Тактика следствия в пользу Рябушкина: "Кашу маслом не испортишь"
В Свердловском районном суде Бишкека продолжается процесс по уголовному делу в отношении прежнего владельца издательского дома "Вечерний Бишкек" Александра Кима. В суд на него в феврале подал новый владелец ИД Александр Рябушкин, обвинив его в том, что в 2015 году Ким получил дивиденды, чем нанес частному рекламному агентству "Рубикон", входящему в состав ИД, материальный ущерб.
Во время предыдущих заседаний сам Рябушкин и его супруга Галина много говорили, что это следователь так решил, это он так написал и так далее. Галина Рябушкина даже сказала 12 июля о своих показаниях, что следователь что-то написал с ее слов, ее супруг все это проверил-прочитал, а она подписала, не глядя. Сегодня в суд был приглашен тот самый следователь Арзыбек Джакишев, который про слова Рябушкиной сказал: "Ничего подобного!"
Когда адвокат Кима Сергей Воронцов заявил, что в материалах дела нет многих документов, имеющих ключевое значение для предъявления обвинения и вынесения окончательных выводов, Джакишев ответил, что это не имеет отношения к делу. Одно это вызывает подозрения, что следствие работало с документами избирательно, подбирая только те из них, которые были нужны для обвинения.
По словам Воронцова, следователем были отвергнуты около 70% документов, например, свидетельство о государственной перерегистрации рекламного агентства "Рубикон" от 29 сентября 2015 года. Только после этой регистрации Рябушкин юридически стал владельцем агентства и мог принимать какие-либо решения. Однако в суд он на Кима подал иск за то, что тот получил дивиденды в период с апреля по август 2015 года.
Эти дивиденды были за период до 2015 года, но решения по ним были приняты в 2015 году, до перерегистрации "Рубикона" на имя Рябушкина в сентябре 2015 года. Однако Рябушкин перерегистрировал агентство на свое имя еще один раз – 6 апреля 2015 года, сразу после того, как Первомайский районный суд 26 марта 2015 года вынес определение о возвращении его в состав учредителей.
Документы в Чуй-Бишкекское управление юстиции (Рябушкин прописан в Аламудунском районе) он подал и их приняли 1 апреля 2015 года, заявив, что печать и учредительные документы "Рубикона" были утеряны. Для этого необходимо было также дать об утере печати и документов объявление в газету, но оно было опубликовано в газете "Кыргыз туусу" только 3 апреля.
Специалист Чуй-Бишкекского управления юстиции Барчынай Камчиева не смогла 19 июля объяснить в суде, почему документы от Рябушкина были приняты на 2 дня ранее опубликования объявления в газете. Рябушкин же пишет в своем заявлении, что после решений суда от 11 и 18 марта и перерегистрации "Рубикона" начал действовать прежний устав агентства от 1997 года, который Ким и нарушил.
На самом деле настоящие печать и учредительные документы "Рубикона" находились до 31 августа 2015 года у Кима, так как он обжаловал мартовские решения суда, но проиграл и только после того, как Верховный суд утвердил эти решения 29 июля 2015 года, ушел из "Рубикона" 31 августа. После этого и произошла вторичная перерегистрация "Рубикона" в сентябре на имя Рябушкина.
Если бы новые хозяева ИД действительно считали, что перерегистрации агентства 6 апреля 2015 года достаточно, им, казалось бы, вторая перерегистрация 29 сентября была бы не нужна, но они на это пошли, наверное, понимая, что апрельское решение было не совсем законным. Но, несмотря на это, они используют первую перерегистрацию как оружие против Кима.
Ни Ким, ни его представитель Воронцов не знали, что в апреле произошла перерегистрация, а когда узнали, заявили, что она незаконная, тем более что Рябушкин им ни оригиналов, ни копий свидетельства о перерегистрации и устава от 1997 года, как они заявляют, не передавал. А Рябушкины заявили в суде 23 июня и 12 июля, что они не смогли этого сделать, так как их просто не пускали на территорию издательского дома.
