тот, кто виноват. Но я не стал никуда обращаться и не буду. Каждый человек должен отвечать за свои слова. Если не в этом мире, то в том. Если не они, то их дети и так далее, как нас учили молдо.
- Когда вы сидели в СИЗО, к вам приходил Камчыбек Ташиев?
- Нет. Я очень люблю читать книги. В сутки я читаю одну книгу. Я лежал и читал. А мои адвокаты занимались моим делом.
Я знал, что чист, придет время, и я выйду.
- Как вы прокомментируете то, что ваш учитель Мамбет Мамакеев и Эрнст Акрамов помирились спустя много лет после ссоры?
- Мамбет Мамакеев - наш председатель хирургического общества, все мы, хирурги, его ученики. Акрамов был учеником Мамакеева. Акрамова сделал Акрамовым Мамакеев. Но у них в какой-то момент произошла стычка. У меня с Акрамовым была стычка. Я у него три года работал, и он меня выгнал.
- А из-за чего? Можете ситуацию разъяснить, потому что многие не понимают, из-за чего у них стычка была? Из-за чего вы поссорились?
- Акрамов работал заведующим отделением в клинике Ахунбаева. Я в первые годы пришел с ним работать.
Но в хирургии есть очень много моментов, когда молодежь хочет быть самостоятельной, хочет показать свое "я". И на этой почве у нас произошла большая стычка.
Когда я был министром, приезжал к Акрамову. Он обнял меня, сказал, что ждал этого момента. Думал, что раз он выгнал меня, то я его выгоню. Я говорю: "Нет, такого никогда не буду делать. Вы - заслуженный. Работайте, живите в клинике". А почему они с Мамакеевым поссорились, это у них надо спросить. Честно говоря, мы все были удивлены. Я не знал об этом конфликте, а когда начал работать, пришел, смотрю: Акрамов уже работает в другой клинике.
- Филиал Научно-исследовательского института хирургии сердца и трансплантации органов в "Алтын Балалыке" больше не работает? Как и остальные отделения?
- Да. Здесь по проекту должно было быть девять отделений, которые я открыл, будучи министром здравоохранения. Это кардиохирургия, кардиология, неврология, гинекология, детская хирургия и так далее. Я сделал здесь филиал каждого центра, который находится в Бишкеке, и эти центры отправляли своих специалистов и больных, которые здесь проходили лечение. На Иссык-Куле и воздух лечит. Например, у больных с бронхитом, пневмонией быстро шло улучшение. Но когда у меня влияния уже не было, эти отделения были закрыты. Я так думаю, что эти отделения надо открыть. Реабилитационный центр надо открыть, чтобы круглый год работал, потому что здесь климат, условия. Все для того, чтобы больные быстро выздоровели.
- Получается, всю ситуацию, которая сложилась, когда вы были на должности главы Минздрава, вы отпустили и все отлично?
- А я ни с кем не дрался, ни с кем не ругался. Ну, например, с кем я ругался? С Исманкуловым я созвонился и все ему объяснил, предлагал встретиться и обговорить, освободит ли он здание или сделает это на каких-то условиях. Три раза с ним встречу назначал. Он говорил: "Приезжай, встретимся". Я приезжаю, а его нет. Что я должен был делать?
Повысил голос - это моя вина. Надо было еще терпеть, еще 10-20 раз его приглашать на встречу.
В последующем он понял.
- Как вы прокомментируете его задержание? Справедливо?
- Да, и не только его. $29 миллионов Кыргызстан должен Корее. Из-за этого кредита мы не можем сотрудничать на хороших условиях, если простыми словами. Потому что есть все документы, что получены кредиты и не оплачены. Кто-то должен оплатить, чтобы отношения государств были дружеские.
