Марлен Маматалиев: Семейное насилие противоречит нашим национальным ценностям
Депутат Марлен Маматалиев предлагал внести изменение в действующее законодательство, касающееся преступлений в отношении женщин и девочек. В частности, он предлагает сажать за принуждение женщин и девочек к примирению с преступником.
Редакция Kaktus.media поговорила с нардепом о том, как такие поправки помогут снизить общий уровень насилия в стране.
- Марлен, вы стали инициатором поправок, предполагающих наказание за принуждение пострадавших от насилия к примирению с насильником. Зачем понадобились эти изменения?
- К сожалению, в последнее время фиксируется все больше случаев насилия. Это происходит не только у нас, но и у наших соседей. И немало женщин, которые обращаются к нам, депутатам, напрямую. При этом мы понимаем, что за каждым таким обращением стоят десятки женщин, которые по разным причинам не смогли или не стали обращаться за помощью.
Мы с экспертами провели анализ, чтобы понять - что необходимо сделать для снижения уровня насилия. Конечно, мы понимаем национальную ментальность, но в то же время сами законы оказались несколько сырыми. И вот мы вместе с экспертами определили, где есть недостатки и как их можно исправить.
Например, муж истязал свою жену. Женщина получила травмы, приезжала скорая. И в таких случаях дело возбуждается в обязательном порядке, потому что в милицию сообщают врачи. Другое дело, когда женщина сама приходит в правоохранительные органы и пишет заявление.
И что в этом случае происходит? Те же самые милиционеры, те же самые следователи начинают говорить: "Зачем тебе это надо?", "Ты как в глаза родственников смотреть будешь?", "У вас, оказывается, есть дети. Может, все-таки помиритесь..."
Поэтому в нашем законопроекте предусмотрена ответственность и сотрудников правоохранительных органов, и следователей за принуждение к примирению с насильником.
Если принуждение идет со стороны родственников - то же самое. Им будет грозить наказание. Если сам насильник заставляет написать встречное заявление, высказывая угрозы в адрес пострадавшей или ее близких, то ему будет грозить дополнительное наказание.
То есть мы хотим сделать так, чтобы заявление о насилии было невозможно забрать. Чтобы каждое такое дело доходило до логического завершения, а если кто-то попытается оказать давление на пострадавшую, то они будут наказаны.
- То есть предполагается, что под действие этих поправок будут подпадать не только сотрудники правоохранительных органов, может быть, судьи, но и просто родственники?
- Абсолютно верно. Поправки касаются всех: следователь, милиционер, родственник, просто друг или вообще посторонний человек, который решил стать посредником и как-то помочь насильнику.
Но, конечно, в первую очередь речь идет о сотрудниках правоохранительных органов. И тут важно сказать, что в этом законе мы также предусматриваем и работу специализированных органов. То есть, на наш взгляд, необходимы специализированные следователи, специализированные адвокаты или специализированные прокуроры. По таким кейсам должны работать люди, которые прошли соответствующее обучение, имеют определенный опыт и прошли необходимое повышение квалификации.
- И, вероятно, среди следователей по таким делам будет больше женщин?
- Да, причем женщин, специально подготовленных.
Еще одно важное изменение - ограничение по количеству опросов пострадавшей. Чтобы пострадавших вновь и вновь не вызывали на допрос. То есть один раз опросили и все. А то вот к нам обращались с жалобой: женщина пострадала от сексуального насилия. И ее допрашивали шесть раз. Представляете? Шесть раз ей приходилось снова и снова весь этот ужас вспоминать и переживать.
- Это тоже своего рода форма насилия.
- Конечно, об этом и речь. Только представьте психологическое состояние этой женщины. Кроме того, поправками мы предусматриваем участие в деле и штатного психолога. Участие психолога необходимо и во время суда, и в ходе следственных мероприятий.
Также этим законом мы вводим понимание местных комитетов. Точнее, они были и раньше. Но мы хотим, чтобы в этих комитетах присутствовали и депутаты местных кенешей, в том числе и женщины.
- Местные комитеты - это эффективный инструмент в борьбе с насилием? Ведь опять-таки это достаточно близкие люди. Это односельчане, которые друг друга хорошо знают. И они могут оказывать давление.
- На самом деле, таким образом мы выстраиваем своеобразную вертикаль, где все - от низа до верха - несут ответственность. То есть теперь во время заседания правительства нужно будет представлять отчет о том, какие проведены работы в этом направлении. Чтобы подготовить этот отчет, местные комитеты, которые подчиняются Министерству труда, сообщают, какие работы проведены на местах для профилактики насилия. То есть мы хотим усилить работу именно по профилактике. Но первоочередная задача - не оставить в законодательстве лазеек, которые дают возможность насильнику уйти от ответственности. Мы должны прийти к тому, что в нашем обществе будет нулевой уровень терпимости по отношению к насилию и насильнику. Вот просто нет насилию, и все. Конечно, это долгий процесс. Но постепенно мы должны к этому прийти.
