А вы бы сказали? Нужно или нет говорить человеку о смертельном диагнозе. Мнения
Недавно консультант пресс-центра Минздрава Елена Баялинова поделилась в Facebook ужасно грустным постом, в начале которого задалась вопросом: "Говорить или не говорить больному об угрожающем жизни диагнозе, например, о том, что у него рак четвертой стадии?"
"В последнее время ко мне все чаще обращаются с просьбой помочь именно с таким заболеванием. Когда болела раком моя мама, я так и не набралась смелости сказать ей правду, но меня предательски выдавало мое жалостливое и услужливое поведение. Мама тихо плакала, обнимала меня с младшим братом и всегда причитала: "На кого я вас, родненьких, оставлю?!" Однажды жарким июльским днем ее не стало, и, кажется, рухнул мир, чтобы жить дальше. Но, к удивлению, жизнь продолжилась: будни сменялись праздниками, рождались дети и внуки, а дом наполнялся не только заботами, но и радостью…" - поделилась воспоминаниями Баялинова.
За ответом на вопрос, нужно ли говорить больным на последних стадиях заболевания, что их болезнь неизлечима, редакция Kaktus.media обратилась к сотрудникам мультидисциплинарной команды проекта по оказанию паллиативной помощи. Мнения разделились.
Сообщать диагноз не нужно
Большая часть команды выступила против того, чтобы сообщать диагноз неизлечимым больным.
Врач-онколог Салтанат Мамбетова:
- Расскажу связанную с этим вопросом историю. Я работала в отделении паллиативной терапии Национального центра онкологии. И у нас в отделении лежала одна солидная дама почтенных лет с раком шейки матки четвертой стадии. Она ко мне каждый день приходила: "Доктор, скажите мой диагноз полностью, от начала до конца, какая стадия".
А с ее родственниками я не встречалась, потому что сыновья приходили после работы, к тому времени я уже уходила. Я подумала: "Вроде бы спокойная женщина, солидная дама, очень образованная, ей, наверное можно сказать". Я не говорила слово "рак", сказала: "У вас онкологическое заболевание", даже стадию не озвучила, и все.
С этого момента пошли на меня жалобы, что я негуманная, бесчеловечная. Мол, как я посмела ей сказать такое прямо в лицо. Она же женщина пожилая, вдруг бы у нее случился инфаркт.
И с этого момента я стала бояться озвучивать диагнозы. Говорю только в том случае, когда родственники просят.
К примеру, ко мне обращалась дочка пожилого мужчины - нашего пациента, просила сообщить ему диагноз, потому что врачи не хотели этого делать. Я к нему пошла домой, сначала поговорила. Удостоверившись, что это человек, стойкий к жизненным трудностям, я ему сказала, что у него онкологическое заболевание, которое, к сожалению, для его возраста не поддастся лечению, и никто из хирургов не возьмется за операцию. И он спокойно это воспринял, потом даже говорил "спасибо". Тогда поняла, что нужно дозированно донести информацию, не шокируя пациента, потом еще сказать так аккуратно, чтобы он остался благодарен за это.
Еще был случай, когда я пришла к пациентке: меня просили проконсультировать ее. Это была женщина лет 45, не замужем, и у нее был рак, отекли ноги. Она категорически отрицала, что болезнь уже неизлечима. В конце женщина у меня спросила: "Скажите мне, пожалуйста, отек пройдет?" А я видела уже, что прогноз крайне неблагоприятный был. Возможно, жить ей оставалось месяц-полтора. И я ей ответила: "Может быть, пройдет, а может быть, нет, я пока не знаю, давайте понаблюдаем. И она взорвалась: "Как вы можете мне такое говорить, вы хотите сказать, что я умру?" Мои слова она восприняла так, будто я ей приговор огласила.
