Профессия - судья. О жизни судьи в Кызыл-Кие и процессе, который она никогда не забудет
Баткенская область
Песнь льда и пламени
- Ты знаешь, какой там абрикос? Вот такой! - соседка крутит перед моим носом кулаком.
- А сады? Знаешь, какие сады?
- Какие? - спрашиваю я.
- Самые… - соседка задыхается от эмоций. - А еще там можно всю зиму проходить без пальто! Потому что тепло. Бабушка рассказывала, они ходили зимой в платьях, и гранаты росли у них прямо под окнами.
- А ты сама-то была в Баткене? - интересуюсь я.
- В детстве, - признается соседка.
Дорога с севера на юг одна - через горные перевалы по серпантину, по тоннелям, сквозь облака. От Бишкека до Баткена почти тысяча километров. Путь неблизкий, перепады высоты ощутимые. То мы взмываем к небу - высота до 2 500 метров над уровнем моря, то падаем вниз до отметки 400. Водители фур, ежедневно курсирующие туда-обратно по этому маршруту, - почти космонавты.
В горах еще снежное царство и ледяные замки, в низинах уже цветут сады, люди ходят в легкой одежде. На подъезде к Баткену все больше огражденных территорий с фруктовыми деревьями. Вокруг них женщины и дети: подпиливают, подвязывают, убирают прошлогодние ветки.
Вдоль трасс встречаются и мужчины. Чаще всего они сидят группами у ворот домов. Спокойные, сытые, невозмутимые.
Останавливаемся у очередной делянки. Молодые саженцы растут ровными рядами, огорожены условным забором. Между деревьев ходит одинокая женщина с ножовкой. То тут подпилит сухое, то там уберет лишнее.
- Вы садовод? - спрашиваю.
- Я врач! - отвечает.
- Ловко вы ножовкой…
- Научилась. Основной профессией много не заработаешь. А фрукты приносят прибыль.
- Сами продаете?
- Нет, я только выращиваю. В конце лета КамАЗами их увозят в Бишкек и в Россию.
- Какой в этом году будет урожай?
- Пока неясно. Зима была хорошая, теплая, но весна может все убить. Сколько раз такое было.
Баткен
На въезде в Баткен нас встречает памятник Эркиндик - кыргызская статуя Свободы. Хрупкая крылатая женщина стоит на шаре, в руках у нее символ домашнего очага - тундук.
- Это та статуя, которая когда-то стояла на центральной площади Бишкека? - спрашиваю прохожего - пожилого мужчину с бородой. Мужчина резко останавливается, поджимает губы, качает головой. Так, как если бы мы были давно знакомы, и я вдруг, ни с того ни с сего, сказала бы ему что-то обидное.
- Нет, это наша статуя! - отвечает обиженный мужчина. - Ее скульптор наш земляк - баткенец, сначала сделал статую для родного города, потом для Бишкека. Нашу поставили раньше, чем ту в Бишкеке!
- Ту, которая была в Бишкеке, давно убрали, - говорю я.
- Да знаю я, - машет рукой мужчина.
Мне понравился этот разговор. Я подумала, что на месте баткенцев именно так бы и отвечала приезжим. И неважно, как было на самом деле.
(По возвращении в Бишкек я помчалась в музей ИЗО уточнять историю со статуей Эркиндик. Оказалось, мужчина ничего не выдумал. Примерно так все и было. Статуй, действительно, было две. Столичную по просьбам чувствительных мужчин (преимущественно из парламента) убрали: "Негоже женщинам стоять на площадях - раз, держать в своих руках национальную символику - два". В музее мне сказали, что сегодняшнее местонахождение столичной статуи им неизвестно).
В кафе недалеко от статуи шашлык, самсы, манты, лагман. На входе традиционный тандыр. Аромат лепешек и жареного мяса сбивает с ног. После долгой дороги мы с водителем и переводчиком набрасываемся на еду, как дикари. Вокруг нас сидят одни мужчины, едят не торопясь, посматривают в нашу сторону снисходительно. По кафе разносят дымящуюся арчу - антигрипп.