- На что необходимо еще обратить внимание в Уголовно-процессуальном кодексе? Что надо добавить? Достаточно ли тех поправок, которые вы предлагаете? Или будут еще какие-то дополнительные?
- Это только первый этап, конечно. Но очень важный этап. Проделана большая работа. И, как мы надеемся, результаты тоже будут значительными.
И эта работа будет продолжена, потому что те поправки, о которых мы с вами говорим, направлены все-таки на последствия насилия. Когда преступление уже совершено.
Нам необходимо будет рассмотреть возможность это предотвратить, профилактически работать. Тем более что уважение к женщинам - это у нас в крови. У нас были женщины-правительницы. Вспомните хотя бы Курманджан Датку. Если с точки зрения религии, то и тут мужчины должны почитать и уважать женщину. В исламе об этом очень четко говорится.
Вот знаете, когда я только озвучил эти поправки, мне стали говорить: ты что, хочешь западные идеи сюда привнести? Но это как раз наоборот - это те идеи, которые всегда были свойственны кыргызам. Это всегда было в нашем менталитете.
- Вы сказали, что к вам с жалобами приходят люди, испытавшие насилие. С какими чаще всего жалобами приходят?
- К сожалению, очень часто обращаются. И вот самое главное, что при этом женщины говорят: вы же депутат, вы можете меня защитить? "Потому что я боюсь - если даже пойду к милиционерам, они тут же этот вопрос либо закроют, либо позвонят моему мужу. А муж это дело разведет, у него столько связей, я даже нормально не могу подать на развод" - вот так говорят женщины.
То есть настолько боятся женщины, что уже не знают, куда обратиться. И это не исключительный какой-то случай. Это часто такое происходит. Даже со мной работает женщина, которая через все это прошла. И как раз она очень помогала мне эти поправки разрабатывать. Именно для этого и нужен этот закон: пострадавшая от насилия должна знать, что ее в любом случае защитят.
- Почему правоохранительные судебные органы весьма неохотно работают со случаями насилия? Почему необходимо постоянно контролировать, добавлять какие-то новые законы, ужесточать их, чтобы снизить уровень насилия?
- Здесь есть несколько проблем. Во-первых, коррупция. Раньше это была настолько огромная проблема, что не то что насильника, а убийцу из зала суда могли отпустить. Сейчас, к счастью, уже ситуация меняется. И хочу отметить большую положительную роль в этом процессе СМИ и социальных сетей, которые создают общественный резонанс.
Ну и второе, что, конечно, нам свойственно, - это использование родственных связей.
Поэтому милиционер думает: ну я сейчас дело заведу, а они потом помирятся или еще что-то.
Конечно, свой отпечаток наложили и годы после развала Союза. Когда люди оставались без работы, не было возможности нормально прокормить семью. Родители на заработки уезжали, дети без них росли.
Но сейчас уже и время другое, и законы другие. И вот этот закон нужен, чтобы все понимали: договориться не получится. И если сотрудник правоохранительных органов захочет вдруг поддержать насильника, то он останется без должности. И более того, рискует вместе с этим насильником попасть за решетку.
- Законопроект был выставлен на общественное обсуждение. Какие предложения поступали? Вообще эффективен ли такой способ обсуждения? Или может быть должны проводиться личные встречи с правоохранительными органами, с гражданским сектором, непосредственно с пострадавшими от насилия, чтобы выработать оптимальный вариант?
- Вы правы в том, что процедура вынесения на общественное обсуждение не всегда дает свои плоды. Особенно по таким вопросам. Потому что кто читает законопроекты на сайтах? Хорошо, если журналисты обратят внимание и предоставят свою площадку для информирования. А вот непосредственно пострадавшие от насилия - многие из них вряд ли узнают о таком законопроекте. Поэтому, конечно, необходимо проводить также круглые столы, парламентские слушания.
- Вот, закон приняли, что дальше?
- Вы правы, что на этом работа не заканчивается. Этот закон еще надо заставить работать. То есть подготовить подзаконные акты, добавить штатные единицы. Но лично я настроен очень решительно. У меня, как у депутата, есть не только законотворческая функция, но и контрольная. И вот этой функцией я намерен воспользоваться. И после принятия закона поработать вместе с другими заинтересованными организациями, чтобы все эти поправки действительно способствовали снижению уровня насилия в нашей стране.