Еще как-то у меня был разговор с дочерью одного из пациентов, который уже умер. И я спросила: "Почему вы не хотели сообщать диагноз своему отцу?" Она ответила, что, если бы я сказала ему, что у него онкологическое заболевание, он бы впал в депрессию и умер за один год. А так он прожил 7 лет.
Это зависит и от психологии человека, и от тех условий, в каких он жил, какие у него семейные обстоятельства и так далее.
Психолог Марина Литвинова:
- Надежда умирает последней. Большинство людей будет против того, чтобы у них отнимали надежду. Я работала со многими больными, которые категорически отвергали, что у них рак на неизлечимой стадии. Каждый цепляется за жизнь. Очень маленький процент тех, кто адекватно воспринимают диагноз и понимают, что им надо что-то успеть сделать, что у них осталось не очень много времени.
И многие, услышав диагноз, действительно, в депрессию впадают. Они умирают, как правило, быстрее, потому что отказываются и от лечения, и от еды, машут на это рукой и ничего не делают, говорят: "Мне бы побыстрее уйти".
Люди в таком состоянии могут напиться лекарств, когда никого нет, что-то с собой сделать. Случаи суицида тоже есть, просто у нас не так часто это озвучивают.
Медсестра МДК Харниса Таирова:
- Когда я пришла в паллиативную помощь, как раз у меня была первая больная: очень красивая женщина, вела активный образ жизни, была на публике, ухаживала за собой. И когда ей сказали, что у нее рак, она отказалась буквально от всего: перестала пить, есть. За неделю она, естественно, похудела, быстрее пошли метастазы. Даже было такое, что я приходила, она говорила: "Я вам заплачу, но сделайте мне что-нибудь, чтобы я умерла". Она просто быстро сгорела.
Диагноз сообщать нужно
Руководитель проекта паллиативной помощи Лола Асаналиева:
- Давайте я расскажу другую точку зрения. Ладно, у нас опыт небольшой. Не так давно был семинар со специалистами паллиативной помощи из Шотландии. Один из них, Стивен Хутчисон, сказал, что за 25 лет работы в паллиативе ни одного случая суицида среди пациентов не было.
Уход в депрессию означает, что работа психолога была недостаточной, чтобы подготовить пациента. Он застрял на стадии отрицания, это очень плохо. Поэтому больного нужно подвести к принятию диагноза.
Я считаю, что диагноз нужно сообщать на ранних стадиях, когда у пациента вторая-третья стадия заболевания. И делать это, безусловно, не так, как некоторые кыргызстанские врачи.
У нас было несколько случаев, когда пациентам с ходу говорили: "А, ваши анализы, так у вас рак. Все, идите, до свидания". Будто сказали: "Идите умирать". Это ужасно.
Другое дело, когда врач видит такие анализы, говорит: "Заходите в кабинет, сядьте", начинает расспрашивать, что пациент знает о своем диагнозе. Если пациент закрывается, идет какая-то агрессия или он не хочет знать свой диагноз, на этом врач заканчивает эту встречу и предлагает встретиться через какое-то время. И это может занять даже месяц-два, пока врач не поймет, что пациент готов уже услышать свой диагноз.
Мы только начали работать, и у нас такой менталитет, что мы якобы "хорошие" для пациента, что мы не говорим ему, идем на поводу у него, потому что будут суициды, депрессии. А те, кто работает в этом направлении давно, говорят, что они этого не видят, это лишь единичные случаи. Возможно, у пациента и до этого были депрессии, даже не связанные с онкологией, а может, вообще психическое заболевание было, и оно обострилось в этот момент.
Но большинство здоровых адекватных людей, наоборот, сотрудничают с врачами, зная свой диагноз. А если говорить, что у пациента гастрит вместо рака желудка, который не лечится уже, на медиков агрессия и выливается. Больной чувствует, что ему хуже и хуже, говорит: "Что вы ко мне ходите? Мне не легче, и вообще пошли отсюда" - и начинает обзывать, выгонять наших медиков.
Фото иллюстративное.
