Почему в последнее время все болеют и никак не могут выздороветь?

Вы замечали, что в последнее время все больше людей стало болеть ОРВИ и ОРЗ, которые переходят в более серьезные недуги? Причем болеть стали не только чаще, но и дольше?

Оказывается, это общемировая тенденция. Все дело в том, что мы с вами вырастили супербактерии, устойчивые к антибиотикам. Ежегодно супербактерии убивают 700 тысяч человек.

Появление антибиотиков в 1920-х годах произвело революцию в медицине, которая сейчас подходит к концу.К 2050 году устойчивые к антибиотикам бактерии, если с ними не бороться, будут убивать 10 млн человек ежегодно, не говоря уже об ущербе для мировой экономики в размере около 100 трлн долларов в год.

И вот теперь все 193 страны, входящие в ООН, обязались бороться с супербактериями.

Через два года страны-члены ООН должны представить план по борьбе с устойчивым к антибиотикам бактериям.

Можно ли победить супербактерии и как это сделать?

Ведущий программы "Пятый этаж" Олег Антоненко беседует с профессором кафедры госпитальной терапии Московской медицинской академии им. И. М. Сеченова, президентом общественной организации "Альянс клинических химиотерапевтов и микробиологов" Сергеем Яковлевым, и Доктором медицины и врачом высшей категории, главным врачом городской клинической больницы №71 им. Жадкевича, телеведущим Александром Мясниковым, сообщает Би-би-си.

Сергей Яковлев: Точка невозврата уже пройдена, полностью ликвидировать резистентность к антибиотикам не удастся. Речь идет о стабилизации ситуации и сдерживании антибиотикорезистентности.

Александр Мясников: Полностью ликвидировать резистентность не удастся. В сороковые годы женщину вылечили одной инъекцией пенициллина, а несколько лет назад пациента лечили всеми известными антибиотиками, ни один не помог, и он умер.

Мы находимся накануне потери такого достижения медицины, как антибиотики. Они широко используются и у нас в стране, и в Америке, и в других странах. Из трех перечисленных пунктов первые два - хорошо, но когда-нибудь, а вот обучить людей правильно работать с антибиотиками, даже врачей, очень сложно.

Во Франции до 70% выписанных антибиотиков выписаны зря. Сколько уже говорилось, что вирус антибиотиками не лечится! И каждый раз люди искренне удивляются.

О.А.:Год назад ВОЗ проводила исследование в нескольких странах, 64% убеждены, что антибиотики помогают вылечить простуду и грипп. Четверть опрошенных готовы принимать антибиотики по совету друзей.

А.М.: А у нас антибиотики преступно доступны. В аптеке редко спросят рецепт. Амбулаторно принимать антибиотики можно только при пневмонии, инфекциях, передающихся половым путем, мочеполовых инфекциях и стрептококковой ангине.

О.А.: Насколько нужно унифицировать практику продажи и распространения антибиотиков? Здесь, в Англии, когда дети идут к стоматологу, он сразу же выписывает им антибиотики, а потом велит прийти через неделю. Но при этом антибиотики можно приобрести только по рецепту.

С.Я.: По закону в России тоже только по рецепту, но контроль очень слабый. Это вклад в копилку антибиотикорезистентности.

Врачи слишком легко подходят к назначению антибиотиков, и это - существенный фактор, но не все зависит от врачей. Но дело не только в медицине.

Антибиотики использует агроиндустрия, животноводство, птицеводство, рыбоводство. Всем им в пищу добавляют антибиотики, чтобы была профилактика инфекционных заболеваний, и чтобы увеличивать мышечную массу. Антибиотики используются те же самые, что и для лечения человека.

А кишечная палочка у курицы или свиньи та же самая, что у человека. И таким образом микробы приобретают устойчивость к антибиотикам, и мы получаем резистентные штаммы микроорганизмов с пищей.

О.А.: А можно ли решить эту проблему на законодательном уровне?

А.М.: Просто руки опускаются. В медицине все-таки существует контроль, а тут абсолютно ничего. Но пищевую промышленность мы не победим ни законодательно, никак. Там антибиотики не самое главное.