- Вкусно? - спрашивает меня через дым один из мужчин.
- Это, наверное, лучшая кухня в Баткене? - отбиваю я его подачу.
- Есть еще лучше. У нас везде вкусно, - с достоинством отвечает мужчина.
Римские бани
Недалеко от центра столпотворение. Люди стоят у пластикового вагончика. На двери вагончика объявление: "Туалет - 10 сомов. Душ - 50. Мыться 20 минут". Вокруг вагончика крепкие советские постройки - кирпичные четырехэтажные хрущевки.
Люди выходят из подъездов с тазами и банными принадлежностями. Мы с переводчиком пристраиваемся к очереди. В очереди мужчины и женщины, старики и дети. Все между собой общаются, все знакомы, у всех хорошее настроение. Обсуждают последние новости, дают друг другу советы, жизнь вокруг вагончика кипит.
- А что, в этих квартирах нет ванных комнат? - спрашиваю у женщины в цветном халате.
- Ванные комнаты есть, - смеется женщина. - Воды нет.
- И часто?
- Всегда.
Кызыл-Кия
В трех часах езды от Баткена находится город с большим шахтерским прошлым. Когда-то здесь добывали уголь. Город был закрытым и богатым. Он стал большим плавильным котлом для самых разных народов и традиций. Сюда ссылали людей с Кавказа во времена больших сталинских переселений, сюда бежали авантюристы, преступники, романтики. На въезде в город стоит посеребренный шахтер с отбойным молотком. Его лицо мне кажется знакомым.
Сегодня Кызыл-Кия - восточный фасад на советском фундаменте. Традиционные блочные дома эпохи плотного соседства, новые кособокие высотки, глухие, безжизненные особняки на пустырях без коммуникаций. Тротуары разбиты, фонари - редкость. Единственная гостиница - огромное советское здание с большими неотапливаемыми номерами.
Приезжаем в город поздним вечером. Устраиваемся в гостинице, идем с переводчиком гулять. На улицах пусто, как в комендантский час. Самое яркое место рядом с нашей гостиницей - центральная больница. Гуляем под больничными фонарями. Один круг, второй, третий. За это время встречаем тихую пару влюбленных, двух бурно обсуждающих свои анализы женщин, двух молчаливых старцев.
Возвращаемся в гостиницу по темной, неосвещенной улице, светим под ноги телефонным фонариком, шарахаемся от собственных теней. Недалеко от гостиницы полуразрушенное здание с черными глазницами окон. Здесь можно снимать фильмы ужасов.
- Представляете, каково вечером тут подросткам? - говорю переводчику.
- Все подростки этого города давно уже спят, - отвечает переводчик.
Заходим в крошечный ларек у разбитого дома, за прилавком десятилетний мальчик. Стоит совершенно один. Лицо не выражает никаких эмоций, глаза взрослые. Посчитал нам шоколад, чай, печенье, дал сдачи. На прощание пожелал спокойной ночи.
Городской суд
Когда я договаривалась с судьей Махабат Бекишовой по телефону о встрече, еще не была уверена, что у нас что-то получится. Я знаю, что большинство судей не впускают в свою жизнь посторонних, терпеть не могут журналистов и вообще предпочитают держаться особняком.
Я приехала домой к Махабат рано утром. Она только проводила дочь в школу и готовилась к рабочему дню. У нас было несколько важных минут за чашкой чая. Махабат вела себя как самая гостеприимная хозяйка, шутила, улыбалась, но при этом ни на секунду не расслаблялась. Я понимала, что она сканирует меня, пытается понять мои мотивы, составляет по частям пазл. Главное правило в общении с судьей - говори правду! Я и говорила. Про то, что думаю, чувствую, вижу. Через какое-то время общаться нам стало легко.