В то же время Рябушкин заявляет, что передавал свидетельство о перерегистрации от 6 апреля, но не может предоставить доказательств – ни расписки, ни копий каких-либо других бумаг. Однако и он, и следствие считают, что все собрания учредителей в период с 6 апреля до 31 августа были незаконными, потому что в них не участвовал Рябушкин, хотя в это время мартовские судебные решения еще не вступили в силу.
Следователь не смог сегодня ответить на вопрос – почему в материалах дела нет свидетельств о перерегистрации ни от 6 апреля, ни от 29 сентября, хотя о них много говорится, как и вообще о перерегистрации агентства на Рябушкина. Он также не смог ответить, на каком основании он принимал те или иные решения, отделываясь фразами типа: "Раз я принял такое решение, значит, основания были".
На многие вопросы Джакишев говорил, что не помнит, не знает, технические ошибки всегда бывают, а иногда был и смелее и просто говорил: "Мы так решили", "Это мой стиль письма", "Я не знаю падежей", "Я не эксперт" или что такова была тактика следствия. Когда же Воронцов спросил, почему эта тактика приходила в противоречие с УПК, Джакишев ответил: "Вам во время следствия надо было возражать".
Однако сегодня выяснилось, что ходатайства Воронцова просто игнорировались. Например, Джакишев ознакомил бывшего тогда в статусе свидетеля Рябушкина с результатами экспертизы в тот же день, когда эта экспертиза вышла, а Воронцову не давал их, несмотря на его многочисленные требования, и предоставил только 20 апреля, в день, когда материалы были направлены в прокуратуру, лишив его возможности что-либо обжаловать.
Следователь заявил, что дал свидетелю Рябушкину результаты экспертизы для ознакомления, потому что "кашу маслом не испортишь". Одна эта его оговорка еще раз показывает, в чьих интересах работало следствие. О том же самом говорит и простой ответ Джакишева на вопрос, почему следователи отказывали адвокату защиты в ходатайствах: "Мы так решили".
Отвечая на вопрос, почему следователи провели дополнительную очную ставку Кима с Рябушкиным, когда допрос Кима еще не был завершен, что противоречит законам, Джакишев ответил, что такова была "тактика следствия". На вопрос, почему такая тактика противоречила нормам УПК, ответил уже судья Санжар Чотонов: "Он же уже сказал, что это была тактика".
Когда Воронцов обратился к судье и сказал, что так как ни следователь, ни "потерпевший" Рябушкин, ни его супруга, ни двое допрошенных экспертов Государственной судебно-экспертной службы не отвечают на вопросы, а просто ссылаются друг на друга, поэтому дело надо отправлять на доследование, судья Чотонов ответил, что он ничего поделать не может – следователь отвечает так, как может.
В материалах дела оказалось очень много ошибок с датами, например, пишется, что "Рубикон" был перерегистрирован 4 апреля 2015 года вместо правильного 6 апреля. На все вопросы в связи с этим Рябушкины и эксперты ранее, а сегодня следователь отвечали, что это опечатки, дописки или технические ошибки. Джакишев даже заявил, что в век технологий таких ошибок становится больше, потому что многое копируется.
Кроме того, показания экспертов ГСЭС Советбека Эржанова и Таалайбека Шакулова слово в слово повторяют друг друга вместе с многочисленными уникальными ошибками, как и показания Александра и Галины Рябушкиных идентичны вплоть до того, что Галина Рябушкина пишет, что была гендиректором издательского дома и некоторые вопросы решала вместе "с супругой".
Так что можно сделать вывод, что следствие было проведено однобоко и с явно обвинительным уклоном с непосредственным влиянием на него Рябушкина, который в ходе следствия превратился из свидетеля в потерпевшего. Следователь не мог ответить на вопросы и часто от них уклонялся, а судья и прокурор Улан Тагаев часто старались его выгородить. При этом адвокаты Рябушкина все время перебивали адвокатов защиты, что говорит об их уверенности в результатах.