Она губит нас неконтролируемыми трансжирами, высококалорийной пищей, и так далее. Это колоссальные деньги, поэтому я очень пессимистически настроен насчет того, что можно издать такой закон, и все его будут выполнять.

О.А.: Уже больше четверти века не появлялось новых типов и классов антибиотиков. Некоторые бактериальные штаммы уже невосприимчивы ко всем антибиотикам. Появление новых требует больше усилий, времени, нестандартного подхода.

А стимулов для такой работы у фармацевтических компаний мало. Может ли их стимулировать государство? Почему этого не происходит?

С.Я.: Разрабатывать антибиотики невыгодно. В том числе потому, что к ним развивается устойчивость, эффективность падает. В пятидесятых годах этот период составлял 10-20 лет. А сейчас срок для нового антибиотика - год-два. И помощи фармацевтическим компаниям нет.

Например, при регистрации нового препарата на исследования уходит 10 лет, за которые микроб формирует устойчивость. Не нужно проводить масштабные клинические испытания, которые идут долго и стоят огромных денег. Надо что-то менять.

А.М.: Время создания нового лекарства - 15 лет, и еще 3-4 года на бумажное оформление. В среднем это стоит 1 млрд евро. Как тут можно что-то победить? А в Африке туберкулез уже мутировал так, что с самого начала он не лечится никаким антибиотиком. Сейчас мы боимся холестерина и онкологии, а вот-вот рванет пороховая бочка инфекции. И это будет как чума в средние века. От вакцинации мы отказываемся, антибиотики почти не работают, а скоро не будут работать вовсе. Надо принимать срочные меры, но боюсь, кончится декларациями.

О.А.: Глава ВОЗ в прошлом году говорила, что мы - свидетели конца известной нам медицины. В Британии газеты чуть ли не каждую неделю грозят апокалипсисом. Может быть, сгущают краски?

А.М.: Рак желудка, рак печени, рак шейки матки, рак гортани - инфекционные заболевания. 17% онкологии - результат инфекции. Сердечные заболевания сегодня вызываются хламидийной инфекцией.

О.А.: Есть теория, что ожирение - тоже инфекционное заболевание.

А.М.: Есть такая работа. Она подтверждается и некоторыми другими исследованиями.

О.А.: Открытие пенициллина произошло в 1928 году, почти 100 лет назад. Возможно ли, что сейчас будет найдена альтернатива антибиотикам, что-то принципиально новое?

С.Я.: Все равно это будут антибиотики, может быть только другой способ применения. И микробы рано или поздно сформируют устойчивость. Можно принять программу борьбы с инсультом в стране и покончить с ним. А с инфекцией, даже если принять программу - из-за туризма и миграции населения - ничего не выйдет.

Все должно происходить в мировом масштабе и одновременно. Сейчас мигрантов проверяют на туберкулез и желудочные инфекции, но не на наличие суперрезистентных штаммов.

О.А.: Насколько в России понимается важность этих задач? Достаточно ли людей и средств?

А.М.: Понимание недостаточное - ни врачами, ни пациентами. Центры распространения резистентности - больницы. Сокращаются сроки госпитализации. В реанимации антибиотики льются рекой. Больным даются 4-5 антибиотиков, хотя можно было обойтись двумя. Перестраховываются.

Надо вводить единые стандарты и алгоритмы действия. И пациенты. До того, как температура поднимется до 38, вообще ничего делать не надо, не говоря уже о приеме антибиотиков.

О.А.: Насколько проблемы различаются в странах с разным уровнем развития?

С.Я.: Все суперустойчивые микробы начинают определяться в России через год-два после первых сообщений из США и Британии. Занавес поставить невозможно. И наиболее эффективные меры - упреждающие.

В Европе при госпитализации у пациента берут пробы и выявляют эти супербактерии. Если они у больного есть, то плановый сначала должен от них избавиться, а экстренный больной помещается в изолятор. И это один из способов.

И государство должно лечебным учреждениям помогать, чего пока не делается.

О.А.: Раз в ООН сумели договориться, то, будем надеяться, это дойдет и до пациентов.