Родилась Махабат в Оше и большую часть жизни прожила там. После назначения на должность судьи переехала в Кызыл-Кию и работает тут уже три года. Здесь у нее нет своего жилья, Махабат снимает квартиру. В квартире все просто и скромно. В зале рабочий стол и компьютер, электрическое пианино дочери, маленький столик с фруктами и стряпней. Муж Махабат военный и большую часть времени проводит на военной базе, сыновья окончили школу и учатся - один в России, второй в Бишкеке. Вечерами Махабат ходит вместе с дочерью на фитнес. А еще они вместе учат английский язык. Преимущественно по скайпу. Рассказывая о семье, Махабат чуть понижает голос, черты ее лица смягчаются, глаза светлеют.
Рабочий день в суде начинается в 8:30. В 8:00 мы с Махабат выходим из дома. Двадцать минут она разогревает машину. Несмотря на байки о жарком южном климате, окно ее машины за ночь замерзло. Махабат шутит, трет стекло тряпкой. Лед на лобовом тает, из-за крыш соседних домов появляется солнечный диск.
По дороге Махабат рассказывает, как непросто ей было после руководящей должности в крупной международной организации оказаться на государственной службе. Работая в фонде, она никогда не задумывалась о бытовых нуждах офиса: о канцелярских принадлежностях или наличии санузла, в суде же, куда она пришла работать, в первое время не было самого необходимого. Даже картридж и бумагу приходилось покупать на собственные деньги из небольшой, по сравнению с предыдущей, зарплаты.
- В международном фонде я работала руководителем юридического отдела. У нас было 13 филиалов по Кыргызстану. Девять лет подряд я слышала жалобы юристов из регионов о том, что судьи выносят несправедливые решения. Меня это задевало, злило. Я каждый раз думала: ну как же так? Ну почему?
Однажды я поняла, что больше не могу просто наблюдать за происходящим. Ведь я опытный юрист, мои знания могут быть полезны не только международной организации, но и моей стране. Звучит, конечно, пафосно, но именно так я и думала".
Подъезжаем к зданию суда. Для Махабат тут важно все, она рассказывает, как делали ремонт, как она настаивала на раздельных санузлах на каждом этаже, как добивалась места для парковки, как самолично высаживала цветы перед входом. Обновленное здание суда - детище Махабат, она им гордится.
В кабинете судьи Бекишовой светло и зелено. У рабочего места традиционная государственная символика, все на своем месте. Флаг особым образом сложен, герб размещен в специальном месте. В центре кабинета главный атрибут правосудия - Конституция. Сегодня у судьи Бекишовой по расписанию три судебных процесса - в 10:00, 11:00 и 14:00. Все дела уголовные.
Махабат приносят бумаги, звонят, она дает распоряжения, делает пометки в документах, между делом мы разговариваем.
"Перед тем как подавать свою кандидатуру на конкурс, я решила поговорить с мужем. Мы все решения принимаем вместе, и его мнение для меня очень важно. Он понимал, что на должности судьи я буду получать намного меньше денег и намного больше буду занята. Он сказал мне тогда, что если работа судьи - это то, что мне нужно, не надо думать про зарплату, все расходы семьи он возьмет на себя. Тогда как раз военнослужащим подняли зарплату. Муж очень меня поддержал", - рассказывает она.
Без пятнадцати десять Махабат надевает мантию, берет бумаги, идет в зал заседаний. Десятичасовой процесс переносится на другой день из-за отсутствия обвиняемого, его не этапировали из СИЗО Оша. Махабат возвращается в свой кабинет, снимает мантию.
- Многие думают, что я дочь богача, что у меня связи и протекция. Это не так. Я из простой семьи, у меня нет влиятельных родственников. Мои родители погибли в 2002 году в автокатастрофе, возвращаясь домой из Казармана в Джалал-Абад.
Маме было 44 года, папе 51. Нас у родителей было семеро. Я старшая в семье. Когда погибли родители, мне было 25, моему самому младшему брату - 11. Я должна была заботиться о младших. Мне нужно было много работать. И я работала. Муж мне, конечно, помогал. Он тоже из простой семьи и привык работать.
Без пятнадцати одиннадцать Махабат снова надевает мантию. Спускаемся в зал заседаний. Всем встать! Суд идет!
