Максат Балбаев: Бывшие коллеги угрожали, что начнут пытать и насиловать мою жену
С 2014 года длится дело о пытках в отношении бывшего милиционера Максатбека Балбаева. По делу проходят трое сотрудников Аламудунского РОВД. Напомним, бывшего милиционера Максата Балбаева обвинили в убийстве родственника (мужа двоюродной сестры), труп которого был обнаружен 19 ноября 2014 года. Экспертиза показала, что его задушили и сбросили вниз с большой высоты.
По словам адвокатов мужчины, в убийстве Балбаев признался под пытками, доказательств его вины, кроме признательных показаний, нет.
Согласно документам, 10 декабря обвиняемые оперативники привезли Балбаева в здание ОВД Аламудунского района, где избивали, обмотав руки потерпевшего бинтом, а сверху надев наручники.
Редакция Kaktus.media представляет историю Максата Балбаева (публикуется в сокращенном варианте):
- Я вел самодостаточную размеренную жизнь. У меня была полноценная семья, дом, машина, работа и бизнес (возил товары из Китая, занимался продажей авто, предоставлял услуги безопасной перевозки на бронированном авто, руководил детективно-охранным агентством). В прошлом я сотрудник уголовного розыска. У меня два высших образования. Никакого умысла совершать убийство у меня не было. С убитым Бахитяром Закировым мы были в хороших дружеских отношениях.
В тот день - 18 ноября 2014 года - на момент совершения преступления я находился в автомастерской, хозяином которой был А. Х, на тот момент там также находился его клиент М. В деле имеются показания, где они указывают, что я в тот вечер находился с ними, помогая маляру.
Также есть видео с камер наблюдения автозаправки при СТО, которые подтверждают, что я был там. Однако почему-то это не учитывают.
Между тем, по версии органов дознания, я вместе с Г. С. (соучастник преступления) якобы бегу к дому Бахтияра Закирова, мы забегаем к нему во двор, избиваем до бесчувственного состояния. Почему-то запись с видеокамеры, расположенной во дворе, где хорошее освещение, отсутствует. А на второй записи видны лишь силуэты, но даже там второй преступник не имеет со мной ничего общего: у него совершенно иное телосложение, движения, походка, одежда...
Далее, по версии правоохранительных органов, я с Г. С. якобы привез бесчувственного Бахтияра Закирова на автомобиле в район "Панорамы", затем мы привели его в чувство, снова избили, требуя деньги, после чего задушили, снова положили тело Закирова в машину, спустились в супермаркет "Народный" на улице Карпинского (ныне ул. Суюмбаева, ниже проспекта Чуй), где я купил несколько бутылей с водой. Сотрудники правоохранительных органов утверждают, что я купил воду для того, чтобы смыть следы преступления. Но на самом деле воду я всегда брал домой. И воду, купленную в "Народном", тоже привез домой (это подтверждается показаниями супруги Закирова).
После чего опять же, по версии органов дознания, мы с Г. С. вернулись через весь город на "Панораму", помыли машину, смыли все следы и скинули тело Закирова с горы. Зачем после такого страшного преступления ехать через весь город, рискуя быть разоблаченным, ехать за водой из супермаркета, если на "Панораме" множество магазинов, павильонов, протекает речка, есть колонка? Где записи моего нахождения на "Панораме", по дороге на которую есть несколько видеокамер?
Затем опять же, по их версии, я вернулся к себе домой, где была супруга Закирова с сыном, и позже отвез их домой. Есть видеозапись, как я захожу в дом.
Единственное, чем "доказано", что я совершил преступление, - это мои признательные показания, которые я дал под пытками.
После издевательств и угроз с меня выбили явку с повинной, причем переписывать заставляли несколько раз, так как были расхождения с их версией. Писать под диктовку признательные показания я согласился после того, как мне избитому, лежащему раздетым на полу, со связанными руками и ногами, с кляпом во рту, пакетом на голове, поставили на громкую связь телефон, и я услышал испуганный плачущий голос своей супруги, приглушаемый незнакомыми мне мужскими голосами. Выключив телефон, один из милиционеров сказал, что моя жена находится в соседнем кабинете и что они будут делать с ней то же самое, что со мной, с их бывшим коллегой, если я не соглашусь выполнить их требования.
На следующий день ко мне, страдающему сильными головными болями, подошел сотрудник правоохранительных органов К. Э. и дал мне какие-то таблетки от головной боли и стакан с напитком, похожим вкусом на кока-колу, но смешанную то ли с алкоголем, то ли с каким-то непонятным настоем. Через некоторое время я почувствовал тошноту, головокружение, затем боль притупилась, наступило чувство какой-то непонятной эйфории. После меня привели к следователю, которому я пожаловался на пытки, но тот сказал, что опять отправит меня к оперативникам.
От меня требовали написать и то, что якобы супруга Закирова заказала мне убийство своего мужа, якобы за это родственники убитого окажут мне помощь, а все обвинения с меня снимут. Я категорично отказался. (...)
Экспертизы подтвердили, что я подвергся пыткам. Также меня повторно избили, чтобы я забрал заявление в отношении оперативников о применении ко мне пыток, пугали связями в криминальном мире. Но мне было так плохо и все равно, что я сказал, пусть хоть убивают, но я больше ничего не подпишу. (...)
Отмечу, что Г. С. после совершения преступления скрылся. Что мне мешало сделать то же самое или хотя бы предпринять и использовать все возможности нераскрытия или исключения моего участия в этом преступлении, если бы я действительно был в нем замешан?
Если внимательно проследить хронологию того злополучного дня, за каждым участником передвижения (сверив по базовым станциям сотового оператора), сопоставив все это с подтвержденными, проверенными фактами, а не основываться на голословных догадках, то станет предельно ясно, что я не участвовал в преступлении и я невиновен.
Я, как никто, обладаю знаниями и опытом по раскрытию таких преступлений. Неужели если на миг предположить мое участие в этом преступлении, я бы так банально подставился?
Согласно законодательству, доказательства, полученные с нарушением закона, судом отвергаются. В УПК закреплен принцип о влиянии сомнений по поводу совершения преступления именно обвиняемым, которое не смогло развеять следствие. Если они есть, значит, их нужно засчитывать в пользу невиновности.
Сейчас, когда сам президент включился в борьбу с творящимся беспределом в правоохранительных органах, я надеюсь на беспристрастность и справедливость прокурорских и судейских органов.