Процесс длится больше часа. Мошенничество с квартирами. Обвиняют женщину. Я вижу ее со спины, она подергивает плечом, закидывает голову, говорит грудным голосом, поправляет прическу. Свидетели эмоциональны, машут руками. Голос судьи сдержан, взгляд не выражает эмоций. И только углубившаяся межбровная складка говорит о степени напряжения человека в черной мантии. Несколько свидетелей не явились. Придут в следующий раз.
В среднем Махабат рассматривает 30 дел в месяц. Самое распространенное правонарушение в Кызыл-Кие - кражи.
- Самое сложное в моей работе - понять человека, конфликтующего с законом. Моя задача - вынести законное, обоснованное и справедливое решение по уголовным делам и законное и обоснованное - по гражданским.
В прошлом году Махабат была гостем на уроках по правоведению в нескольких школах и вузах. По ее словам, современная молодежь очень интересуется своими правами, но про обязанности говорить не хочет.
А прав без обязанностей не бывает. Это нужно разъяснять молодому поколению.
В тринадцать сорок пять Махабат в третий раз надевает мантию, и мы снова идем в зал заседаний. Еще одно погружение в чужие жизни. Новые лица, новые эмоции. Сильный обидел слабого. Слабый просит помощи. Перед лицом суда сила сильного куда-то девается, слабость слабого не так заметна. Каждого выслушать, заглянуть каждому куда-то внутрь, отложить все эмоции, руководствоваться только законом. Конвоиры, наручники, гул в ушах. Выходим из зала заседаний обессиленные, опустошенные.
- Судебный процесс, который я никогда не забуду, был закрытым. Я осудила человека на пожизненный срок. Мужчина 1981 года рождения, отец двоих сыновей, изнасиловал пятилетнюю девочку.
Родители девочки разведены. Мать уехала в Россию на заработки. Девочка жила с бабушкой неподалеку от базара. Он пьяный ходил по базару, увидел играющую девочку, посадил на шею, чтобы люди подумали, что он ее родственник, сел вместе с ней в такси и поехал за город. В поле в недостроенном доме он ее изнасиловал. Она сопротивлялась, он ее избил, разбил лицо. Девочка осталась жива, но всю жизнь будет инвалидом… Ей всего пять лет. Мать в России так и не знает. Бабушка боится сообщить своей дочке. После он привез девочку обратно на базар, она не могла стоять. Он попытался скрыться… Принять решение о пожизненном лишении свободы очень сложно, на одной чаше стоит одна человеческая жизнь, на другой - вторая.
Пока я рассматривала это дело, я сбросила 12 килограммов. Я не спала ночами. Я все время боялась за свою дочь. Это было невыносимо. На одном из заседаний, когда этот подонок рассказывал подробности, я не совладала с собой и из моих глаз потекли слезы. Вечером после вынесения приговора мне позвонили все знакомые судьи, и каждый сказал, что принял бы точно такое решение.
Сидим молча. Солнце садится. В здании суда тихо. Через полчаса у судьи Бекишовой заканчивается рабочий день. Она собирает в папку документы. Прибирает на рабочем столе. Звонит дочери. Складка между ее бровей разглаживается. Она слушает голос в трубке, уголки ее губ поднимаются вверх.
- Какое бы решение ни принял судья, всегда найдутся недовольные этим решением. Но как говорил Карнеги: "Только мертвую собаку никто не пинает". Иногда эта цитата мне очень помогает.
Строгая судья Бекишова выходит из здания суда и превращается в прекрасную, улыбчивую Махабат. Впереди у нее ужин с дочерью, фитнес, скайп с мужем и сыновьями, она машет мне рукой, за что-то благодарит. А я стою у входа в здание суда, рядом с ее цветами, и ощущаю озноб. Очень хочется прямо сейчас обнять своих близких и больше никогда-никогда не отпускать.
Данный материал создан при поддержке проекта "Медиа-К" "Интерньюс" в Кыргызстане, финансируемого USAID в КР и FHI360. Мнения, выраженные в материале, не обязательно отражают позицию "Интерньюс" в КР и его партнеров. Материал публикуется под открытой лицензией СС BY (ссылка на авторов обязательна).
